— В мое время стероидов не было, их придумали такие мамкины хлюпики как ты, которые заниматься спортом нормально не хотят, а порисоваться банками накачанными любят. — вены на теле Витиума вздулись. — И Гадриэля сюда не приплетай!

— Мне его не хватает так же, как и тебе. Если ты не забыл, он был и моим другом тоже! — Вар сжал кулаки.

— И ты дал ему умереть! Ты был на этом сраном обряде, но ничего не сделал для того, чтобы ему помочь!

Ингвар, верно рассчитавший реакцию Витиума, отклонился не зря. Штанга, которая еще пару секунд назад была в руках воина, снесла несколько соседних тренажеров, хотя бонуму вреда не причинила. Но Вар все равно занял оборонительную стойку понимая, что Витиум легко может набить ему морду, если он переусердствовал с нажимом на больное место.

Оценив щуплого паренька, беллатор только отмахнулся:

— Никакой ты не боец! Даже время на тебя тратить жарко!

— Именно! Я не боец. Я отсталый обсерватор, который как бы ни старался, все равно все портит. Что я мог сделать?! — Вар разжал кулаки и с ненавистью смотрел на свои руки. — Я очень дерьмовый обсерватор, которого тошнит от вида крови! Я даже драться нормально не умею. Так что нет ничего удивительного в том, что Тенакс меня сначала обездвижил, а потом убил. К тому моменту, когда я пришел в себя после воскрешения, было уже поздно.

Вар нервно сглотнул, вспомнив каким видел друга в последний раз, и продолжил:

— Ты думаешь, мне не хватает его? Да я каждый день по привычке утром несу ему кофе. Долго стою там, возле его квартиры, держу в руках стаканчик с остывающим кофе и не понимаю, почему никто не открывает мне дверь. А когда до меня наконец доходит, что он умер, то перед глазами возникает не лицо Гадриэля, а та ужасающая куча из костей и мяса …

У Ингвара в очередной раз предательски задрожала губа, но он продолжил.

— Думаешь мне не тошно от того, что я не смог ему помочь? — парень пнул висевший рядом боксёрский мешок. — Мне в зеркало смотреть противно, потому что там сопляк, который не может никого защитить. Селене стоило воскресить его, а не меня. Потому что ты прав, я не воин и вообще никто. Я не спас своего друга и ничем не помог ни ему, ни Лизе. Еще и вынужден делать вид, что мне не больно, потому что мы — кустодиамы, мы осознаем, что смерть — часть жизни и спокойно ее принимаем и прочее бла-бла-бла из кодекса. Но он — не просто кустодиам, он мой лучший и единственный друг и я его потерял также, как и ты.

Ноги все же подвели парня, он обессиленно плюхнулся на скамью, обхватив голову руками.

— Чего хотел? — спустя время спросил Витиум, присаживаясь рядом.

— Почему Сайресу не позволяют завершить трансформацию? — Вар поднял голову, продемонстрировав покрасневшие глава.

Беллатор почесал свой бритоголовый череп. Он долго мялся, но в итоге придумал как рассказать правду так, чтобы не нарушить наложенный на него Михаилом запрет.

— А почему я каждый день усложняю тренировки и держу беллаторов в боевой готовности в режиме двадцать четыре на семь? И почему придерживаю парня, который сильнее их всех вместе взятых, пока твоя подружка строит из себя депутата в предвыборном туре? — юлить и самому задавать наводящие на правду вопросы Витиуму никто не запрещал.

— Потому что знаешь, что скоро он сможет разгуляться и его жертвы никого не приведут в шок… — по телу Вара побежали мурашки. — Боги! Именно поэтому Селена ходит и знакомится со всеми. А я стал Декстрой только потому, что ей нужен личный телохранитель, который не будет вызвать подозрения. Ее жизнь под угрозой, а я как идиот на перстень надеюсь и твоих ребят из нашей охраны вместо того, чтобы самому тренироваться!

— Как-то так. Так что давай-ка я к вам завтра зайду. Покажем с Сайресом тебе парочку важных приемов защиты. В вашем сверхзащищенном от любых вмешательств доме нашлось же место для тренажерного зала?

— Конечно. Буду очень благодарен. Завтра вас жду. — Вар, моментально нанявший намек, пожал беллатору руку и вышел.

Ингвар покинул не только тренажерный зал, но и Заставу. Он решил прогуляться до коттеджа пешком и переварить информацию, полученную в ходе самой странной беседы в его жизни.

