— «Четвёртый» «Первому», приём!

— Да, Вань? — не заставил себя долго ждать Розанов.

— Дядь Мить, нужен транспорт по текущим координатам.

— Понял… ого, да ты и недалеко! Пять минут.

— Окей, ждём…

Глава 4

— Босс, ты уверен?

— Более чем, Ленни, более чем…

Этот крайне содержательный диалог состоялся в катакомбах под «заброшкой», а если точнее — в непосредственной близости от отнорка с «колодцем». Именно сюда мы с Офигенным припёрлись часа через три после эвакуации вашего покорного слуги вместе с Агуэем силами приданного авиационного подразделения, сиречь глайдером эсбэшников. Единственное, я путешествовал как белый человек, в салоне, а шаман — в багажнике. И да, я снова заговорил, как Ленни, а значит, я волнуюсь. Ну а кто бы на моём месте не волновался? Как-никак, итог почти трёх месяцев всяческой суеты и крайне сомнительных движух. Да-да, вы правильно догадались, именно сейчас я и собираюсь выдвигаться на поиски профессора Эйгена. На этот раз окончательно и бесповоротно, потому как появилась наводка. Как говорится, это есть наш последний и решительный бой! Можно, конечно, потянуть время, ещё немного помурыжив источник информации, а именно, бывшего куму-пойаи, на чём, собственно, и настаивал Офигенный Ленни… а можно и не тянуть, ибо нефиг. И я выбрал второй вариант. Причём даже без участия Лерки, от встречи с которой я по возвращении благоразумно уклонился. Пусть её на пляжике загорает, нам же спокойней.

— Ну, раз решил, то действуй, — как мне показалось, страдальчески вздохнул Офигенный. — Только сам не пропадай, а то как мы тут?!

— Прорвётесь! — беззаботно отмахнулся я. — В случае чего дядька Митяй подсобит.

— Это, интересно, с чем же? — хмыкнул Ленни.

— С возвращением к Заварзину, с чем же ещё? — удивлённо покосился я на соратника. — Но это в крайнем случае. Потому что лично я рассчитываю вернуться. И крайне желательно, не в одиночку. Так что пожелай мне удачи, Офигенный.

— Удачи, босс.

— К чёрту!

Как показала практика, при наличии «слезы ангела» какой-либо дополнительной защиты при путешествии по Паутине (буду использовать это название, потому что коротко и предельно понятно) не требовалось. Тем не менее, я снова влез в скафандр. Вернее, так из него и не вылезал — и пока ждали эвакуации, и пока летели, и даже — вернее, особенно! — пока беседовал по душам с Агуэем. Естественно, предварительно поместив того в надёжно изолированное помещение. Так что теперь мне оставалось лишь нахлобучить шлем да врубить герметизацию, что я и проделал с немалой сноровкой. Ну а потом оседлал загодя запрограммированного функционального юнита, махнул Ленни на прощание рукой и, образно выражаясь, дал «кракозябре» шпоры. Дрон моего веса, казалось, не почуял вовсе — с такой скоростью он рванул вперёд по отнорку. Ну а мне оставалось только про себя сокрушаться, что я до этого раньше не додумался: чем не транспорт? Юнит даже нечто вроде кресла типа «ковш» из «тентаклей» сформировал для пущего моего удобства. Единственное ограничение — увеличившиеся габариты. Не во всякий тоннель вот так сунешься, кое-где только ползком. Кстати, основная заслуга в изменении статуса «кракозябры» с «чудик полезный, полазучий» на «рабочая лошадка» принадлежит Алексу Заварзину, с которым я разговаривал по дальней связи меньше часа назад. Так сказать, отчитался о состоянии дел. Чисто на всякий случай, потому что мало ли что меня в Паутине ожидает. Я имею в виду, в Большой Паутине, той, что за малой «кротовой норой», которая в амулете куму-пойаи отображается как «узелок» на конце (или начале?) самой толстой «бечёвки». И да, это точно тоннель, ведущий в соседний «хаб» более высокого уровня. Какого? Ну, Агуэй толком объяснить так и не смог. Либо не пожелал, что вероятней. Но мы с Лиу Цзяо общими усилиями пришли к выводу, что это сеть «нитей», протянутых в пределах как минимум всей Гессионы, а не отдельно взятого архипелага. И если мы правы, то получается, что мы уяснили логику построения древней транспортной системы, построенной (или выращенной?) неведомо кем и неведомо когда. Про цель вообще молчу. У меня даже нет полной уверенности в том, чьих рук (или иных конечностей) это дело: обитателей континуума ПВ или «потусторонников»? Хотя скорее последнее. Почему? Интуиция, не более. Ну и бритва Оккама: не выдумывать же, в самом деле, ещё третий континуум с его обитателями? Тут и двух-то с избытком… хотя мысль интересная, хе-хе.

