— Так было нужно. — пояснил кустодиам, который таял в руках девушки.

Лиза так нежно касалась лица Мэшера, что он уже не жалел об утраченном доступе к лучшим малумским лекарям. Опальным малумам — таким, каким он стал, доступа к ним не было, а персоне номер один в списке ликвидации Дарка вообще не стоило появляться в «Парадизе» и просить помощи медиков. Но сейчас Мэш считал это не проклятьем, а благословение. Лиза была куда лучше всех малумских лекарей вместе взятых и была так близко, что Мэшу не составляло труда ее поцеловать. Но он сдерживался, помня разговор с Гадриэлем и предупреждение.

Лиза себя не сдерживала, потому осторожно поцеловала синяк Мэша. Всего один. Потом еще один. И еще. И еще. Она не остановилась пока не вылечила таким образом каждую ранку на лице малума. Замерла она только оказавшись рядом с губами.

— Мои поцелуи, это конечно, не ваши волшебные мази… — прошептала девушка и легонько поцеловала парня в губы.

— …Но лечат они куда приятнее. — улыбнулся Мэш и все же подарил ответный поцелуй. — Другая медицина мне больше не положена. Я же не бонум.

Лиза поцеловала малума еще несколько раз, а потом отстранилась. Осторожно проводя рукой по уже зажившим из-за чудо-мази ранам, спросила:

— Кстати, о бонумах. Вы с Варом ранены, а что Гадриэль?

— У него дела похуже нашего. — не стал скрывать Мэш.

— Ты что с ним сделал? — Лиза испугалась за беллатора.

— Дня начала дал по морде, выбил парочку зубов, ну и ребер парочку сломал. А потом еще и поспособствовал тому, что он подорвался на растяжке. А может и нет. Может он и сам бы обратил внимание на эти чёртовы сердца. Но как бы там ни было, я обернул ситуацию в свою пользу и выиграл немножко времени.

— На какой еще растяжке?

— Бонус из видения Селены. Там такое кровавое месиво началось, что даже вспоминать не хочется, не то, что рассказывать, еще и перед сном.

Лиза крутила в руках банку с мазью и обдумывала услышанное. Ситуация с видениями и убийствами все накалялась, а Мэшер использовал ее в своих интересах, подставив Гадриэля, но она не могла его винить, хотя и стоило бы. Просто Мэш очень хотел жить, а она хотела его не меньше.

— Скоро он поправится? — проявила отнюдь не праздное любопытство девушка.

— Не знаю. Его знатно зацепило. Я не ожидал, что будет взрыв и тем более настолько мощный. — признался малум. — У него и рука оторвана, и нога поломана, и сам он весь осколками нашпигован. Все же две гранаты в руке разорвались.

— Вашу ж мать! — Лиза плюхнула банку с мазью об стол. — Мы должны его навестить!

— Меня к бонумам не пустят, а тебя тем более. — Мэш осекся и тут же сменил тему. — И вообще, какие прогулки в лазарет, нам уже спать пора.

— Какое спать? Только девять часов. Вон и Селена с Варом ещё хохочут.

— Я ранен и мне положен покой. А ты весь день нервничала, так что тебе не помешает пораньше лечь спать.

— Можно с тобой?

Мэш замер. Затем нервно сглотнул и кивнул.

— Тогда я в душ и спущусь к тебе. — пообещала девушка.

Спустя двадцать минут Лиза впервые попала в комнату Мэша. Она ожидала увидеть что угодно, но только не идеальный порядок и мирно сопящего малума. Девушка забралась под плед и прижалась к парню, но сон к ней не шел. Зато явились мысли, которыми она решила поделиться.

