Воины уже ждали своих ханов с нетерпением. Особенно ждал хана Сакзя Костук. После битвы на Альте, в которой он отличился, Сакзь назначил его беем — а это было равносильно офицерскому званию в то время — теперь Костук возглавлял передовой отряд и жаждал проявить себя в новой битве в новом качестве.
— Мои дерзкие и отважные воины, — сказал подъехавший Сакзь, — нам выпала честь сокрушить правое крыло врага. Так покажем же им свою ярость и получим лучшую долю при дележе добычи! Хоть нас и больше, но все равно осторожность не помешает — от этих урусов можно ожидать чего угодно. Так что бейте их, но смотрите в оба — как бы они нам не приготовили ловушки. Вперед, укрепим нашу славу непобедимых воинов!
Под свист, гиканье и дикие крики половецкая лавина начала форсировать Сновь. Тут их поджидала первая русская ловушка — колоды с шипами. Захромали кони половцев, столкнувшихся с ними, несколько кочевников свалились с коней и порезались об острые шипы. Первая половецкая кровь обагрила реку, и это добавило ярости кипчакам. Сразу после пересечения реки воинам Гзака пришлось проехать через небольшой ров, заполненный вонючей маслянистой жижей. Это еще более обозлило кочевников и, подняв над головами копья и сабли, они еще быстрее поскакали вперед.
* * *
Увидев приближающихся кочевников, Сергей, поколебавшись пару секунд, достал из сумки зелье Кудеяра из своего сна и сделал пару глотков. Оно было немного горьковатое, но приятное на вкус. Через несколько секунд парень почувствовал прилив сил и бодрости, как будто бы он выпил энергетик или крепкий кофе. Кроме того, зрение его тоже стало как будто бы острее — он стал четче видеть своих врагов и смог лучше прицелиться. Матвеев вместе с черниговскими лучниками сделал первый залп по скачущим на них во весь опор противникам. Упруго зазвенели тетивы, запели стрелы, и первые погибшие в этом бою половцы стали валиться с коней. Но это была лишь капля в море по сравнению с теми, кто оставался верхом. И они стремительно приближались. Вот уже около полусотни кочевников пересекли поле и с гортанными криками скакали к подножию холма. Но на поле их было гораздо больше. Княжич Роман озорно крикнул: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло» и махнул рукой. Невысокий старый опытный командир лучников достал стрелы, наконечники которых были обернуты паклей и смочены смолой. Он опустил их в стоящую рядом жаровню. Стрела вспыхнула, как факел. Матвеев и другие лучники последовали его примеру. По команде они вскинули луки и выстрелили вверх так, чтобы стрелы описали как можно большую параболу. Огненные стрелы сбили с коней некоторых половцев, но большая часть стрел воткнулась в землю, попала в канавы, обильно смоченные маслом. Отсыревшая за ночь листва не сразу пропустила через себя огонь. Прошла долгая минута, казавшаяся для русичей вечностью, и вдруг все поле превратилось в один большой костер.
Вспыхнули, как спички, всадники вместе с лошадьми. Над полем битвы раздались нечеловеческие крики половцев, превратившихся в живые факела, и дикое ржание их коней. Некоторые воины, держась за горящие гривы лошадей, продолжали по инерции скакать галопом, и это было поистине жуткое зрелище. Часть кочевников в панике кинулась направо, к болотам, и многие из них там и увязли. Но все-таки около тысячи воинов добрались до позиций русичей, и завязалась яростная схватка. Над полем битвы разносился лязг железа, крики нападающих и защищающихся, стоны раненых, ржание коней.
Оглушенный этой лавиной звуков Сергей вместе с Кытаном и другими лучниками ушел за спины дружинников, и они продолжали с возвышенности посылать стрелы в наседавших кочевников, стараясь не зацепить своих. Матвеев видел, как отважно бились княжичи Роман с Олегом, словно два молодых льва. Рядом с ними сражались приставленные воеводой Белогором дружинники, оберегавшие молодых княжичей от подлых ударов, и пока это у них хорошо получалось.
