Свою веру Омар никому не навязывал, но и принадлежность к культу Великой Матери не скрывал. Неудивительно, что колонисты расспрашивали его о Богине, и он охотно рассказывал им о Ней. Постепенно на острове, где жил пресвитер, сформировалась небольшая группа адептов. Как и всякие неофиты, они горели желанием рассказать о вновь обретенной вере другим колонистам, которых еще не коснулся Её свет. Омар не препятствовал их устремлениям. И с его благословения свежеиспеченные адепты перебирались на другие острова колонии, создавая новые ячейки культа. Повторялась то, что уже неоднократно происходило в других мирах освоенной человечеством Галактики: там, где людям ежедневно приходилось бороться за существование, вера в Благую Силу Лилит находила самый короткий путь к человеческим сердцам.

Ни сам Хазред, ни его ученики не подозревали о том, что близок час, когда их вера будет подвергнута серьезному испытанию.

А начиналось все обыкновенно. Корабль-матка, войдя в систему звезды Альферац, сбросил ничем не примечательную космошлюпку, которая направилась к четвертой планете. На Лиме не было оборудованного космодрома, если не считать древнего лавового поля на одном из островов. С хрустом проломив тонкую корку вулканического стекла, шлюпка завершила свой путь. Открылся люк, выкатился рубчатый язык трапа. Через минуту на нем появился первый человек из прибывших. Это был высокий старик. Когда он шел по трапу, горячий ветер развевал его длинные седые волосы. В глазах его не было любопытства, естественного для человека, который только что прибыл в новый для себя мир, – только холодный интерес существа, которому предстоит сделать эту планету своей.

– Вниманию доктора Стерна! – обратился Дэни к человеку, который возглавлял линейную лабораторию номер тринадцать. – Говорит капитан космической яхты «Лейла» Дэни Николсон. На борту вашего судна находится моя невеста Лейла Хазред. Требую немедленно освободить ее и передать на мой корабль!

Некоторое время борт номер тринадцать молчал. Потом в динамиках рубки раздался голос немолодого человека:

– Говорит доктор Стерн. Простите, капитан, имеете ли вы отношение к профессору Десмонду Николсону?

– Да, я его сын.

– В таком случае мы готовы уступить вашим требованиям.

– Я хотел бы поговорить с Лейлой Хазред.

– Сейчас это невозможно. Лейла Хазред находится в состоянии анабиоза.

– Почему? Что-то случилось?! Отвечайте!

– Этого требуют условия эксперимента, – ответили после паузы. – Уверяю вас, ни малейшей угрозы здоровью наши эксперименты не несут.

У Дэни потемнело в глазах от ярости, но он сдержался. Главное было отнять у них Лейлу, а уж потом спросить с «экспериментаторов» за все. Как именно он «спросит» с экипажа линейной исследовательской лаборатории инопланетных технологий, Дэни не знал, но чувствовал, что такой день обязательно настанет. Сейчас следовало думать только о Лейле.

– Когда Лейла Хазред будет выведена из анабиоза?

– Таймер анабиотической капсулы запустит вывод из гиперсна через тысячу четыреста сорок часов по среднегалактическому времени, – ответил руководитель «ЛИЛИТ-13». – Капсула полностью автономна и не нуждается во внешней энергетической подпитке.

– Надеюсь, вы нам предоставите инструкции по обращению с капсулой?

– С вами находится Сьюзен Вэнс, она имеет соответствующие знания и опыт.

– Хорошо, доктор Стерн, ждем передачи капсулы.

– Подходите к стыковочному узлу.

Дэни предупредил своих пассажиров о начале маневра стыковки и взялся за рычаги ручного управления. У него был уже не только имплантированный, но и благоприобретенный опыт стыковочных операций. И теперь, затаив дыхание, капитан «Лейлы» короткими вспышками маневровых двигателей подводил свой кораблик к торцу громадного цилиндра линейной лаборатории, где располагался стыковочный узел. Еще несколько ювелирных манипуляций, и системы контроля подтвердили надежное соединение двух космических аппаратов. На всякий случай Дэни велел своим спутникам надеть скафандры. Артур Белл, оставаясь верным себе, исподтишка показав приятелю протоник, который спрятал в карман на штанине скафандра.

