Но я решил не проверять, как поведу себя, если в постель ко мне залезет красотка. И так понятно, как . А тут еще, и чувствовал я себя отлично. И дверь изнутри не запирается.
Доктор в городишке Апт, осмотрев меня, заявил что все нормально. Вам пока не стоит играть в шары, и увлекаться велосипедом. Покажитесь через недельку. Заодно, я заехал в агентство недвижимости.
Сейчас жилье в Провансе стоит смешных денег. То, что через пятьдесят лет будет продаваться не меньше чем за миллион евро, можно запросто купить за пару тысяч долларов. Немного вложений, и вуаля! Прекрасное место отдохновения от суеты.
В агентстве недвижимости со мной были любезны. Пожилой владелец подробно рассказал, что и где продается. И вручил карту с объектами недвижимости à vendre в округе. Я не то что бы приехал за недвижимостью. Но безвылазно сидеть в небольшой деревне было скучно. А осмотр недвижимости, отличный повод поездить по округе.
Правда, я быстро решил, что дом купить все же стоит. И даже, почти сразу его выбрал. Сгонял еще в пару мест, но убедился, что лучше все равно не найду.
На том же склоне, что и кафе «Le Рaysage», лишь километром севернее, продавался прекрасный, большой дом. Возвращаясь из Апта в деревню, я, не доехав, свернул между двух столбов, на которых когда-то висели ворота. Проехав небольшой аллейкой уже взрослых вязов, я запарковался у типичного провансальского дома. Из местного желтоватого камня, под черепичной крышей.
Обойдя дом, я даже остановился на мгновение. С другой стороны открывался вид на долину. На площадке поодаль устроен бассейн. Крытая все той же черепицей терраса. Высокие и широкие панорамные двери –окна позволяли выйти на террасу прямо из кухни, или других комнат. Судя по каменному столу и стоящим вдоль стенки стульям, здесь вкушают ужин, любуясь долиной и горным склоном напротив.
По множеству признаков было заметно, что дом давно нежилой. Запыленные окна. Заросший какой то гадостью бассейн. Не выметанные с террасы желтые листья.Но было видно, что за домом все-же присматривают. Слева зеленела дубовая роща, и открывался вид на Рубийон. Справа — вершина холма, заросшая средиземноморской сосной, что называют пинеда.
Уселся на стоящий на солнышке деревянный лежак, достал сигареты и закурил. Еще раз огляделся. Нужно бы посмотреть, что там внутри. В окна было видно, что мебель в наличии. Но неплохо бы оценить. Подумал, что завтра приеду сюда с хозяином агенства недвижимости. И собрался было уже возвращаться к авто. Но тут услышал звук колокольчика, откуда то слева.
На площадку перед домом из дубовой рощи выбежала собака. С колокольчиком. Как я понял — дартхар. И, не приближаясь, принялась меня облаивать. Спустя пару минут по тропе из рощи вышел мужик в типично провансальских синих штанах, клетчатой рубахе, жилете и резиновых сапогах. На плече у него висела двустволка. На поводу он вел осла.
Оказался сосед. Зовут Мишель Лакан. Местный фермер, но, за небольшие деньги, присматривает за домом. Я уже привык, что сдержанная почти надменность жителей Прованса, очень быстро сменяется доброжелательной говорливостью, если не сказать болтливостью.
И я узнал, что он, вообще-то, ходил охотиться на кабана, что повадился на тыквенное поле. Для этого и бубенчик на собаке. Чтоб не выпалить по ошибке. Но услышав авто, поспешил предупредить, что это частный дом. Это дом мсье Берту. Выходца из этих мест. Важного господина, что перебрался в Париж. Но он пару лет назад помер. А его жена –парижанка. Выразительная гримаса, в смысле что она понимает в жизни. Теперь дом продается.
Я пояснил, что намерен посмотреть, да и купить этот дом. Он мне может про него что-то рассказать?
Лакан пожал плечами, и сказал:
— В доме есть отопление — и значительно на меня посмотрел.
Видимо, это означает немыслимую крутизну. Но не успел я уточнить детали, как он сказал, что у него есть ключи, что бы показывать дом покупателям. Сейчас, мсье, я отведу собаку и осла, и вернусь. Пса зовут До-До. А осла— Илли.
