Войдя в просторную гридницу княжеского терема, удивленный Матвеев вертел головой по сторонам, поражаясь богатому убранству этого просторного зала. На бревенчатых стенах висело добытое в бою скандинавское и половецкое оружие, а также охотничьи трофеи — оленьи рога, волчьи и медвежьи шкуры. Вдоль стен на длинных скамьях сидели одетые в дорогие расшитые кафтаны черниговские бояре и провожали взглядами вошедших, особенно пристально глядя на Кытана. Среди них выделялись ростом и непривычной одеждой несколько варягов, также входивших в княжескую дружину. На высоком троне восседал князь Святослав. По правую и левую руку от князя сидели его сыновья.

Мстислав и его команда, подойдя на расстояние нескольких метров к княжьему трону, низко поклонились князю Святославу. Князь на приветствие ответил коротким кивком и знаком разрешил Мстиславу доложить о происшедшем. Тот, без утайки и даже немного приукрашивая, рассказал об их недавних киевских приключениях.

— Не сумел я на сей раз выполнить твое поручение, княже, — заканчивая свой доклад, обратился Мстислав к Глебу, сидящему по правую руку от отца. — Бежать нам пришлось из стольного града Киева, где теперь смута поселилась.

— В том нет твоей вины. Значит, такова Божья воля, — вздохнув, ответил Глеб Святославич.

— А что с братом моим, Изяславом Ярославичем, ведаете? — строго спросил новоприбывших князь Святослав.

— Не ведаю, княже, жив он аль нет. Ведаю, что княжий двор разграбили дочиста. Одно могу сказать точно — теперь Киевом правит князь Всеслав Чародей.

Это известие заметно раздосадовало Святослава Ярославича. Видно было, как сжались его могучие кулаки, и он беспокойно заерзал на троне.

— Так это он своими чарами на Киев смуту навел, — возмутился кто-то из бояр.

— Надо было сразу сжечь колдуна! — поддержал его другой.

Князь Святослав поморщился.

— Да при чем тут чары и колдовство? Это мой брат своим безрассудством и глупостью своего престола лишился. Не мог выбрать, с кем он — с боярами или с народом. Хотел одним седалищем на двух стульях усидеть, вот и доигрался! Теперь о походе на половцев можно пока забыть, нужно о возвращении Киева думать. Белогор, сегодня же пошли разведчиков в Киев, нужно узнать, сколько у Всеслава воинства и есть ли лазейки в киевских укреплениях.

— Будет исполнено, княже, — сказал, почтительно поклонившись, черниговский воевода.

— Так что придется тебе и твоим тьмутараканцам задержаться в Чернигове, — обратился князь Святослав к Глебу. — Сам видишь, предстоит теперь и с Всеславом и с половцами воевать. Мне теперь каждый гридень нужен. А на Киев будем выступать в ближайшее время, пока Всеслав там не укрепился. Негоже полоцкому лешему править в городе моего отца и деда.

Княжичи Олег и Роман переглянулись и заулыбались в предвкушении скорого похода. Младшие братья Глеба были похожи на него и в то же время отличались — Роман был выше, шире в плечах, и его серые глаза всегда блестели озорным огоньком. Голубоглазый Олег только выглядел спокойным, а на самом деле его бойкий ум частенько был занят придумыванием новых шалостей. Были у Глеба еще два брата, не присутствовавшие на этом собрании — погруженный в молитвы и бывший на божественной службе Давыд и Ярослав, который на тот момент был еще грудным младенцем.

— Мой сын говорил, что ты лекарь, — произнес князь, обратившись к Матвееву.

— Д-да, к-княже, — немного робея, ответил Сергей. Ему еще не приходилось общаться с историческим деятелем масштаба большого княжества. Хотя Глеб тоже был князем, но он был младше Матвеева, да и к тому же они стали почти друзьями, и княжество Тьмутараканское было значительно меньше Черниговского. А князь Святослав был фигурой и помощнее и построже, как минимум, губернатором большой области в нашем понимании. — Мы с товари… с коллега… в общем с друзьями обучались лекарскому ремеслу в Тьмутараканском монастыре у отца Никона.

