– Кстати, миссис Рочестер сказала, что через пару дней она и мистер Рочестер летят в Мехико. И когда они сообщили об этом Наталии, эта девушка попросила их взять ее с собой.

– Попросила взять ее с собой? – уставляет удивленный взгляд на Терренса Ракель. – Она же только вернулась оттуда! Зачем ей опять туда ехать?

– Ее родители тоже удивлены. Они думали, она будет рада остаться здесь и проводить время с друзьями и возлюбленным. Но она хочет тратить время на заботу о своей бабушке. Мать Наталии рассказала, что ее дочь практически целыми днями сидела возле той женщины и заботилась о ней, даже когда ей и ее отцу не нужна была помощь.

– Ничего себе… – качает головой Ракель. – И что она так весь месяц и просидела рядом с этой женщиной и совсем не развлекалась?

– Совсем. И миссис Рочестер это совсем не нравится. Мол ее дочь еще очень молодая и не обязана тратить все свое время на свою бабушку, для которой и так много всего сделала. Но по ее мнению, Наталии явно было там гораздо лучше, и она выглядела намного счастливой.

– Боже… Неужели она пытается сбежать из Нью-Йорка, чтобы о чем-то забыть?

– Скорее всего. Раз твоя подруга уже во второй раз умоляет родителей взять ее с собой к бабушке.

– Второй раз? Хочешь сказать, что Наталия…

– Убедила их взять ее с собой месяц назад. И они согласились.

– Вот это поворот… – Ракель прикладывает руку ко лбу и тихо выдыхает. – Значит, Наталия действительно от чего-то бежит… В этом городе произошло что-то, что напоминает ей о плохом. И поэтому она стремится сбежать. Может, ей и правда было лучше в Мехико?

– Миссис Рочестер рассказала, что спустя какое-то время после того, как Наталия и Эдвард познакомились, она начала вести себя несколько странно. В те дни в Нью-Йорке, был ее отец, с которым мама Наталии постоянно говорила по телефону, и который держал ее в курсе происходящего. Конечно, после объявления себя и Эдварда парой настроение твоей подруги несколько улучшилось. Но где-то месяц назад, по словам миссис Рочестер, в поведении ее дочери снова начали появляться странности.

– Говоришь, месяц назад? – Ракель слегка хмурится, уставив взгляд в одной точке. – Почему-то мне кажется, что конфликт между Наталией и Эдвардом произошел за некоторое время до отъезда моей подруги и ее родителей в Мехико. А раз так, то я могу предположить, что в момент отъезда эти двое уже имели какой-то конфликт. Это объяснило бы то, почему она совсем не скучала по нему и будто наплевала на него.

– И когда она получила шанс уехать, Рочестер сделала все, чтобы сбежать подальше от Эдварда. Что в очередной раз подтверждает то, что мой братец может оказаться не таким уж милым и пушистым, как кажется.

– А что если они уже давно расстались, но пока не хотят это говорить?

– И молчать об этом так много времени? Вряд ли! Если бы эти двое расстались, они бы сказали нам об этом.

– Ну знаешь, я могу ожидать от них и подобного. И Наталия до смерти запугана, и Эдвард кажется слишком подозрительным… Возможно, ты прав насчет своего брата, и моя подруга могла так сильно испугаться, что захотела бросить его.

– Если честно, то и я бы сам не удивился… – задумчиво признается Терренс. – И похоже, дело вовсе не в небольшой ссоре.

– Знаешь, Терренс… – Ракель пару секунд молча смотрит на свои руки и на одно из окон в комнате. – Я говорила об этом с дедушкой, и он считает, что нам лучше молча наблюдать за ними. По его мнению, им скоро надоест притворяться, а первой не выдержит Наталия. Мол она имеет не сильную выдержку и скоро даст слабину.

– Да-да, мама Наталии тоже сказала, что ее дочь далеко не самый сильный человек и всегда была очень ранимой и впечатлительной, – кивает Терренс. – Иногда она может притворяться, что никого не боится, но иногда…

– Мне и самой приходилось такое наблюдать. – Ракель опускает взгляд на свои руки, сложенные перед ней. – Моя подружка может казаться той, что готова хоть горы свернуть и буквально набить морду любому своему обидчику. Но на самом деле она слишком ранимая и в какой-то степени даже боязливая. Эта девушка уж точно не смогла стать какой-нибудь супергероиней, которая спасает весь мир. Скорее, самому супергерою пришлось бы спасть ее.

