– Хорошо, я расскажу тебе, что произошло… – резко выдыхает Даниэль. – Возможно, ты и так догадываешься об этом, но думаю, я смогу подтвердить твои мысли.

Терренс ничего не говорит и вопросительно смотрит на Даниэля, который бросает короткий взгляд в сторону и начинает нервно потирать руки.

– Конфликт произошел после того, как мы вернулись из тура… – рассказывает Даниэль. – Я и раньше видел, что Питер не в порядке, но не стал обращать на это внимания, подумав, что это все усталость. Три дня мы работали нормально, но потом договорились встретиться у Питера дома и поработать над песнями в спокойной обстановке. Все вроде бы было неплохо, но в какой-то момент ты куда-то вышел. Не помню, куда, но не в этом суть…

Даниэль замолкает на пару секунд и резко выдыхает.

– В общем, я заметил, что Питер был в плохом настроении и захотел развеселить его. Правда, он вдруг психанул и начал кричать и обвинять меня в чем-то непонятном. Он и посылал меня куда подальше, и проклинал, и желал, чтобы в моей жизни все пошло под откос… Это продолжалось долго, а потом я и сам психанул и начал отвечать ему тем же. Ну и… Как раз посмеялся над ним из-за его неудачах с девушками и… Сказал, что у него проблемы в отношениях, потому что он не может никого удовлетворить в постели. И в итоге Роуз отвесил мне сильную пощечину, которой он еще больше взбесил меня и заставил ответить ему тем же и заявить, что ему надо лечить мозги… – Даниэль на секунду замолкает и крепко сцепляет пальцы рук. – А потом все настолько обострилось, что Питер набросился на меня с кулаками. И мне ничего не оставалось, кроме как защищаться от этого человека, который тогда реально был бешеным и мог кого-то убить. Но благо, его что-то остановило, и он на долгое время свалил куда-то и пришел уже тогда, когда ты вернулся к нам. Ну… Вот собственно и все… Теперь ты знаешь правду…

– Ничего себе… – с широко распахнутыми глазами качает головой Терренс. – Получается, Питер только больше все усугубил и в какой-то степени виноват в том, что произошло.

– Поверь, Терренс, я не хотел с ним скандалить и никогда не имел ничего против него, – уверенно отвечает Даниэль. – Но я не мог позволить Питеру так просто оскорблять, унижать и бить меня.

– Даже здесь ты умудрился вспомнить о его неудачах! Вот кто тебя просил это делать? Ты же прекрасно видел, что ему неприятно об этом говорить! Зачем нужно было давить на больную мозоль?

– Прости, но ты бы и сам не стал молчать. Ты бы стал позволять кому-то оскорблять и бить тебя незаслуженно и никак не сопротивляться? Я что-то сомневаюсь! На моем месте ты бы поступил точно так же!

– Нет, Даниэль, свои шишки ты получил заслуженно. Твой слишком длинный язык и желание поострить подвели тебя. Или же ты такой тупой, раз не видишь, что человеку плохо от напоминаний о том, что у него нет девушки? Когда я это понял, то перестал говорить про его романы. А ты продолжил открыто насмехаться над ним и получил то, что заслужил.

– Хорошо, я признаю, что и правда оказался тупым и упрямым. Я же не думал, что человек, который сам отвергает всех девчонок, будет так париться об этом.

– Значит, на это есть причина. И если мы не узнаем, почему Питер отвергает всех девушек, то можем потерять барабанщика и хорошего человека по твоей милости.

– Согласен… – Даниэль пожимает плечами. – Но что делать? Питер вряд ли расскажет все сам и так и продолжит играть в молчанку.

– Говоришь, конфликт произошел через три дня после возвращения из тура?

– Да… Мы тогда еще хотели попросить Эдварда помочь нам, но ты сказал, что он куда-то пропал и оборвал все связи.

– Да, я очень хорошо помню тот день… Тогда я и правда вышел… Сначала надо было сделать один звонок, а потом решил попробовать еще раз позвонить Эдварду. И до того как я вернулся к вам после этого, ничего странного не происходило… – Терренс окидывает взглядом весь коридор и слегка хмурится. – Надо же, а я почему-то думал, что у вас что-то произошло еще во время тура. Ибо он уже как-то странно себя вел. К тому же, вы мало общались друг с другом.

