— Но, с другой стороны, силе его державы могут позавидовать многие, мавляна! Ведь султан Махмуд сам ее из ничего построил. До его завоеваний о Газне никто особо и не слышал.
— Отчасти ты прав, Исхак! Только построил султанат не он, а его отец Сабук-тегин. Он был гулямом — рабом-телохранителем у тюркского полководца Альптегина, который даровал ему свободу, женил на своей дочери и сделал своей правой рукой. Поссорившись со своим шахом, Альптегин захватил Газну и сделал ее своей базой, а впоследствии и создал новое государство. После смерти полководца основанным им государством стал править его зять, а уж ему и наследовал Махмуд. Но так расширил государство именно он, завоевав и Хорасан, и Мавераннахр, и даже часть Индии. Вот так сейчас сын бывшего раба повелевает самым мощным государством Востока.
Глаза Исхака загорелись.
«Если сын раба смог построить такое государство, что же говорить о мне, сыне прославленного полководца, в чьих жилах течет кровь хазарских каганов?!» — подумал он.
— Но это колосс на глиняных ногах, — подбросив хвороста в огонь, продолжил Бируни, — Попомни мое слово, после его смерти держава Махмуда долго не продержится. Только о нашем разговоре, во имя Аллаха, никто не должен знать.
— Обещаю, учитель, — ответил Исхак и всерьез задумался. Именно тогда у него появилась мечта о создании своего собственного государства.
К их костру подошел, кутаясь в плащ с капюшоном, рослый воин крепкого телосложения. Исхак опасливо покосился на него.
— Салям алейкум, эфенди! — поклонившись Бируни, сказал незнакомец.
— Алейкум ас-салам, Рустам! Садись к нашему огоньку, — ответил ученый и добавил, обращаясь к Исхаку: — Хоть Рустам сейчас и служит султану Махмуду, но он хорезмиец, как и я. Он тоже не любит султана за то, что этот злобный барс сотворил с нашей родиной Хорезмом и за те многочисленные казни неповинных людей, разорения и разрушения, что сейчас происходят по воле султана здесь, в Индии. Ты же сам видишь, как целые города пылают в огне пожарищ, тысячи простых индийцев предаются казням только за то, что они немусульмане. Но разве к этому призывает нас Аллах? Разве ему угодна гибель десятка тысяч невинных людей? Рустам поддерживает мои взгляды, и от него мы можем не скрывать своих бесед.
— Когда-нибудь земля Хорезма вернет былое величие, эфенди! Аллах милостив! — воскликнул воин. — А султан ответит перед ним за то, что прикрывал свою кровожадность именем Всемилостивого.
Они разговорились. Исхак сразу почувствовал симпатию к этому смелому и сильному воину. Оказалось, что судьбы их тоже схожи — Рустам принадлежал к хорезмийскому дворянству, потерявшему все после захвата Хорезма вначале кочевниками Караханидами, а затем и полчищами газнийцев. Теперь ему приходилось служить султану-завоевателю и вместо того, чтобы защищать свою родную землю, изнывающую от непомерных налогов, приходилось идти войной на край земли и убивать людей, с которыми он никогда не враждовал.
Хоть Рустам многого и не понимал в научных беседах Бируни и его ученика, его это тоже интересовало. Иногда он тоже вступал в спор по более знакомым для него темам. Со временем Исхак и Рустам стали друзьями.
* * *
Прошло десять лет. Вслед за своим учителем Исхак все больше погружался в глубины науки. Он теперь был основным помощником шестидесятилетнего Бируни, который к старости стал подслеповатым. Исхак читал и переводил для учителя разнообразные научные трактаты и записывал его мысли. В то время они изучали драгоценные и полудрагоценные камни. Однажды в одной из старинных рукописей любознательный молодой ученый нашел противоречивые сведения о том, что хазарский каган Ибузир Гляван владел пластиной, с помощью которой любой металл мог превратить в золото, а если растолочь эту пластину в порошок и выпить его, то можно обрести бессмертие. На рисунке в рукописи изображена была и эта пластина в виде змеи, кусающей себя за хвост. Потом Исхак нашел еще несколько трактатов, подтверждающих эти слухи. Он вспомнил легенду, услышанную в детстве от отца, которую тот, в свою очередь, слышал от своего отца. В легенде как раз и говорилось о великом кагане, который мог делать золото из ничего и влиять на политику целых империй.