– Миссис Рочестер думает точно так же… – кивает Терренс. – И я склонен верить мистеру Кэмерону, ибо он всегда говорит очень правильные вещи.

– Что ж, хотя бы давай думать, что проблемы в отношениях твоего братца и моей подружки начались примерно месяц назад. И мы точно знаем, что какая-то ужасная ситуация произошла с Наталией примерно три-четыре месяца назад.

– Только это все равно ничего нам не дает. Эти двое слишком упрямые и вряд ли захотят во всем признаться добровольно. И мы, возможно, вообще не сможем узнать, что произошло.

– Не знаю, почему, но у меня есть предчувствие, что секрет Наталии может быть так или иначе связан с тем, что происходит между ней и Эдвардом.

– Ты думаешь, Наталия что-то скрывает от Эдварда? – слегка хмурится Терренс.

– Я не знаю, почему так думаю, но это может быть возможно, – пожимает плечами Ракель. – Раз Эдвард не любит, когда люди ему врут, а Наталия продолжила лгать и отказываться признаваться в произошедшем или где-то соврала, то причина для конфликта вполне объяснима.

– Пожалуй, я соглашусь с тобой… Это вполне вероятно…

– Значит, мы должны продолжить делать то, о чем говорили изначально, и пытаться узнать о том, что скрывает Наталия. Кто знает, может, узнав эту тайну, нам станет известно хотя бы что-то из этой истории.

– Да, но… – Терренс на несколько секунд призадумывается. – Знаешь, радость моя, мне кажется, твой дедушка сказал очень верную вещь. Мы должны прислушаться к его совету как к мудрому человеку, который еще ни разу не сказал глупость.

– О чем это ты?

– О том, что нам больше не стоит пытаться их разговорить. Они и дальше продолжат молчать и притворяться, и мы ничего от них не добьемся.

– Предлагаешь забыть об их проблемах и делать вид, что все хорошо?

– Да, но не совсем так, как ты подумала… – Терренс медленно принимает сидячее положение и подгибает ноги под себя. – Мы можем сделать вид, что действительно начали думать о себе и не беспокоимся о них. Но мы в это время будем осторожно наблюдать за ними, ждать хорошего момента и прощупывать почву.

– Думаю, это прекрасная идея, – уверенно говорит Ракель. – Мы и правда сделаем вид, что нам все равно на этих двоих. И они могут продолжать притворяться до тех пор, пока однажды кто-то из них не захочет рассказать обо всем.

– Вот именно! – восклицает Терренс. – Будем жить обычной жизнью и делать свои дела, но не станем откровенно вмешиваться в дела моего братца и твоей подружки.

– Возможно, Эдвард и правда окажется крепким орешком. А вот Наталия рано или поздно раскроет себя и расскажет то, что она скрывает.

– Посмотрим, дорогая… Но пока что мы договорились о плане действий, верно?

– Сейчас это лучшее, что мы можем сделать…

На несколько секунд в воздухе воцаряется пауза, во время которой Терренс и Ракель либо смотрят друг на друга, либо на все, что видят в своей комнате, слыша чуть приглушенный собачий лай за плотно закрытыми окнами.

– Кстати, как прошли твои сегодняшние съемки? – интересуется Терренс и рассматривает Ракель повнимательнее. – Что-то ты выглядишь слишком усталой…

– День и правда был тяжелый… – тихо вздыхает Ракель, приложив руку ко лбу и пригладив волосы. – Именно сегодня мне «повезло» работать с фотографом, который является ночным кошмаром всех моделей.

– Ты говоришь про того бешеного идиота, который на съемках всегда орет без причины, неоднократно посылал репортеров и даже однажды разбил камеру оператора?

– Да, про него… Если бы я заранее знала, что буду с ним работать, то немедленно отказалась бы даже появляться на съемках. Но меня застали врасплох известием, что он пришел на замену тому, кто должен был работать со мной изначально.