Сергей повернул голову правее — ему было видно, что вся мощь удара половецкой орды пришлась на центр, где находился князь Святослав. И сам князь, и его воины отчаянно бились, понимая, что смерти им не миновать и желая подороже продать свои жизни. Князь верхом на богатырском коне был, как сеющий смерть вихрь — без устали поражая кочевников направо и налево. Верные дружинники рядом с ним сражались, не уступая в доблести своему венценосному командиру. Варяги сражались спешенными, но это не мешало им сбрасывать с коней половцев и добивать их уже на земле или убивать их еще в седле. Матвеев невольно загляделся буквально на несколько мгновений на этих мощных воинов. Торвальд Рыжебородый в шлеме с бычьими рогами и Ергар Веселый поражали противников двуручными мечами. Рядом с ними бешено вращал над головой огромным обоюдоострым топором Хальвард Секира, разрубая напополам всадников вместе с лошадьми. Где-то поодаль Сигурд-лучник пускал во врагов стрелу за стрелой. Глядя на то, с какой яростью они сражались, Сергей понял, почему в те времена все так боялись викингов.
Все же силы были слишком неравны. Когда оставшиеся после огненной западни половцы уже все вступили в рукопашный бой, лучники прекратили свой обстрел, чтобы не попасть в своих. Взяв в руки топоры, рогатины и вилы, они побежали на подмогу своим землякам. Матвееву и Кытану в гущу сражения приказали не вмешиваться, и они продолжили бой, как два одиноких лучника. Сергей узнал среди нападавших кочевников своего недавнего поработителя — бека Чепухая. Парень приготовил стрелу для него, но его опередил Кытан, раньше Сергея взяв бека на прицел. Чепухай, как подкошенный, свалился навзничь.
А половцы все давили числом. Вот упал пораженный насмерть копьем дружинник, прикрывавший спину княжичу Роману. Сам княжич, увлеченный схваткой с двумя противниками, не заметил, как сзади к нему подъезжает воин в сверкающих в лучах холодного осеннего солнца доспехах с белым конским хвостом на шлеме. «Отличная мишень», — подумал Сергей и тщательно прицелился. Уже этот воин заносит руку с острой саблей над головой княжича…
Услышав у себя за спиной резкий свист и хрип, княжич Роман обернулся не сразу, а спустя несколько мгновений, когда смог поразить своих соперников, атакующих его с двух сторон. Он увидел хрипящего всадника в богатых доспехах. Сабля выпала из его правой руки, а левой он пытался зажать рану в горле, из которого торчала стрела. В ужасе половец снял железную маску с лица. Это был еще молодой кочевник, и, судя по дорогим доспехам, ханского сословия. Но жизнь его уже покидала. Роман посмотрел дальше за спину умирающего врага и увидел стоявшего на холме лучника. Княжич благодарно кивнул своему спасителю. Тот поклонился, и Роман снова продолжил бой.
В это время на невидимом для глаз Сергея правом фланге русского войска битва продолжалась не менее яростная. Тмутараканцы сражались, как загнанные в угол звери, но не могли устоять перед бешеным натиском половцев. Русичи были уже на пределе сил, когда князь Глеб с помощью своих знаменосцев призвал на помощь Мстислава и его людей. Две сотни всадников с криками «За Русь! С нами Бог!» бурей обрушились на половцев с тыла, давая возможность князю Глебу и его воеводе перегруппировать оставшиеся войска и усилить натиск с двух сторон. Мстислав лично схлестнулся с беем Костуком и вышел победителем из этой схватки, а сам раненый в бок бей упал на круп своего коня и поехал прочь от кипящего боя. Однако, после перевязки раны, он, горя жаждой мести, снова устремился в атаку.
Тем временем Мстислав, действуя по ранее намеченному плану, трубил в рог, делая вид, что отступает и контратаковал несколько раз, пока все его воины либо не были связаны боем, либо лежали на сырой земле. В последнюю контратаку рядом с ним оставалось всего два дружинника, но он, презрев опасность, снова обрушился на фланг половецкого войска. Стрелы свистели над его головой. Вот сопровождающие его воины упали замертво, пораженные стрелами кочевников. Мстислав понял, что он теперь один перед целым морем половцев. В него одновременно целилось с десяток лучников. На секунду ему стало страшно и захотелось убежать, покинуть это поле, несущее смерть. «На всё воля Божья, — подумал он. — Лучше умереть сейчас, будучи молодым и полным сил, в окружении своих братьев по оружию, чем трусливо покинуть их и жалеть об этом мгновении через много лет, будучи дряхлым стариком». Он усмехнулся в лицо опасности, теперь отступать он не собирался. Мстислав сжал покрепче меч и приготовился забрать с собой на тот свет еще нескольких врагов.
