К тому моменту, как я налил из котелка кофе, снова появился невесть куда пропавший негр. И не один а в сопровождении нескольких кхмеров. Как я понял, что то типа деревенской верхушечки.

По разговору между негром, бодро спекающем на смеси английского , французского и кхмерского, понял, что тот им продаёт все, что мы не унесём.

Хофман, отхлебнул кофе, и меланхолично рассказал. Пока мы спали, тот сходил к дороге, и послал с прохожим весть в деревню, что к северу от нас.

Попивая кофе и покуривая сигарету, я наблюдал как рядовой первого класса договаривается с кхмерами. И таки договорился! Когда они скрылись с глаз, он подошёл к нам:

— Додж они тоже покупают!— Сообщил он — недорого, но не сжигать же!

В общем, за ненужное оружие, вещи покойников, и неработающий авто, Джо получил с кхмеров почти двести долларов в риелях. И повозку с быками, что отвезёт нас на пятьдесят километров на юг. К соседней деревне.

Повозка приехала через час. Привезла не только возницу, но и мальчонку. Ему Оттам отдал часть патронов к оружию. Его кхмеры унесли сразу.

Мы в это время уже сидели на обочине. Я было решил, что жизнь налаживается.

Путешествие наконец то стало выглядеть так, как я себе его и представлял. Мы лениво бредем по красноватой грунтовой дороге. Когда надоедает идти, едем на повозке, что везет рюкзаки и оружие. Повозку, как и другой попутный транспорт, организовал Джо.

Он отлично ориентируется в местных делах. Это сильно упрощает коммуникации с окружающими.

Обстановка вокруг, особенно после всего случившегося, более чем спокойная. Чрезвычайно редкие прохожие, при встрече традиционно складывают ладони перед лицом, и кланяются. При этом они произносят что-то типа «сампх». Еще более редкие велосипедисты, ведут себя так же. Останавливаются и кланяются. Многие, более — менее говорят на французском. В первый день мы не увидели ни одного автомобиля. Наш возница — молчаливый тощий дед, за все время произнес едва пару слов. Тощие волы, внушали подозрение, что скоро все будем тащить сами. Но Джо заверил, что довезут, вернутся обратно, и снова будут пахать. Порода такая.

От нечего делать много болтали. Джо рассказывал, как угодил в армию. Что закончил технический колледж в Прейри -Вью, Техасе. Мне показалось, что я ослышался. Но он, как-то грустно улыбнувшись, заверил, что нормальный колледж. С окончанием учебы, кончилась отсрочка от армии. И он сам, и его семья, считали, что армия ему не к чему. Но повестка его нашла даже в Лос-Анджелесе. Он там искал работу. Прощаясь, отец просил его быть осторожнее: «Помни, сын, наша семья в героях не нуждается». Потом восемь недель в Форт –Беннинге, и в Сайгон.

— Грех жаловаться, Питер — ухмылялся Джо — семьдесят пять долларов в месяц, это семьдесят пять долларов в месяц.* На фермах в Огайо меньше получают. А здесь, в Индоките, ты, с этими деньгами, просто царь и бог. Но мне в армии не нравится.

Хофман, неожиданно рассказал, что перед университетом, прошел годичный курс для офицеров в Мюнстере. Там пол года общевоинских курсов, и еще пол года чисто офицерских. Но решил, что это не для него.

Обоих страшно интересовало, как я жил в Китае. Потому что им казалось, что по Китаю носятся войска всех цветов радуги, включая японцев, а население прячется по углам, когда его не гнобят.

Рассказал что Шанхай, исторически, вольный город. Сейчас несет в бюджет страны, чуть ли не половину доходов. Поэтому власти, независимо от флага, Шанхай старались не трогать. Даже японцы, войдя в город, разнесли университет, со студенческим городком, что вздумал протестовать против оккупации, и на этом успокоились. Обычно, чуть какая заваруха, войска оцепляют порт, и европейские кварталы. Это коммунисты решились европейцев приструнить.

А так, жизнь там была вполне удобная. Театры, кино, развлечения и обучение— вполне европейские, если захочешь. Только учится пришлось в Пекине, а не в Шанхае. Если бы не красные, то и мысли об эмиграции не возникло бы.