А вообще беседа с Агуэем получилась… занятная, так скажем. Потому что особо информативной её не назвать при всём желании: бывший куму-пойаи юлил при малейшей возможности. Но я к подобному развитию событий был готов и допрос начал с профилактических звездюлин, сначала расквасив шаману нос хлёстким бянь-цюань, то есть ударом тыльной стороной кулака, а потом добавив чао-цюань, он же апперкот, поддых. Ну а чего?! Будет он ещё возмущаться! Такие, значит, хоромы под постой отвели, а он выделывается! Вернее, собрался повыделываться, это я по его взгляду понял. И счёл данное намерение крайне несправедливым. Даже, не побоюсь этого слова, инсинуацией. Ну да, бывшая кладовка без окон и с мощной глухой дверью. Да, стены голые. Зато есть шконка и складная табуретка, плюс спальный мешок и — о чудо! — биотуалет. С последним Розанов расстарался, проявив инициативу. А этому, значит, всё не то! Впрочем, помимо устрашения побои имели ещё одно, сугубо практическое, назначение. А именно, максимально затруднить Агуэю дыхание. С расплющенным носом, забитым свернувшейся кровью, дышать можно только ртом, да и то крайне осторожно, поскольку рёбра тоже отбиты. Кстати, пусть спасибо скажет, что не переломаны. Спрашиваете, нафига так измываться? Да ровно с одной целью: чтобы бывший куму-пойаи хуже соображал. Но тут я, как показала практика, изрядно просчитался — менее эффективно соображалка у шамана работать не стала, разве что медленней. Но даже это обстоятельство пошло мне на пользу. Ну и, опять же, фактор устрашения никто не отменял — таким вот незатейливым способом я сразу же напомнил пленнику, кто здесь главный. И от кого зависит состояние здоровья некоего Агуэя. И вот это уже реально помогло, поскольку по ходу разговора я несколько раз замечал, как шаман пытается себя перебороть, но страх боли побеждает. Ну, или это он крайне умело вводил меня в заблуждение, чего тоже нельзя полностью исключить.

Беседу, разумеется, предварительно заботливо усадив согнувшегося в приступе кашля шамана на шконку, я начал с самого главного вопроса:

— Где профессор Эйген, лишенец?

— Э-э-э… кха! Че… чего?! — от удивления почти перестал «кхекать» Агуэй.

— Где сеньор Эухенио, говорю! — уточнил я формулировку.

— Кто такой Эухенио? — попытался прикинуться шлангом шаман, за что и поплатился буквально сразу же — поскольку я стоял прямо перед шконкой, мне не составило труда наградить Агуэя пинком по костлявой груди.

Совсем легонько, учитывая комплектные со скафандром ботинки, но и этого хватило, чтобы бывший куму-пойаи влип в стену спиной и затылком. И, что называется, прозрел:

— А! Сеньор Эухенио! Тот самый! Кха-кха!

Ну да, давай ещё за впалую грудь схватись для пущего эффекта. Так я и поверил!

— Угу, тот самый, — кивком подтвердил я. — Мы как раз с него и начали… ну, помнишь, в Паутине? Только отвлеклись слегка. Ну а теперь, сам понимаешь, настало время вернуться к этому вопросу.

— Зачем он тебе? — перестал валять Ваньку (ещё раз хе-хе!) Агуэй. — Он тебе кто?

— Учитель, — пожал я плечами.

— И что?! — изумился шаман. — Ты решил за него поквитаться?!

— А ты за своего не стал бы? — отплатил я той же монетой.

— Нет, конечно! Эта тварь того не заслуживает!

— Вот только не говори, что ты сам его… того, — поморщился я.

— Ладно, не буду, — легко согласился Агуэй, из чего я сделал вывод, что именно сам, и именно «того». — Но всё равно не понимаю.

— Он дед моей… — замялся я, подыскивая подходящее слово, — э-э-э… моей женщины.