Следующий день и вовсе солидно отмахали, наткнувшись на звериную, и, судя по ширине, вовсе слоновью тропу. Но это лишь немного облегчало путь через джунгли. К концу дня, я был в ужасном настроении. Да еще и снова провалился в какую то вонючую яму.

Так что, найдя подходящее место для ночевки, я, не думая, ворчал под нос. Что в книжках, другие люди, сразу петь песни и жрать расстегаи. Восхищенные вожди прижимают к сердцу, и подкладывают красавиц. А у меня — вонючие джунгли, и тупой нацист, что непонятно от кого сбежал.

Я бурчал это, думая что немец далеко сзади. Скидывая рюкзак, пристраивая на него винтовку и выпрямляясь. Закончить я не успел, как почувствовал сильнейший толчок в спину, от которого полетел кубарем. А вскочив на ноги, я увидел принявшего боксерскую стойку Хофмана, что смотрел на меня бешеными глазами. Так значит?! Нести нацисткую хуйню ты, значит — запросто, а то, что это кого то не устраивает, тебя бесит?! Ну, так тому и быть.

Сначала отец, а потом и сам Петя Гринев, немало времени провели в зале недалеко от дома. Изучая, у мастера Ву— Сыня, « искусство не потерять лицо перед группой хулиганов». Да и уличная жизнь Шанхая сороковых, закалила парня. И он уверено чувствовал себя в уличных драках. А немец собрался противопоставить мне бокс! И я не стал заморачиваться.

Любой боец восточных единоборств знает, что всякому приему нужны сообразные условия. В частности, пытаться достать в лесу, ногой, голову противника — это глупость. Но меня переклинило от бешенства. Так что я уцепился за удачно торчащую лиану, подпрыгнул, и немец получил ногой в ухо! Он тут же рухнул. А я, прямо с лианы, упал на него, вышибая дух. Потом уселся у него на груди, и перехватил ворот его охотничьей куртки так, что бы задушить. И почти это сделал. Он несколько раз чувствительно достал меня по корпусу, подергался, а потом я увидел, как у него остановился взгляд.

В голове мелькнула мысль, что че то я не то делаю. Но додумать я ее не успел. У моего виска оказался ствол моего Кольта. Щелкнув предохранителем.

Помятуя о странном вооруженным конвое, я, с утра, снова загнал патрон в ствол, и сунул за пояс сзади. Герр Хофман пистолет нащупал, стараясь меня скинуть, и нашел простой способ решить вопрос.

Мы оба замерли. В сумерках было плохо видно, но взгляд у него был осмысленный. И я понял, что сейчас все и кончится. Выдохнул, отпустил ворот, и кувырком скатился с немца. Оставшись сидеть на земле. И нащупывая в нагрудном кармане сигареты. Хоффман, не опуская ствол сел, на жопе отодвинулся от меня. Я закурил. Хофман закашлял, растирая шею. Кольт, впрочем, он держал твердо.

— Вы такой ублюдок, Грин! — наконец прокашлялся немец.

-Пошел на хер, и заткнись, Куфштайн! Дай помереть спокойно!

С минуту, Хофман меня разглядывал. Потом отжал на Кольте фиксатор магазина, и тот упал под ноги. Он оттянул кожух, в траву улетел патрон. А потом эта фашистская морда размахнулась, и запульнула пистолетом в меня!

Не попал, понятно, я уклонился. И не сдерживаясь сказал:

— Сами, герр Хофман, завтра искать будете! Не дай бог не найдете.

— Меня зовут Карл, мистер Грин. Давайте уже оставим формальности.

— Ладно, — проворчал я успокаиваясь, и чувствуя острый стыд за свою истерику — называйте меня Питер.

— Хорошо, Питер. Займитесь костром. Я соберу веток.

— Да ну, возится еще . Зачем щас костер?

— Не будь свиньей, Грин. Цивилизованный человек в состоянии заставить себя поступить как нужно!

— Бля! — только и сказал я…

На следующее утро мы шли едва полчаса, как услышали родной и знакомый звук. Кто то насиловал стартер, пытаясь завести автомобиль.

* Кхмеры — строго говоря, это слово означает крестьян. Но, общеупотребительно, имеют ввиду жителей Камбоджи.

Все утро я думал о своем положении и что делать. Я и раньше думал, но теперь задумался о будущем. К этому меня подтолкнул зануда Хофман, как не странно. Еще вечером, он обронил фразу, что я произвожу впечатление человека без цели. Мы выпили мировую, и договорились больше не драться.