Экстренных мер не понадобилось. Едва разомкнулся внешний люк шлюзовой камеры, как в нем показался продолговатый контейнер обтекаемой формы. В невесомости анабиозная капсула ничего не весила, но массы своей не утратила, поэтому Дэни с Артуром пришлось поднапрячься, чтобы перехватить ее и втащить внутрь яхты. Как только они сделали это, люк со стороны линейной лаборатории сразу захлопнулся. Не удалось даже разглядеть людей, которые вытолкнули капсулу с той стороны. Впрочем, капитана «Лейлы» они не интересовали. Он первым делом заглянул в прозрачное окошко в крышке анабиозного контейнера. Лицо спящей девушки выглядело безмятежным, хотя и бледным. Под окошком располагался монитор, на котором струились зеленые зигзагообразные линии.

– Сьюзен, посмотрите, все ли в порядке, – открыв гермошлем, обратился он к своей попутчице.

Блондинка кивнула, разгерметизировала свой шлем и приблизилась к капсуле.

– Да, – проговорила она, изучив данные на мониторе. – Жизненные показатели в норме. Нужно надежно закрепить капсулу. Она снабжена собственным гасителем инерции, но будет лучше, если все же она будет составлять единое целое с корпусом корабля.

– Я вас понял, – откликнулся Дэни. – У нас есть трюм, там надежные крепления, способные выдержать куда более массивный груз.

– Это хорошее решение, – согласилась Сьюзен. – В иных отсеках пришлось бы крепить кустарным способом.

К счастью, шлюзовая камера на «Лейле» напрямую соединялась с трюмным отсеком. Мужчины перетащили туда анабиозную капсулу и надежно ее закрепили. После чего Дэни вернулся в рубку, отстыковался от линейной лаборатории и отвел яхту на безопасное расстояние. Теперь предстояло продолжить полет. Вернее, нужно было выбрать для него новую цель. Дэни как-то не задумывался над тем, куда он направится, когда освободит возлюбленную. И теперь эта проблема возникла перед ним во всей ее сложности. Самому ему по большей части было все равно куда лететь, но сейчас он взволнованно переживал близкое присутствие любимой. Когда Лейла выйдет из анабиоза, ее должна окружать максимально комфортная обстановка. В Галактике существует две планеты, подходящие под этот критерий, – Сочи и Земля. Сочи предпочтительнее. Там есть друзья, которые помогут и поддержат, так что и выбирать нечего.

Приняв это решение, Дэни вдруг вспомнил о перстне, который ему вручил старший советник юстиции Сидоров, и о своем обещании активировать встроенный в него передатчик. Вероятно, это нужно было сделать еще тогда, когда он узнал, где находится Лейла, но, может, стоит сделать это сейчас и положиться на представителей закона? Прежде Дэни не задумывался о том, зачем он должен связаться с Николаем Сергеевичем. Наверное, для того чтобы прилетели робогвардейцы и освободили плененную гражданку Галактики Лейлу Хазред. Но вот Дэни сделал это сам, остается ли его уговор с Сидоровым в силе? И есть ли у него, Дэни Николсона, моральные обязательства перед старшим советником юстиции? Пожалуй, что нет, ибо роль Николая Сергеевича во всей этой истории совершенно непонятна.

Дэни посмотрел на перстень и… решил покуда не посылать сигнал. Сначала нужно вернуться на Сочи, чтобы Лейле было гарантировано безопасное пробуждение. Отстыкованная от линейной лаборатории космическая яхта дрейфовала в пространстве. Как ни велико было желание ее капитана поскорее достичь курортной планеты, приходилось ждать появления в планетной системе красного карлика рейсового корабля-матки. Сигнал о прибытии должен был поступить автоматически, а до этого приходилось ждать.

Почти все время ожидания Дэни проводил в трюме, рядом с анабиозной капсулой. Он часами любовался лицом возлюбленной, мысленно разговаривая с ней и объясняясь в любви. В его не произнесенных вслух словах тоска смешивалась с надеждой, но из глубины души поднималось какое-то новое чувство.