Кхмерские дома не сильно отличаются от Тайских. Разве что, сваи раза в два выше. Но, по сути, -деревянные сараи. Молчаливый дед привез нас в соседнюю деревню поздней ночью. Джо коротко переговорил со старостой деревни, и нас пустили к нему на ночлег. Что сказать? Мы ночевали в самом большом сарае. В одном углу спали на циновках кхмеры. В другом мы.

На следующий день повозка уехала обратно. Мы шли пешком. Лишь однажды нас подвез, первый за все время грузовик, неизвестной мне марки «Харвестер». Недолго, к сожалению. Он свернул, а мы пошли дальше. Но в этот раз расстояние между деревнями оказалось всего тридцать километров. Так что мы попали в деревню сравнительно рано. За сто риелей, староста согласился заколоть для нас свинью, и предоставить хижину для ночлега.

Пока мы сидели у хижины в ожидании ужина, я поинтересовался у Джо, какие меры применит к нему командование. Как не крути, командир и товарищи погибли, он слонялся невесть где, бог знает сколько.

Он пожал плечами, и посмотрел на свои запястья. Шрамы еще выглядели неважно, но уже не внушали опасений.

— Могут представить к «Пурпурному Сердцу», Питер. Если за неделю доберемся. А так — заживет все. И пролечу я с медалью.

— Совсем не накажут?

— За что?! Меня захватили в плен. Я вырвался, и вернулся в подразделение. Какие проблемы? Нужно будет поговорить в канцелярии базы. Мне наверняка выплаты какие-то полагаются.

Я хмыкнул. В Союзе, за такую историю, человек бы поимел кучу неприятностей, и клеймо подозрительного. А здесь чувака, негра(!) совершенно ничего не беспокоит. С совковой точки зрения, тут целый букет статей. От утраты оружия и сдачи в плен, до разглашения военной тайны. Смешно насчет оружия. Спросил, не накажут ли его за отсутствие выданного ствола. Он задумчиво сказал, что максимум, могут вычесть из жалования. Но, поскольку он несет замену, то если удержат, то совсем немного. И снова у меня возникло ощущение, что он что то недоговаривает.

Когда я полюбопытствовал у Хофмана, а что там у немцев, по поводу соотечественников из плена, он удивился.

— А что может быть? Солдат бежал от врагов, и вернулся в строй. Молодец. А оружие выдадут.

Махнул рукой, и принялся за свинину в соусе с рисом. Как пояснил Джо, это называется массаман карри. Я не фанат карри. А тут его кладут всюду. Как на Кавказе перец, а во Франции чеснок. Чокнувшись с парнями местной водкой , я вспомнил, как на мой вопрос, один француз сказал. Мол, русские— нация укропа. Французы— нация чеснока. Англичане — дикари, и мешают массу специй с солью. Азия делится на тех, кто ест все с карри, и тех, кто выжигает все перцем.

Застольный разговор пошел о перспективах. Не ближних, а на будущее. Я честно сказал, что не могу решить. Толи в штаты перебраться. То ли в Европе осесть. Карл неожиданно сообщил, что у него дальний родственник, капитан порта Глазго, в Шотландии. И я могу рассчитывать на его протекцию. Оттам засмеялся:

— Лучше не стоит. Эти шотландцы… Большие, сильные мужчины, что носят женскую одежду, и пляшут странные танцы. Нет, они, конечно, рассказывают всем, что это называется килт, и джига. Но мы то с тобой понимаем в чем дело, да, Питер?

Хофман было пробурчал что то, на немецком. Как я с трудом разобрал, что то типа русского «Кто о чем, а вшивый о бане». Но потом не выдержал и тоже засмеялся.

Короче, укладывались мы в приподнятом. Хижина, что нам предоставили, оказалась маленькая. Джо, посмеиваясь, поведал, что это хижина любви.

— На всякий случай — сразу сказал я — ни ты, Джо, ни ты Карл, мне не нравитесь.

Негр заржал на всю деревню, и рассказал, что это специальная хижина, куда, по кхмерской традиции, девушка водит на ночь парней. Что бы выбрать мужа ээээ… по сердцу. Как он выяснил, обычно девушке хватает десяти партнеров, что б определится с выбором. Но бывают привереды, к которым ходят и из соседних деревень. За десятки верст.

— Животная похоть и всякое отсутствие морали — пробурчал Карл.