– Если честно, мне было бы немного грустно оставлять ту женщину, у которой я живу, – признается Эдвард. – Я привязался к миссис Ричардсон и люблю ее как свою вторую мать.
– Я все понимаю, – мягко говорит Ребекка. – Но я ни в коем случае не заставляю тебя немедленно собирать вещи и переезжать ко мне. Я просто предложила это, чтобы мы были намного ближе друг к другу. Если ты сомневаешься, и тебе нужно время подумать и поговорить с той женщиной, я готова подождать. Но знай, что двери этого дома всегда открыты для тебя. Я буду очень рада пожить с тобой хотя бы некоторое время.
– Да, мне нужно время… – задумчиво отвечает Эдвард. – Я подумаю над твоим предложением и чуть позже скажу, принимаю ли его. Обещаю.
– Хорошо, я буду ждать.
В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой все трое не скрывают своих скромных улыбок и бросают взгляд по сторонам.
– Ладно, давайте мы пока поболтаем, а потом я пойду готовить ужин, – дружелюбно предлагает Ребекка. – Могу принести вам что-нибудь выпить, если хотите.
– О, нет, спасибо, ничего не надо, – вежливо отказывается Терренс. – Не хочу портить аппетит перед едой.
– Согласен, – кивает Эдвард.
– Ну тогда предлагаю присесть на диван и поговорить, – говорит Ребекка и присаживается на диван, а следом за ней по обе руки от нее садятся и Терренс с Эдвардом. – Расскажите мне, как у вас дела. Есть какие-нибудь новости?
– Ну у меня все более-менее нормально, – задумчиво отвечает Терренс.
– А как ты живешь с Ракель? Надеюсь, у вас все хорошо?
– Да, у нас с Ракель все отлично.
– Когда же вы собирайтесь пожениться? Уже выбрали дату свадьбы?
– Пока нет. У нас столько дел, что нам некогда поговорить об этом.
– Вы уж там не затягивайте. Я хочу как можно скорее погулять на твоей свадьбе.
– Не беспокойся, мама, – скромно улыбается Терренс. – Как только мы с Ракель выберем день, ты сразу же об этом узнаешь.
– Только вы там не разругайтесь. А то опять задумайтесь о расставании. И никакой свадьбы уже точно не будет.
– Нет, теперь об этом даже и речи не может быть! Не знаю, чтобы я делал, если бы сейчас мы не были вместе. Произошедшая ситуация помогла мне помогать, как сильно я люблю и ценю эту девушку.
– Кстати, почему бы тебе не взять ее с собой? Я давно не встречалась с Ракель и буду очень рада увидеть ее у себя дома.
– Мы с Ракель обязательно приедем, если у нас будет свободное время, – с легкой улыбкой обещает Терренс. – Выберем какой-нибудь день, когда у нее не будет съемок, и навестим тебя.
– Хорошо, я буду с нетерпением ждать.
Терренс ничего не говорит и лишь скромно улыбается Ребекке, которая убирает с глаз небольшую прядь волос.
– Ну а что там с твоей группой? – интересуется Ребекка. – Говорят, вы сейчас упорно работайте над своим первым альбомом.
– О, понимаешь, – тихо выдыхает Терренс, сначала окинув взглядом всю гостиную, а потом приложив руку ко лбу. – Дело в том, что все не так, как мы хотим это показать.
– В смысле, дорогой? – слегка хмурится Ребекка. – Что ты хочешь сказать?
– Мы не записываем никакой альбом, мама. Группа находится на грани распада, и лично я сомневаюсь, что ее удастся спасти.
– Боже мой… Неужели произошло что-то серьезное?
– К сожалению, да… Я уже рассказывал тебе про барабанщика Питера и бас-гитариста Даниэля. Так вот группа может быть распущена из-за того, что они очень сильно разругались и никак не хотят мириться.
– Разругались? Но как же так, Терренс? Ты же говорил, что эти двое дружили очень много лет и прекрасно ладили! Что же между ними произошло?
– На этот вопрос тебе могут ответить только они сами, – пожимает плечами Терренс. – Но так как ни один из них ничего не говорит, то я не могу тебе что-то сказать.
– Ты что правда не знаешь, что у них произошло?
