Но для начала все дружно прошли в таверну «Трезубец Посейдона», что была через дорогу от их постоялого двора, и расселись за столами. Русичей радушно встречал хозяин — низенький толстый грек, который суетливо обслуживал дорогих гостей. Служанки принесли свежеприготовленную рыбу, жареное мясо и вино, и моряки с купцами устроили пир в честь успешного визита в Херсонес. После дальнего похода всем хотелось расслабиться. Воины активно налегали на принесенные яства и обильно запивали их крепким вином из местных виноградников. Вспоминали потерявшуюся ладью капитана Бориса с его командой, все тяготы похода, потом пели походные и веселые песни. Поднимали заздравные чаши за кормчего Буслая, который благополучно провел всех через пороги, за Кытана с Ильдеем — новых половецких друзей русичей. Застолье продолжалось долго — солнце уже успело сесть за горизонт, и столовую освещало лишь пламя камина да зажженные хозяином таверны факелы. К шумному веселью стали присоединяться местные девушки, и спустя какое-то время моряки стали исчезать вместе с ними в окрестных садах.

Матвеев пытался пить наравне со всеми и с непривычки быстро захмелел. Сергею вдруг почему-то вспомнилась Бике, ему стало грустно на душе, и он не захотел проводить ночь в объятиях портовой девки. Да и к тому же, с медицинской точки зрения, это было бы не лучшей идеей — не хватало ему еще подхватить от них какую-нибудь инфекцию в доантибиотиковую эру. Поэтому Матвеев осушил свою кружку до дна, попрощался с друзьями и вышел на ночную улицу. Прохладный морской бриз слегка освежил и протрезвил его. Сергей потянулся и посмотрел по сторонам. Улица освещалась факелом у входа в таверну. Где-то вдалеке играла лютня и слышалась песня на незнакомом языке, лай собак. Возле постоялого двора прохаживались двое ночных стражников, смеривших его взглядами. Они подошли к оборванцу, сидящему возле одного из домов. Один из стражников наклонился к нищему и подал ему мелкую монету. Тот заискивающе заулыбался и начал что-то бегло рассказывать воину.

«Скорее всего, этот оборванец совмещает работу нищего и полицейского соглядатая. Времена проходят, а ничего особо не меняется», подумал, зевая, Сергей и побрел в свою комнату, занял свободную кровать и крепко проспал до утра.

Утром отец Никон взял с собой Матвеева, и они направились на херсонесский рынок. По распоряжению князя Глеба Святославича нужно было купить церковные облачения и богослужебные книги для храма. На рынке продавались товары со всего мира: персидские ковры, китайские шелка, русские меха, местные фрукты и вино, и многое другое. Тут можно было найти все, что могла бы в то время пожелать душа. Они поздоровались с купцом Стояном, плывшим с ними на одной ладье. Он уже с утра пораньше занялся торговлей, ведь у него было всего около недели, чтобы распродать свой товар.

Отец Никон повел Сергея к книжной лавке, находившейся в глубине рынка.

— Нам много есть чему поучиться у ромеев, — сказал священник. — Их держава очень древняя и славится своими выдающимися учеными мужами. А книги хранят мудрость прежних веков, ибо от слов книжных постигаем мудрость и воздержание. Это ведь реки, напояющие вселенную, это источники мудрости неизмеримой глубины. Ибо кто часто читает книги, тот беседует с Богом и святыми мужами. Посему так важно грамоту разуметь и разные языки знать. Ты греческий язык разумеешь?

— К сожалению, не имел возможности его учить, отче.

— Но тогда вот тебе и возможность его выучить вместе со мной. Мы уже пришли, — сказал отец Никон, указывая на небольшой павильон с колоннами.

В книжной лавке, где царил полумрак, к изумлению парня, священник после недолгих поисков приобрел не духовную литературу, а «Медицинский сборник» Павла Эгинского в семи книгах на греческом языке.

— Церковные облачения можно будет купить и попроще, а этим книгам цены нет, — объяснил свой выбор отец Никон. — Мыслю, князь Глеб тоже меня поддержит, что надо развивать лекарское дело в Тьмутараканском княжестве. Нашей с тобой первоначальной задачей будет написать перевод этих книг на русский.

— Всецело готов помогать тебе, отче, в этом благом деле. Да вот только не умею я быстро и правильно писать по-старославянски, — с досадой ответил Сергей.