— Мне бы очень хотелось, чтобы мы с тобой были самыми обычными людьми. Познакомились бы в какой-нибудь соцсети. Ты бы позвал меня на свидание, а я бы согласилась, и мы бы встретились вечером в моем любимом кафе. Попили бы вместе кофе и узнали бы о том, что у нас много общего. Ты бы признался, что тоже обожаешь мастерить мебель, а я бы рассказала, что тоже обожаю фильмы про гангстеров и борщ. Весь оставшийся вечер мы бы катались по ночному городу под классную музыку и наслаждались беседой. Ты держал бы меня за руку вместо того, чтобы держаться за коробку передач, а я бы улыбалась и подпевала Дэну Рейнольдсу. Ты бы подвез меня до дома и сказал, что хочешь увидеться завтра, а потом попытался бы поцеловать. Я бы чмокнула тебя лишь в щечку и сбежала, а потом бы улыбалась лежа в кровати и читая твое сообщение «Сладких снов» с поцелуйчиком. И это было бы наше первое свидание из тысячи. С каждой новой встречей мы бы узнавали друг друга все лучше, а потом бы поняли, что влюбились и не захотели бы расставаться. Мы бы стали жить вместе. Спали бы, конечно, мало, нам бы было не до сна. А еще завели бы … собаку. Назвали бы ее Слаем, в честь Сталлоне, ну или Арни. Если бы ты очень постарался, то даже уговорил бы меня на свадьбу и белое платье, но только с черной косухой. А потом мы бы поняли, что созрели до чего-то настоящего и у нас бы появился ребенок. Классный такой малыш, которого мы бы любили почти так же сильно, как и друг друга. Мы бы учили его ходить, потом кататься на велосипеде, а потом бы и до машины допустили. Он вырос бы потрясающим парнем и наделал бы нам кучу внучков. Наверное, ещё и от разных жён. А мы бы сидели с тобой рядышком и травили бы байки о том, как зажигали в молодости. В одной руке текилу бы держали, а другой слезы счастья утирали. И все люди глядя на нас говорили бы «Вот это и есть настоящая любовь», а мы бы с тобой смеялись и отвечали, что это маразм и мы просто забыли развестись пятьдесят лет назад.

Лиза замолчала, а Мэшу стало куда сложнее притворяться спящим, тем более он знал, что его плохую актерскую игру девушка давно раскусила, поэтому и рассказала о заветных желаниях. Ему тоже хотелось рассказать ей о своих чувствах и мечтах, но он не мог. Не мог испортить все и запустить будущее из видения альянги, что ее уничтожит. Сейчас он мог только спать, и Лиза не могла ничего с этим поделать. Она могла только признаться в чувствах.

Девушка знала, что парень притворяется, но подыгрывала и поглаживала его по напряженной спине, до тех пор, пока он наконец не расслабился и по-настоящему уснул. Убедившись в том, что точно Мэш крепко спит, Лиза поцеловала его в шею и выбралась из-под теплого одеяла. Она наспех переоделась в ванной первого этажа, прихватила из спецсумки в гараже кинжал с фонариком и растворилась в темноте бескрайнего леса.

Война никогда не отпускает тех, кто с ней познакомился. Она проникает в кровь и разносит по венам свой смертоносный яд. Живет в следах на телах, обезображивая некоторых до неузнаваемости. Остается в ранах на сердце, калеча неокрепшие души. Впечатывается в память, доводя до кошмаров и нервного истощения. Ее участникам нет спасения. Шрамы на их телах заживают, шрамы в их душах нет.

Человека можно вывести с войны, но куда сложнее вывести войну из него. Она крепко цепляется за своих участников и от ее увечий сложно избавиться. Война оставляет травмы, недоступные взгляду, но в глубине глаз можно прочесть то, о чем кричит душа. Крик этот многие пытаются заглушить. Кто-то пичкает себя лекарствами, кто-то сводит счеты с жизнью, а кто-то напивается до беспамятства, чтобы не помнить ужасов и не видеть снов, возвращающих обратно. Иногда люди так и не возвращаются с войны, хотя давно покинули зону боевых действий. Одним из них был Гадриэль.

Он с детства рос воином. Постоянно ввязывался в драки, чтобы защитить слабых и пускал кулаки в ход дома, сражаясь с избивающим маму отцом. Он усмирил не только дворовую шпану, но своего папашу. Тот оставил семью, найдя новую жертву, свято верящую в то, что она его изменит, а в итоге изменившую только свое лицо и тело, покрывшееся бесчисленными синяками и гематомами. Своим настоящим отцом подросток считал тренера по боксу. Парень не мыслил своей жизни без тренировок, поэтому быстро стал мастером спорта. А в восемнадцать был призван в армию и с гордостью отправился служить. Десятый год шла война на юге континента и проявивший рвение парень стал одним тех, что защищал свою Родину за пределами Отчизны. Но спасая в бою однополчан, парень погиб сам. Причем за день до начала вывода войск из страны.

Он жил как воин, как воин и погиб, а после возродился в качестве кустодиама, бонума и верум беллатора. Заодно получил новое имя Гадриэль.