Старик Бируни не верил в подобные сказки.
— Если бы это было правдой, то зачем хоронить с мертвецами подобную ценную вещь? Да и вообще, как мог умереть этот каган, если пластина способна была даровать ему бессмертие? — насмешливо спрашивал он.
Однако, Исхак загорелся надеждой найти этот артефакт. Он выпросился у своего наставника отправить его в путешествие и посвятил в свои планы верного друга Рустама. Бывший гвардеец после смерти султана Махмуда не захотел служить его сыну, оставил воинскую службу и на тот момент владел небольшой харчевней на окраине Газны. У него была семья и две прекрасные маленькие дочки, но жажда обогащения, пробужденная вдохновенными рассказами Исхака, позвала его в путь. Вместе они преодолели пустыни, сели на торговый корабль и пересекли Каспийское море, прибыли в крепость Дербент. И там мощный воин Рустам был сражен лихорадкой. Да такой сильной, что даже не мог встать с кровати.
Исхак был в отчаянии. Он понимал, что где-то рядом, в нескольких фарсангах от них находился заброшенный хазарский город Беленджер. Город его предков, где, возможно, его ждет неописуемое богатство. Богатство, необходимое ему не для того, чтобы утопать в роскоши, вовсе нет. Золото нужно ему для благородной цели — для воплощения его научных планов и возрождения его родины. Немного поколебавшись, Исхак дал несколько дирхемов хозяину гостиницы, где они остановились, чтобы тот нанял лекаря для лечения друга, и с чистой совестью отправился в путь. По старинным картам через несколько дней он нашел заброшенный город, практически полностью занесенный песком. Ведомый неутолимой жаждой поисков, Исхак наконец нашел гробницу кагана Ибузира и с затаенным дыханием вошел в нее.
Как выяснил из древних рукописей Исхак, каган Ибузир правил за триста лет до этого, во времена, когда Хазария еще не приняла иудаизм. Гробница представляла собой просторный склеп, располагающийся на трех этажах и напичканный различными ловушками, не хуже пресловутых пирамид египетских фараонов. Здесь был и внезапно проваливающийся пол, и выезжающие из стены шипы, и даже размножившиеся до неприличного количества скорпионы. Но ученику великого Бируни все эти испытания были по плечу. Не без труда преодолев их все, Исхак очутился в сокровищнице. Здесь все было усеяно золотыми и серебрянными монетами, драгоценными кубками и шелковыми одеждами. Они, конечно, привлекали взгляд весьма небогатого ученого, но не были удостоены его пристального внимания. Хотя несколько наиболее понравившихся украшений и пару пригоршней золотых монет хазарин и кинул в заплечный мешок. Но все же он искал золотую пластину, «уроборос» — змею, кусающую себя за хвост. Через несколько часов бесплодных поисков до хазарина дошло, что вся эта сокровищница для отвода глаз, а истинная ценность спрятана где-то поблизости. Он начал ощупывать каждую стену сокровищницы и, наконец, обнаружил камень, отличающийся по форме и цвету от других. Повернув его, Исхак попал в тайную комнату, покрытую мраком.
Он зажег несколько вставленных в прикрепленные на стену держатели факелов. На стенах были написаны какие-то древние письмена, но заветной пластины нигде видно не было. Надписи были полустертые, но было понятно, что они были на трех языках — арамейском, древнеперсидском и тюркском. Тюркским хазарин владел превосходно, а два других языка читал с трудом. Но, к его сожалению, надпись на тюркском как раз и пострадала больше всего. Пока Исхак сосредоточенно сопоставлял надписи на разных языках, в гробницу внезапно откуда-то с небес свалились двое молодых людей в странных одеждах. Таких одежд он доселе не видал ни у одного из известных ему народов. Это были грязные клетчатые рубахи с коротким рукавом и синие штаны из плотной ткани. Исхак спрятался за колонну. Говорили незнакомцы на непонятном языке, отдаленно напоминавшем славянский. Иногда, правда очень редко, Исхак встречал на рынках Газны или Бухары славянских купцов и слышал их язык. Эти двое говорили похоже. Но самое интересное, что каждый из них держал часть золотой пластины, похожей на ту, какую искал здесь он сам.
