После нехитрого ужина, который включал в себя сухари, вяленое мясо и родниковую воду, все расположились на ночлег у костра возле векового дуба. Мужчины договорились, что ночью будут дежурить втроем по очереди. Потянули жребий, и первый черед достался Кытану. Сергей с удовольствием улегся на циновку, облегченно осознавая, что ближайшие четыре-пять часов никуда не нужно ехать и быстро уснул.

Дежурить ему пришлось вслед за Кытаном, и это дежурство в корне отличалось от тех, к которым он привык, работая в реанимации. Здесь от него не требовалось смотреть за показателями кардиомонитора, спасать больных и выполнять назначения врача-реаниматолога, в общем ничего не нужно было делать, кроме того, чтобы не давать костру погаснуть и периодически обходить их стоянку, чтобы самому не уснуть. Было очень скучно. Естественно, ни почитать книгу, ни поиграть на телефоне не было возможности. Единственное, что оставалось — думать.

«Вот хорошо, приедем мы все на Русь, и что дальше? Знакомых у меня нет, что делать — тоже непонятно. Не думаю, что после похода Шарукана русичи встретят Бике и всех остальных с распростертыми объятиями. Все-таки это будет неправильно, если я приведу их на погибель, ведь она дала мне возможность снова стать свободным, а Кытан и его брат относятся ко мне не как к бывшему пленнику, а как к ровне. И где гарантия, что при поездке на Русь мы не столкнемся с возвращающейся ордой? Кочевать бесконечно в степи — тоже не вариант, рано или поздно нас найдут половцы и тогда всем конец. Что же делать?»

Если вначале мысль о побеге для Матвеева была столь желанной, то теперь он не мог полностью осознать, что им всем делать с этой внезапной свободой. Утром он поделился своими размышлениями с Бике.

— Пожалуй, ты прав, Сергей. Мне ночью снился красивый большой город возле синего-синего моря и высоких гор. Там было много каменных домов и прекрасных садов. Думаю, там бы для всех нас нашлось место. Мы с Гульнарой можем ткать красивые ковры, да и вам работа в этом городе из моего сна нашлась бы…

— Синее море? Горы? Точно, да ведь это, наверное, тебе снился Херсонес! — Сергей хлопнул себя по лбу и совершенно проснулся от переполнявших его мыслей. — Как же я раньше до этого не додумался?! В большом городе мы и вправду можем затеряться от погони. Думаю, там можно будет встретить русских купцов и наняться им в услужение. Все же это будет явно лучше, чем рабство или бесцельные скитания в степи.

— Ты знаешь туда дорогу? — спросила Бике.

— Думаю, мы легко ее найдем. Нам только нужно продолжать двигаться на запад и выйти к большой широкой реке — Днепру, а затем двигаться по его течению на юг. Мыслю, через месяц мы прибудем в Херсонес.

За завтраком обсудили новый план с остальными участниками похода. Никто не возражал — братьям-половцам теперь нельзя было возвращаться в родное кочевье, а Гульнара была готова идти за своей госпожой хоть на край света.

Целый день беглецы продолжали свой путь на запад. Сергею уже легче сиделось верхом, он уже приноровился к такому способу передвижения. Конь тоже привык к своему седоку и уже не проявлял желания укусить или сбросить его. Да и ехали они теперь в основном рысью, а не галопом, и уставали не так сильно, как в первый день.

Сергей лучше познакомился со своими спутниками. Он про себя отметил, что Кытан был более серьезный и рассудительный, а Ильдей — весельчак и любитель поболтать. Поначалу они оба относились к Матвееву с некоторым недоверием, но совместный путь сблизил их, и теперь они уже свободно общались с русичем.

Вечером на одном из привалов Сергей подсел ближе к Бике, гревшейся возле огня. Ее черты лица, озаряемые светом костра, теперь казались парню еще более милыми. Языки пламени отражались в ее широких зрачках, когда она задумчиво смотрела на пламя. Бике перевела взгляд на Сергея, и он ощутил в ее взгляде такую же теплоту, как и от пылающего огня. Игра светотени на ее лице делала черные изогнутые брови и пушистые длинные ресницы контрастнее. Да и само лицо в этом свете смотрелось еще привлекательнее, придавая природной красоте девушки особой загадочности. Улыбка заиграла на пухлых губках Бике, сделав их еще более прекрасными и желанными. Парень осмелел настолько, что приобнял ее за плечи, склонился к ее маленькому ушку и начал рассказывать что-то интересное, а потом не удержался и поцеловал ханскую дочь. Бике на миг смутилась, но потом в ответ сама поцеловала парня. Кытан и Ильдей удивленно вытаращили на них глаза, но верная служанка отправила их собирать ветки для костра, и сама ушла вслед за ними.