— Ничего, опыт — дело наживное. Приноровишься — и у тебя получится быстрее, чем у меня. А теперь помоги мне отнести книги в надежное место.

Они вернулись на ладью и положили книги в сундук, ключ от которого был только у отца Никона.

Позже в свободное время Матвеев полистал тяжелые фолианты. Действительно, все они были написаны греческим языком, но в них были иллюстрации, благодаря которым становилась понятна тематика книги. Сергей понял, что каждая из этих книг представляла собой особую ценность: в первой рассказывалось о гигиене и рационе питания, вторая повествовала о лечении лихорадки, еще одна — о ранах и укусах ядовитых животных и т. д. Но более всего Сергея заинтересовала шестая книга, посвященная хирургии. В ней красочно описывались и изображались различные оперативные пособия того времени. Поскольку Матвеев увлекался хирургией, он с удивлением про себя отметил, что некоторые из этих операций, например, трепанация черепа, применялись и в нашем времени. Он понял, что отец Никон с его знанием греческого и природной мудростью действительно может стать хорошим наставником, и парень сможет заниматься привычным делом пусть даже и в таких непривычных обстоятельствах.

После покупки свечей, облачений и богослужебных книг в церковной лавке уже в послеобеденное время Сергей был полностью свободен и предложил Мстиславу, Федору и Кытану с Ильдеем пойти на море. Благо, пригодный для купания пляж находился как раз недалеко от их постоялого двора. Кочевники не уставали поражаться огромной водной глади, уходящей далеко за линию горизонта. Пока русичи и половцы устраивали шуточное морское сражение неподалеку от берега, Матвеев отплыл чуть подальше, и уже лежа на спине, смотрел на каменистый берег и знаменитый херсонесский колокол, который в то время служил для подачи сигналов проплывающим кораблям. Прикрыв глаза от яркого солнца, он качался на теплых морских волнах и на мгновение почувствовал себя в отпуске. Хоть какое-то время можно просто отдохнуть на море и ни от кого никуда не бежать, не страдать от морской болезни, не ждать, что каждую минуту тебя могут убить.

Четыре дня спустя на праздник Преображения Господня отец Никон, Сергей и еще несколько русичей пошли в главный храм Херсонеса — Рождества Пресвятой Богородицы. Праздничную литургию служил сам епископ херсонесский. В этот день в соборе собралось много людей — яблоку негде было упасть. Возле центрального аналоя на большом блюде переливался в солнечном свете белый и темный виноград, предназначенный для освящения. Служба велась, естественно, на греческом языке, и хотя хор пел хорошо поставленными голосами, Матвееву был понятен лишь общий ход литургии и некоторые возгласы священников. Поэтому он больше ощущал себя туристом, чем участвовал в общей молитве, лишь иногда подпевая «Кирие Элейсон» — единственный известный ему возглас на греческом. Взглядом он окинул храм — впереди на почетном месте стоял катепан Валерий Алеат — наместник города, рядом с ним молились стратиги — военачальники и высшие чиновники со своими семьями. За ними стояли купцы и землевладельцы, а потом — простой люд и приезжие.

Высокие стены храма были покрыты богатыми фресками и мозаиками, изображавшими библейские истории. Вот Господь изгоняет согрешивших Адама и Еву из рая, а на страже Эдемского сада ставит архангела с огненным мечом. Там — Иосиф разгадывает сны фараона и становится вторым по значимости после него. А вот — Моисей переводит израильский народ через Чермное море, поглотившее египетские колесницы.

Мысли Сергея вернулись к событиям последних дней. После покупки всего необходимого отец Никон особо не нагружал его работой, и он был рад побродить улочками Херсонеса и хорошо познакомиться с городом. Сергей был и на чеканном дворе второго города империи, где имели право чеканить монету; он заходил на руины античного театра и представлял, какие там когда-то были спектакли; вместе с Мстиславом и капитанами побывал и на вилле винодела, угощавшего их вкусным вином собственного производства. А два дня назад вечером в таверну «Трезубец Посейдона», где русичи часто ужинали, наведался командир херсонесской городской стражи. Высокий немолодой воин в красном плаще, покрытый с ног до головы шрамами, зашел в таверну в сопровождении двух воинов.