– Нет, все произошло именно в тот день, – качает головой Даниэль. – Я видел, что Питер был слишком грустным и подавленным. И он как будто не спал всю ночь. Но сейчас этот парень, похоже, вообще спать перестал, судя по его мешкам под глазами…

– Да уж… – Терренс еще пару секунд о чем-то думает, поглаживая свой подбородок. – Но даже если вы поругались именно в тот день, это не значит, что его проблемы начались тогда. Они существуют уже давно, но мы об этом не знали.

– А общались мы мало, потому что были слишком усталыми после разъездов из города в город и старались пользоваться любым свободным временем, чтобы отдохнуть. Нам уж точно было не до разговоров и походов в клубы.

– Ох, еще и его пьяные загулы… Ладно хоть додумался не явиться в студию пьяным. А то нам бы такой скандал устроили…

– Да уж, проблема настолько серьезная, что он даже бухать начал, чтобы забыться хотя бы на время.

– Все это только больше убеждает меня в том, что ему нужна помощь. Питер погубит себя, если вовремя не получит ту помощь.

– Да, но что у него могло случиться? – разводит руками Даниэль. – Лично у меня нет никаких предположений на этот счет. Ну… Разве только что проблемы в отношениях с девчонками…

– Неужели у него никогда не было никаких других серьезных проблем?

– Даже если и были, то он никогда не говорил о них и выглядел счастливым.

– А раз он выглядел счастливым, да еще и много смеялся, это еще не означает, что все было в порядке.

– Подожди… – слегка хмурится Даниэль. – Ты хочешь сказать, что у него уже давно есть какие-то проблемы, о которых мы не знаем?

– Думаю, что да. Иногда смех и улыбка бывают защитной реакцией от каких-то неприятностей и попыткой скрыть свои настоящие чувства. Конечно, такое можно отнести не ко всем людям, но к большинству точно…

– И в это большинство входит Питер, так ведь?

– Да, я в этом нисколько не сомневаюсь.

– И что нам в таком случае делать? – недоумевает Даниэль. – У нас есть две недели для того, чтобы принять решение о будущем нашей группы. Но при этом мы не хотим, чтобы Питер ушел из группы, и у нас есть причина подозревать, что у него появились какие-то проблемы.

– Думаю, сейчас говорить с ним бесполезно, ибо он все равно ничего нам не скажет… Питер отказывается что-либо объяснять и не хочет рассказать всю правду.

– Это верно… – Даниэль медленно выдыхает, приложив руку ко лбу. – Жаль, что мы не знаем никого, кто очень близок к Питеру и мог бы что-то нам рассказать. Может, его знакомые знают достаточно об этом ситуации.

– Слушай, а ты, кажется, что-то говорил про его подругу. Когда Джордж сказал, что какая-то девушка ответила ему вместе Питера.

– Ты говоришь про Хелен? – слегка хмурится Даниэль. – Ну да… Есть у Питера такая подружка… Он всегда очень тепло отзывался о ней.

– А ты хорошо знаком с той девушкой?

– Ну я видел ее пару раз и разговаривал с Роузом о ней. Симпатичная девчонка, примерно того же возраста, что и Анна… На первый взгляд, по крайней мере… Но к сожалению, я не очень хорошо знаком с ней… Когда мы с Питером куда-то шли, то встретили ее по дороге… Он поболтал с ней пару минут, а потом она ушла.

– Эй, если эта Хелен – подруга Питера, то она вполне могла бы что-то рассказать.

– А если она тоже ничего не знает?

– А если ей известно немного больше, чем нам с тобой? Я полагаю, у них очень теплые дружеские отношения, раз Питер, по твоим словам, так хорошо отзывается о ней.

– Ты хочешь попытаться ее разыскать?

– Только если ты знаешь как.

– К сожалению, я не знаю ее номер телефона и то, где она живет, – пожимает плечами Даниэль. – Только знаю, что ее зовут Хелен и смутно помню ее внешность. Но больше ничего…

– Ох, как жалко… – Терренс медленно выдыхает. – А ты знаешь кого-то еще из друзей Питера?

– Честно говоря, у него не так уж много друзей. Не знаю, с чем это связано, но Питер никогда не говорил мне про других своих друзей, кроме той Хелен. Порой мне вообще кажется, что весь его круг общения – это мы с тобой, да та девушка.