— Знаю его — священник он толковый, мыслю, многому обучить может. Пока вы здесь, помогайте моим лекарям лечить наших воинов, раненых на Альте.

— Благодарствую, княже, так и сделаем. Я как раз и хотел предложить нашу помощь, — ответил Матвеев.

— А ты, половец, я помню тебя по совету возле Альты. Зря тогда мы тебя не послушали. Но последнее слово было за Изяславом, на нем и вины больше, — обратился к Кытану Святослав и помолчав немного, добавил: — Я хочу изучить язык половецкий, поможешь мне в этом?

— Не в обиду тебе будет сказано, княже, но я служу не тебе, а Глебу Святославичу, — сказал Кытан, — Ежели он позволит, то я исполню его волю.

Князь Святослав оторопел от неожиданности, а потом хлопнул кулаком по столу и рассмеялся. Глеб Святославич смутился и покраснел.

— Хорош, ей-богу, хорош, — улыбаясь, сказал Святослав. — Хвалю за честность и бесстрашие. Так что, сын, разрешишь своему дружиннику меня, грешного, обучать?

— Конечно, батюшка, — ответил Глеб.

— Ну что же, ступайте, отдохните с дороги, а мы будем дальше судить да рядить, как нам дальше жить да быть, — сказал на прощание князь.

Когда они выходили из княжьего терема, Мстислав хлопнул Кытана по плечу:

— Ну ты даешь, так ответить князю! Молодец!

— А что тут такого? Я привык всегда говорить правду, — ответил половец.

Вернувшиеся через неделю разведчики доложили, что Всеславу присягнуло немало киевских бояр, его поддерживал простой народ, а все известные разведчикам лазейки охранялись верными узурпатору людьми. К тому же, в скором времени к нему в Киев должна была подойти часть полоцкой дружины. Так что о том, чтобы взять Киев одним быстрым натиском не могло быть и речи — слишком велик был риск потерять много воинов, оставив свою землю на разграбление половцев. Тогда князь Святослав принял решение собирать силы из отдаленных уголков Черниговского княжества, чтобы в первую очередь покончить с половецкой угрозой. Но это был все равно длительный процесс, да и к новой битве нужно было тщательно подготовиться.

А пока Матвеев и Артемий с Тихомиром направились на помощь местным коллегам по лекарскому ремеслу. Общение княжеских лекарей и тьмутараканских было взаимовыгодным. Гости показывали черниговцам операции, изображенные в книгах Павла Эгинского, а хозяева рассказывали им свои наработки и знакомили с лечебными травами Полесья. Вместе они обходили раненых воинов, делали перевязки, лечили поврежденных во время тренировок. Заодно Матвеев познакомился с черниговскими варягами, пока лечил их. И то лишь потому, что рыжеволосому Торвальду неудобно было самому себе перевязывать рану на спине. Его друзья — длиннобородый Ергар с вечно смеющимися глазами и хмурый Хальвард Секира, прозванный так из-за огромного двуручного топора, с которым он не расставался, в лечении не нуждались, а просто сопровождали своего боевого товарища. Для Сергея это было первое общение с настоящими варягами, одними из последних в своем роде. Время господства викингов безвозвратно уходило. Последним великим викингом был конунг Харальд Суровый, павший в бою за Англию два года тому назад вместе со своим войском. На этом большие разбойничьи набеги, которыми славились суровые скандинавы, закончились. Швеция, Дания и Норвегия стали христианскими королевствами, и для них наступила относительно мирная пора. Не нашедшие место на родине воины, в жилах которых еще бурлила кровь предков, нанимались в дружины русских князей или в гвардию византийского императора.

Говорили варяги на русском языке, но северный акцент в их речи явно присутствовал.

— Я бы не обращался к тебе, лекарь. Привык свои раны сам лечить, но что-то эта долго не заживает. А я бы не хотел сдохнуть, как трус, и лишиться возможности попасть в Вальхаллу, — сказал рыжий Торвальд.

— Валькирии этого не переживут. Они любят рыжих. Да и как им быть без твоей бороды? — усмехнувшись, спросил Ергар.

— Вот поэтому я и здесь. Как истинный викинг, я должен пасть в бою. Хочу повстречать прекрасных валькирий. Сколько я должен тебе за перевязку?