— Но мы же выполняем задачи, которые ставит штаб, конкретно ты, Мэтью.

Лидер сопротивления откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на груди.

— Оливер, — продолжил он после небольшой паузы, — мы оба прекрасно знаем, что на одно твое задание с потерями пять проходят без жертв. Ты можешь это донести до личного состава? Сам?

— Мэтт, старик, ты считаешь, что это как­то подействует на моих бойцов? Хочешь дисциплины — хватит забрасывать нас в тыл или на диверсии каждый раз. Самоубийственное задание? Всегда есть бойцы Стила! — Оливер стал заводиться. — Ты думаешь, мне легко терять людей? Ты вообще понимаешь, сколько труда уходит на то, чтобы найти и подготовить замену на место хотя бы одного погибшего? В прошлый раз, после гибели Питера, я почти полгода не мог найти себе толкового подрывника, который не угробил бы нас всех, перепутав клеммы! Давай нам задания по охранению и патрулированию, и парни быстро успокоятся!

— Тихо ты, сам успокойся, — Мэтт был слегка удивлен подобной бурной реакцией. — Будут тебе задания по патрулированию, если так хочешь. Только твои головорезы быстро начнут проситься на передовую, ты же сам знаешь.

Оливер вздохнул, встал со своего места и начал прохаживаться по кабинету Мэтта.

— Знаешь, сколько в моей ударной группе семейных?

— В смысле?

— Ну, сколько бойцов имеют семьи? — уточнил Оливер.

Мэтт на секунду задумался.

— Не знаю. Думаю, как минимум половина, у тебя там, вроде как, не мальчики уже.

Оливер остановился у книжного шкафа и, водя пальцем по корешкам, ответил:

— Ни одного, Мэтт. В моей ударной группе нет ни одного семейного. Никто не хочет оставить любимую женщину вдовой, а если ты служишь в корпусе Оливера Стила, то билет на тот свет тебе уже выписали. Понимаешь? Отсюда и проблемы с дисциплиной: свое жалование они спускают на алкоголь и азартные игры. Некоторые даже боятся, что кто­то от них просто залетит. Отсюда, кстати, и слухи, что я гомик и набираю в корпус преимущественно гомиков.

Мэтт фыркнул, подавляя смешок, но Оливера уже было не остановить. Он задорно, с горящими как у мальчишки глазами, вскочил на табурет в углу и, будто перед ним целая площадь слушателей, нараспев начал:

— Гомосексуалисты сопротивления! Вступайте в корпус Оливера Стила, известного так же, как Стальной Генерал, а в определенных кругах — как Генерал Стальная Задница! Вас ждет дружный мужской коллектив из нигеров, латиносов, нигеров­гомиков, латиносов­гомиков и просто ваших белых собратьев по заднепроходному делу! Вступайте в корпус Оливера Стила, экономьте на шлюхах!

— Оливер, бога ради, тебя же слышно на два этажа вверх и вниз, успокойся! — Мэтт вытирал слезы.

Он знал о проблеме бойцов Оливера и их страхах, но проститутки, несколько раз оскорбленные невниманием членов ударной группы и самого Оливера к собственным персонам, решили отыграться на их репутации. А, как известно, чем нелепее слух, тем прочнее он сидит в головах людей.

— Да пусть и слышно, — истеричный задор Оливера куда­то пропал, и он вновь был спокоен и задумчив. — Просто надоело, что на моих ребят давят.

— Ну, они просто следуют примеру своего командира, — Мэтт наклонился вперед через стол и заглянул своему подчиненному и другу в лицо. — Как давно ты сам­то был с женщиной? А?

— Да без понятия, — Оливер избегал встречаться взглядом с Мэттом и только отмахнулся от командира. — Разве это так важно?

— Конечно, важно! — Мэтт чуть не вскочил со своего места. — Ты напряжен, как пружина, и бойцы, поверь мне, чувствуют это в тебе! Найди ты себе уже какую бабу, можно и с норовом, да хоть лысую! К которой будешь возвращаться после заданий и не вылезать из койки пару дней! А то от твоего взгляда у нас тут половина стен оплавилась уже, а если потери есть, я вообще тебя видеть боюсь, — Мэтт хитрил, потому что не боялся самого черта, но сейчас ему нужно было продавить Оливера. — Так что слушай мой приказ, боец! Найди себе женщину и начни уже жить как человек, а то ты и твой корпус превращаетесь из высококлассных диверсантов в злобных цепных псов. Усек?