Внутри дом мне понравился еще больше. Метровые стены, старинная деревянная мебель, полы из широченных дубовых досок. Чугунные батареи. Несколько каминов. Один на кухне. И, восхитивший меня огромный двухдверный холодильник, облицованный снаружи кафельной пликткой. В кабинете большая библиотека. Работающий телефон.
Короче, на следующий день я выписал чек главе агентства недвижимости. Но это вам не Америка, мистер Грин. Спустя день, сделка была оформлена нотариусом. И, хотя я и переехал в дом, потом еще больше недели я подтаскивал и добывал для нотариуса разные документы. Ради которых, мне даже пришлось позвонить в НьюЙорк, мистеру Этьену Мале. Попросить изготовить мне левых, но совсем как настоящие счетов, и прочих справок, и срочно отправить в город Кавайон во Франции. И, Ти, никто не знает, что я тебе звонил, договорились? Тебя как подстрелили, Грин, ты решил ото всех прятаться? Я решил от вас всех отдохнуть.
Мотаясь между Аптом, Рубийоном, ЛаКостом, и Кавайоном, я понял несколько, в сущности, простых вещей. Во первых я –здоров. Рана ощущалась, но и только. Отверстия, зашитые в больнице — зажили, и с каждым днем я чувствовал себя все увереннее. Во-вторых, меня совершенно очаровал Прованс, с этими смешными французами, помешанными на еде, и болтовне. В третьих, я ел столько,что и представить не мог, а пил вина еще больше. Но не только не полнел, но и почти не пьянел. Разве что вечерами, cидя в деревенcком кафе, и скушав пяток рюмок marc. Но даже тогда не ощущал никакого похмелья.
Лакан, что помогал мне разобраться с домом и его устройством, заявил мне, что это свойство местного воздуха, который целебнее чем где-либо. Все это мы с ним обсуждали за бутылкой прошлогоднего вина, наблюдая, как чистят бассейн.
А тут выяснилось, что я упустил важную деталь. То есть для меня это-ерунда. А вот местная общественность слегка напряглась. Оказывается, дом был самым дорогим в округе не потому, что он был хорош. Вместе с ним продавались пять гектаров виноградников. Ставших тоже моими. Их уже лет двадцать арендовала у бывшего владельца местная коммуна. И ко мне пришла делегация.
Слава богу, я подавил в себе русское — да пользуйтесь задаром. Боюсь, меня бы никто не понял. И я, три дня, с главой коммуны скрупулёзно, изучал отчетность, и заключал соглашение. Подписание которого, община отметила все в том же кафе. Меня потрясло то, что поупка мной дома, ничуть не изменила ко мне отношения. Просто я из недотепы грабителя, что подстрелили на деле, перешел в статус удачливого бандита, что мудро вкладывает награбленное.
Деньги там, мне причитались небольшие. И часть аренды оплачивали вином. Которое мы частенько попивали с Лаканом, и другими, иногда забредавшими соседями. Предложить стаканчик-это общее местное правило.
В общем, голова моя совершенно очистилась от тревог, и я впал в какую-то даже медитативную созерцательность. Жадно поглощая окружающие краски, запахи, и приметы быта.
Параллельно, где то в подсознании, крутились мысли о том, что и как нужно сделать, что бы сделать жизнь в России — лучше. Неплохо бы как— ни будь запустить разрядку напряженности. Ясно, что мне это не сдюжить. Но попробовать-то можно? Как оно не сложиться, но тусовка будет эпохальная.
Я по всякому крутил в голове известные факты, слухи, и собственные возможности. Пока ясного понимания что и как делать, не было. Так, одни наметки.
На фоне этого, пришедший ко мне Лаком, сообщивший, что погода испортится, меня не особо впечатлил. Но он, налив второй стакан, сказал, что если просто дождь, то да. Ерунда. Но если мистраль, то все. Давай принесем и сложим дров у каминов, и вообще, будь готов пару дней не выходить из дома. Я сейчас включу автоматику отопительного котла.
Но даже когда с неба грюкнуло, вдарило, и упала стена воды, я не особо впечатлился. И даже когда отключилось электричество, я просто развел камины, зажег свечи и продолжил читать «Опыты» Монтеня. Тем более, что появившийся из дождя Лакан запустил генератор. Но на третий день, я занервничал. Потому что сначала кончился бензин в генераторе. Выключился котел. Вода из бассейна начала изображать водопад с террасы. Я поклялся себе, что первое, что сделаю после дождя— это куплю дождевик и резиновые сапоги в деревенской лавке.