– Терренс много раз пытался узнать, что у них произошло, но безрезультатно, – с грустью во взгляде отвечает Эдвард. – Эти двое молчат и отказываются что-то объяснять.
– Но при этом все валят друг на друга, мол с него и надо требовать объяснения, – добавляет Терренс.
– Неужели вы даже не можете ничего предположить? – удивляется Ребекка. – Эти же ребята не могут ругаться без причины.
– Пока что есть пара предположений, но чтобы сказать, что это так, надо как-то заставить их признаться во всем. Это как-то связано с Даниэлем, который в последнее время стал откровенно издеваться над Питером из-за того, что у того нет девушки. Или с самим Питером, который стал слишком безответственным и перестал делать то, что от него требуется.
– Ничего себе… Как собственный друг может издеваться лишь из-за того, что у человека нет девушки? Может, он просто не хочет с кем-то встречаться? Никто же не может заставить кого-то любить насильно.
– Не знаю, мама… – задумчиво отвечает Терренс. – Вообще-то, Перкинс и раньше смеялся над Роузом из-за этого. И мы все поначалу воспринимали это как безобидную шутку. Но в последние пару месяцев лично мне уже перестало это нравится, а шутки Даниэля уже стали откровенными издевательствами. Он уже не выглядит так, будто на самом деле не желает Питеру зла, и на самом деле хочет унизить его только из-за того, что тот ни с кем не встречается.
– Хм, странный парень… Наверное, добром от него точно не веет…
– Даниэль с виду кажется холодным и немного наглым человеком, – отмечает Эдвард. – Но сейчас нам кажется, что он и внутри такой же. И лично я вообще не понимаю, как он мог столько лет с полной противоположностью самого себя. Питер же совсем другой. Он безобидный и дружелюбный парень, который никогда не проявлял ни к кому агрессию.
– Может, они на самом деле не дружили? Что если эти ребята просто общались из-за того, что были в одной группе, как говорил Терренс?
– Возможно, но когда я встретил их в первый раз, они прекрасно ладили и выглядели как хорошие друзья, – отмечает Терренс. – Их отношения испортились совсем недавно – после того, как мы вернулись из тура – «The Loser Syndrome». Может, я и знаю причину, но мне никак не удается убедить их рассказать всю правду. И боюсь, что мне уже не удастся это сделать…
– К сожалению, я не знаю, что тебе посоветовать. А может, мне и советовать не придется, ибо ты уже и так сделал все возможное.
– Я уже перепробовал столько всего, что слишком устал от этого и пока что оставил этих двоих в покое. Мол пусть делают что хотят. Если им все равно на группу, то и я не стану бороться за нее. Я больше не хочу быть единственным, кому небезразлична наша судьба. Если эти двое захотят спасти группу и пойти на примирение, я с радостью поддержу их. Но если им плевать – пожалуйста. Я никого не заставляю.
– Но что же ты будешь делать, если группу не удастся спасти, а эти двое не помирятся?
– Я не стану опускать руки и буду пробовать себя в качестве сольного исполнителя. У меня достаточно написанного материала, с которым я могу работать. Если в ближайшее время дела группы не наладятся, я поговорю с людьми со студии и нашими менеджерами и попробую убедить их продолжить работать только со мной. На этот раз шанс начать музыкальную карьеру намного выше. И я не собираюсь упускать его.
– Я рада, что ты не отказываешься от своей мечты, – с легкой улыбкой отвечает Ребекка. – Ведь музыка – это действительно твое призвание. Уж я-то прекрасно знаю, какой у тебя сильный и чистый голос. А если с тобой еще позанимаются учителя по вокалу, ты станешь намного лучше и сможешь завоевать любовь публики.
– Вот я и хочу убедить студию подписать контракт со мной. Если потребуют, то я заплачу неустойку по контракту группы «Against The System» и подпишу новый, все условия которого буду соблюдать.
– У тебя все получится, сынок. – Ребекка мягко гладит Терренса по руке. – Такой талант несомненно должен быть открыт всему миру. Его хвалят очень многие люди. Я знаю, какие хорошие отзывы писали в газетах во время твоего тура с ребятами. Всем безумно понравилось то, как ты пел и играл.