Когда влюбленные остались одни, Матвеев еще раз обнял Бике, и они слились в страстном поцелуе. Он попытался уложить хатун на циновку и начал уже проводить пальпацию ее юного упругого тела, но Бике мягко рукой отстранила Сергея и громко сказала:

— Как ты смеешь распускать руки на ханскую дочь! — а потом уже потише добавила, — Извини, Серьежа, ты мне нравишься больше даже, чем ночное звездное небо над степью, но до нашей свадьбы я не могу принадлежать тебе. То, что можно простолюдинам, запретно для хана и его родни. Такие у нас законы степей. А здесь, как сам видишь, нет ни моего отца, который благословил бы наш брак (хотя он вряд ли когда-нибудь это сделает), ни шамана, который бы призвал на нас благословение духов Степи.

Матвеев и раньше понимал, что просто так пофлиртовать с дочерью хана, а потом расстаться с ней, будет очень сложно. Но после ее слов о свадьбе, он понял, что девушка настроена решительно. Самое интересное, что Матвееву даже не пришлось просить руки хатун — всё воспринималось как само собой разумеющееся. К тому же такое современное ему понятие, как «гражданский брак», в те времена отсутствовало напрочь, и само предложение об этом могло нанести смертельное оскорбление Бике. А ведь она действительно успела понравиться парню, была его единственным союзником и товарищем по несчастью в этой ситуации и обижать ее он точно не собирался.

— Это верно, — горько усмехнулся Сергей. — Кроме того, тебе бы пришлось принимать веру христианскую, чтобы нас мог обвенчать наш православный священник. А без этого я тоже не могу жениться на тебе. Так что придется нам немного подождать.

— Расскажи мне поподробнее о вашей вере, раз мне предстоит креститься, попросила Бике. — Я знаю лишь немногое из того, что рассказывал нам Ченегрепа.

Она положила свою прелестную умную голову на плечо Сергея, а он укрыл ее накидкой и стал неторопливо повествовать ей об Иисусе Христе и Его учении так, как будто бы рассказывал ребенку. Бике внимательно слушала парня, не перебивая, и задавала вопросы лишь тогда, когда он останавливался, чтобы передохнуть. Видно было, что её это действительно интересовало.

Тем временем на небо выкатился бледно-желтый блин луны, из темноты послышались шаги ушедшей для приличия Гульнары и заливистый смех одного из братьев. Вскоре они все вышли на поляну, освещенную лунным светом. Раскрасневшаяся служанка поправляла платье, а Кытан и Ильдей посмеивались, глядя на нее и друг на друга. Заметив Бике и Сергея, они прекратили веселье и сели к костру недалеко от них, тоже делая вид, что внимательно слушают. Через некоторое время Матвеев обратился к Бике и услышал только сладкое сопение в ответ. Он бережно уложил девушку на её циновку, а сам разместился в нескольких шагах. Остальные тоже вскоре улеглись по своим местам, и только дежурный Кытан остался бодрствовать и задумчиво глядеть на горящий костер.

Всех пробудил среди ночи громкий крик Кытана: «Тревога! На нас напали!»

Ильдей резко подскочил, выхватил саблю, сунул копье в руки просыпающемуся Сергею и сказал: «Охраняй хатун, монах», — а сам пошел сражаться с непрошеными гостями. Матвеев осмотрелся: намечалась если и не битва, то небольшая потасовка.

Судя по одежде и крикам, нападавшие были «дикими половцами», хозяевами тех лесов. Их было семеро, и пришли они, скорее всего, увидев костер издалека. Первой мыслью парня было, что их настигла погоня из Шарукани. Но они ничего не говорили, а сразу устремились к вещам Бике и братьев половцев. Тогда до Матвеева дошло, что на них напали обычные разбойники, промышлявшие где-то в этих лесах.