— Да все у моих бойцов нормально, только ударники сами себе на уме.

— А ты, насколько я помню, и сам не из штаба их действия координируешь, а с этими самыми ударниками первым идешь. Так что поговори с парнями, чтобы вели себя тише, или…

— Что «или»? — перебил Оливер. — Чем ты напугаешь смертника?

Мэтт замялся.

— Просто поговори с ними.

— Хорошо.

Этим вечером Оливер напился, как никогда. Сегодня все пили за счет Стального Генерала, то есть пили до беспамятства. Вместе с бойцами «ударки» они орали песни в одном из баров так, что с потолка осыпалась бы штукатурка, если бы она там была.

В какой­то момент Оливер оказался у барной стойки, чтобы заказать еще выпивки себе и своим парням, на что бармен послал его к черту и посоветовал пойти проспаться.

— Да как ты со мной разговариваешь, дерьма кусок! — Оливер схватился за свой пистолет, который, как один из командиров, мог носить всегда с собой, и рванул его из кобуры. — Я тебе сейчас объясню, как надо разговаривать с Генералом Стальная Задница!

Он попытался потрясти оружием перед собой и что­то еще сказать, но увидел в зеркале за спиной бармена серую фигуру, стоящую в дверном проеме. В этот момент пистолет выскользнул у него из рук, ударился курком об пол и выстрелил, разметав мозги своего владельца по потолку.

— Ты нам поможешь?

Деймос на секунду замер, будто слушая один лишь ему доступный эфир.

— Так ты нам поможешь или нет? — повторил свой вопрос Мэтт.

Их взгляды пересеклись. Оба предельно спокойные, но Мэтт при этом еще и собранный, а Деймос — вялый и расслабленный.

— Доктор Ивор, насколько он слаб?

Майкл, стоявший за спиной Мэтта, только развел руками:

— В целом Оливера я стабилизировал, но он в глубокой коме. Что делать — не имею представления. А вот у тебя, Деймос, по всей видимости, есть какая­то идея.

Старый хирург старался не выдавать своего раздражения, но получалось у него плохо. Его не было в исследовательском центре буквально несколько суток, а за это время Анна умудрилась полностью потерять контроль над их главным испытуемым, Адикия переметнулась на его сторону, а Астрея находится неведомо где, и он даже не знает, жива ли старшая из сестер.

— Да, доктор. Есть одна идея, — Деймос подался немного вперед, внимательно глядя Ивору в глаза. — Вопрос в том, пойдет ли Мэтью Харрис на это.

— На что я пойду?

Деймос встал со своего места и прошелся по кабинету Ивора, в котором они втроем держали своеобразный совет, хотя, скорее, это стоило бы назвать переговорами.

— Состояние комы изучено слабо. Где сейчас находится разум Оливера Стила — большой вопрос. Вы не знаете, что вам делать, а я — знаю. Взамен мне нужно кое­что от вас, — Деймос кивнул на Майкла, — доктор Ивор.

— И что же?

— Чтобы вы открыли хранилище с EP­22, Майк. Хотя нет, это я могу сделать и сам. От вас требуется другое — рассчитать максимальную нелетальную дозу препарата для меня.

— Любая дополнительная доза приведет к твоей дестабилизации, — вспыхнул Ивор. — Ты и так показал максимум возможного для человека!

— Мне нужно больше.

— Для чего же? — спросил Ивор.

— Да, для чего? — вступил в разговор Мэтт.

Деймос остановился у шкафа и в который раз стал просматривать корешки книг.

— Доктор Ивор, вы и сами знаете, для чего. И да, у меня есть еще одно условие: вы все объясните Оливеру и Мэтту после моего ухода, — он развернулся на каблуках и в несколько медленных, размеренных шагов подошел к старому хирургу, который был значительно выше его. — Вы же готовы к исповеди, да, Майк?

— Что он… — начал Мэтт.

— Да, готов, — Ивор не моргая смотрел Деймосу в глаза, пытаясь понять, что тот задумал. Спустя секунду к нему стало приходить понимание.

— Да, Майк. Я помню о Генри Джонсоне.