Зря он считал Витиума тупым стероидным качком. Беллатор оказался куда наблюдательнее и умнее его самого, даже смог придумать как обойти запрет о неразглашении правды. А правда эта оказалась куда хуже, чем предполагал Вар. Он догадывался, что все встречи Селены не стандартная практика, но думал, что Михаил налаживает контакты со всеми существами для того, чтобы они мирно сидели за Завесой и не высовывались к людям, а никак не то, чтобы найти союзников и прощупать врагов перед назревающей войной.

После беседы с Варом покинул тренажерный зал и озадаченный Витиум. Он брел в свою квартиру размышляя о том, что же ждёт их в будущем, если Мишаня останется главой, а его подозрения о происходящем в стане темных подтвердятся. Зайдя в свою квартиру, Витиум не сразу заметил белый прямоугольник, неожиданно появившийся прямо на его холодильнике. Он бросился ему в глаза только через семь минут, когда воин вышел из душа и подошел к двухкамерному белому гиганту, чтобы достать из него продукты для приготовления ужина.

Вот тогда Витиум и приметил белый конверт, придерживаемый идиотским магнитиком с розовым пуделем, что когда-то давно подарил ему Гадриэль. На этом конверте, корявым почерком, в котором легко угадывались каракули Гадриэля, было написано: «Витиуму лично в руки. Открыть через пятьдесят дней после моих похорон».

А вы соблюдаете правила или как мистер Дарк считаете, что они придуманы дураками для слабаков? Вы привыкли идти за толпой по знакомой дороге или прокладываете свои дороги к звездам? Какая жизнь вам по душе? Размеренная, в которой вы делаете то, чего от вас ждут другие или спонтанная, в которой вы делаете то, что радует именно вас? Вы живете по навязанным в обществе канонам или придерживаетесь собственного кодекса? А вообще, вы хотя бы раз в жизни задумывали о том, куда же идете?

Селена и Вар мечтали о жизни, в которой будут идти за сердцем, но жили той, что предписывал кодекс. Они еще верили, что правила кустодиамов незыблемы и ни в коем случае не собирались их нарушать, но полученная от Витиума информация заставила их задуматься над тем, чью же жизнь они проживают: свою или ту, что им в очередной раз навязывает Михаил.

Влюбленные всю ночь обсуждали, как поступить дальше, но так и не пришли к единому знаменателю. Не пришли и видения будущего, которые отчаянно призывала Селена. Зато пришло утро, заставляющее встать с кровати, привести себя в порядок и натянуть лучшую из улыбок, потому что сегодня паре предстояло отправиться на встречу с гамаюн и поздравить их с Международным женским днем, что было странно, ведь женщинами эти крылатые птицы были лишь наполовину.

Не трудно было догадаться, что Михаил просто нашел предлог для посещения гамаюн, но эту встречу Селена ждала с нетерпением. Она была особенно важна для девушки не потому, что она обожала мартовский праздник и хотела повеселиться, а потому что отличительной особенностью гамаюн был дар предвидения. Селена и Вар целый день провели в необычном лесу, где обитали могучие птицы, не только ради налаживания дипломатических отношений. Несколько часов королева гамаюн Сибил учила стратеру вызывать предсказания. Величественная женщина-птица восхитила Селену своей необычной красотой. Высокая крылатая дева с длинными изумрудными волосами, в которые были вплетены синие цветы, притягивала внимание. Одеждой ей служило платье из ее же изумрудно-сапфировых перьев, переливающихся на солнце, перерастающее в накидку-крылья. Длинные пальцы королевы, заканчивающие заостренными когтями, украшали золотые перстни с драгоценными камнями. А удлиненные ноги, заканчивающиеся когтистые лапами, были увешаны золотыми браслетами.

Сибил покорила Вара и Селену не только красотой, но и огромным количеством талантов. Она легко вызывала простые пророчества и учила Селену призывать к себе хотя бы их. Она была спокойна и верила в девушку, которой ничего пока не удавалось, даже больше ее самой. Благодаря такой поддержке королевы гамаюн, к концу многочасового занятия Селене удалось обуздать базовые навыки предикторов. Она даже смогла предвидеть, что на ужин им подадут фаршированного карпа. Может девушка и не любила запеченную рыбу, этот карп стал самым вкусным в ее жизни.