— Оскорбления и мордобой, Питер, признак дикости, а не белого человека.

-Кто же спорит, герр Хофман? Попав в джунгли, белый человек нюхает цветы и гладит крокодилов!

— Прекращайте уже язвить! — мы оба изрядно вымотались, и я заткнулся. Сказал только:

— Не обижайтесь. Мне трудно дается этот поход.

Поутру, вышагивая за немцем, я думал, что мое попадание не имеет смысла. Просто, высшие силы развлекаются. Изменить судьбу своей страны в одиночку?! Не смешно.

Это упоротые патриоты в прошлое смотрят с надеждой и оптимизмом, а насчет будущего вовсе не беспокоятся. Нас туда или конвой доставит, или повесткой вызовут, никуда оно не денется. А я в растерянности.

Пожившему в СССР человеку , наблюдать то, что началось в две тысячи двадцать втором , было противно. Казалось бы, нужен вам особый Русский Путь? Чего проще! Берем проверенный западный путь развития, рассыпаем по нему грабли в художественном беспорядке, готово! Вроде так и двигались в девяностые и нулевые… Но нет! Скучно! Традиции требуют, чтобы всё шло через жопу. Так ведь и через жопу не получается, в ней уже бутылка из под шампанского…

Я почти ничего не знаю об этом времени. Реалии Индокитая воспринимаю через память Пети Гринева, что вырос в Китае. Все, что я сейчас вижу, вызывает у меня отторжение. Но, раз уж так сложилось, нужно собраться, и забыть о будущем. И начать вспоминать. Да только, что я помню?!

В пятьдесят третьем закончилась корейская война, попахивающая прямым столкновением. В Союзе идёт жилищное строительство, летают космические корабли, и плавают атомоходы. Страна избавилась от сталинского морока, заодно существенно сократив военный бюджет. Поэтому, стремительно развивается. Русский балет начал ездить за рубеж на постоянной основе. Советские фильмы получают международные призы. Полёт спутника окончательно утвердил моду на СССР.

Весь остальной мир весьма доволен противостоянием двух систем. Потому что это даёт богатый манёвр в случае чего. Самый яркий пример— как раз Камбоджа. Что болталась между США, СССР и Китаем все шестьдесятые. Кончилось все нехорошо, но здесь и сейчас, перевооружением армии Камбоджи, заняты США.

Между Союзом и Китаем реальное охлаждение. А на Кубе победил Фидель со своими бородачами. Франция окончательно теряет колониальный статус. И, не по детски колбасит Африку. Англия зарылась в своих проблеммах, и побаивается атомной бомбардировки. Не забывая задавать модные тренды, тоесть тонкий галстук, и узкие брюки еще только входят в моду в Лондоне. В США избрали президентом Кеннеди.

И где мое место, в этом сложном, и совершенно непонятном для меня мире?

В Союзе мне делать нечего. С песнями и культурными прорывами, вряд ли у меня выйдет. Но как-то устраиваться нужно? Может, Хофман что посоветует? Похоже, приличный парень. Не пристрелил. В крайнем случае, у меня в рюкзаке диплом инженера по ремонту портовой техники, и судового оборудования. Уж разберусь как ни будь.

Развить свои планы я не успел. Услышал, что где то впереди пытаются завести авто, раз за разом прокручивая двигатель стартером. Мы переглянулись с Хофманом, одновременно скидывая в руки винтовки. Очень аккуратно пошли дальше. А потом, сквозь листву и лианы увидели то, во что я не верил. Поляну в джунглях.

Ближе к левому краю стоял Додж -51 с открытой кабиной, что в Союзе назывался Додж — три четверти. За рулем сидел какой то мужик, и насиловал стартер. Белый, хоть и смуглый. С пижонскими усиками в ниточку. Поодаль кострище, тлеющее дымком. Вокруг разбросаны какие то вещи, рюкзак, стоит котелок. Мужик, как и я, одет в американские армейские ботинки, штаны и футболку. На голове у него — армейская кепи.

Он вылез из машины, что бы открыть капот, и задумчиво уставиться на двигатель, почесывая тыкву. Стало видно, что не вооружен. Я, знаками, отозвал немца обратно. Отойдя метров на сто, вглубь леса, мы решили осмотреть все тщательно. А потом, может, и показаться.