С прижатыми друг к другу губами мы застыли, и я открыла глаза, заглядывая через плечо Алекса. Там стояла женщина с улыбкой на лице. Мое же лицо залило краской от смущения.

— Вы что-то уронили, — все, что она сказала и ушла.

Алекс освободил меня и опустил глаза на место, куда указала женщина. Он рассмеялся, наклонился и поднял это.

— Что там? — поинтересовалась я.

— Не зови меня больше сенатором, ладно? — попросил он и подмигнул, после чего приколол что-то на ворот моего платья.

— Ладно. — Я опустила взгляд: там оказался значок из кампании сенатора, который я забрала два месяца назад. Удивленно посмотрела на Алекса. — Откуда?..

— Пойдем, — он оторвал меня от стены и повел в номер Питера и Адрианы.

Уставившись на значок, я поразилась его внезапному появлению в моей жизни. Мне было известно, что он был у Алекса, но я не знала когда и зачем он забрал его из моей сумки. Так неожиданно.

— Мэди.

— Да?

Алекс кивнул в сторону, где у раковины стоял Питер со скрещенными на груди руками. Выглядел тот взволнованным, переводя взгляд с меня на Алекса и обратно. Это было очень странно, и мне сразу стало понятно: что-то было не так.

— Так, что происходит?

— Ты мне веришь? — спросил Алекс, встав передо мной.

Я прыснула от смеха. Мы уже давно прошли это.

— Точно. Глупый вопрос.

Я попыталась заглянуть ему за спину, но он двигался вместе со мной, блокируя обзор.

— Какого хрена тут происходит?

— Питер мне кое-что предложил, чтобы помочь нам сосредоточиться.

— Как сосредоточиться?

— Кое-что для концентрации нашего внимания на деле, — усмехнулся он кривовато и непринужденно. — Не знаю, заметила ли ты, но есть у нас склонность отвлекаться.

Я дотронулась до следов размазанной помады на лице.

— Это еще мягко сказано.

— Именно! — согласился он и, взяв меня за руки, пошел спиной к раковине.

Питер отошел, открывая вид на ручное зеркальце с несколькими дорожками кокса. Я глянула на Алекса, который, как оказалось, уже наблюдал за мной. Он нервничал и сомневался, заору ли я на него или поцелую. И это удивило меня сильнее всего.

— Что думаешь? — спросил он.

— Я думала, ты против кокса.

— Был и все еще против, но ты же настойчивая и взяла его у Рамона, а мне надо, чтобы ты сосредоточилась. Так что вот.

— Вот, — повторила я, нервно кусая щеку изнутри. — Ты когда-нибудь его пробовал?

— Да.

— И как ощущения?

Алекс улыбнулся, зная, что поймал меня.

— Это заставляет тебя чувствовать себя на миллион баксов.

Я кивнула и хлопнула в ладоши, чувствуя, как возбуждение нарастает.

— Я за.

— Хорошо. Хочешь, буду первым?

— Да, пожалуйста, — голос прозвучал так по-детски, высоко и невинно.

Он засмеялся.

— Ну ладно.

Я внимательно следила за ним: как он свернул двадцатидолларовую купюру и приставил ее к дорожке, чуть нависнув над ней. Наклонился и сунул конец трубочки в ноздрю, закрыв другую пальцем. Одновременно с сильным вдохом одним движением он провел ей над порошком слева направо. Запрокинув голову, Алекс сжал обе ноздри, шмыгая носом и дыша через рот.

— Ебать, — выругался он и повернулся, протягивая мне скрученную купюру. — Твоя очередь, Мелкая.

— Ладно, — я взяла деньги дрожащей рукой, сердце колотилось. Поднеся скрученную двадцатку к оставшейся дорожке, я сделала один глубокий вдох.

На сцену вышел кайф от кокаина, принеся с собой весь спектр чувств, захвативших меня. От первого вдоха обожгло слизистую и защипало в носу, вторая же дорожка, выложенная передо мной, с легкостью проскочила во вторую ноздрю. Наркотик молниеносно проник в систему.

Сначала меня потрясло количество возникшей энергии, и я не знала, что делать. Мне казалось, я могла пробежать километров тридцать, но тогда всплыла логичная мысль: а что буду делать потом? Разум и тело находились в постоянном конфликте, и это только прелюдия перед главным эффектом.

Вошла Адриана и с первого взгляда поняла, что мы сделали. Питер попытался объясниться, привести свои доводы и успокоить ее, но она не стала слушать. В тихой ярости она смыла остатки Wildcat в унитаз. Питер даже не пытался остановить ее, да и нам с Алексом было плевать. Пузырь радости плотно окутал нас, блокируя от остального мира, мы были более напряжены и собраны, чем обычно, крепко держались за руки со знающими улыбками на лицах.

И ничто ни бомба, ни упавший с неба метеорит не могли препятствовать этому.

Это была стадия эйфории от кокса: полное чистое счастье, несмотря на внешние обстоятельства. Она продлилась около десяти минут, после чего медленно уступила место стадии непобедимой силы. К этому добавилась болтливость, слова вырывались изо рта нескончаемым потоком. Алекс не отставал, поддерживая мою нелепую беседу, перекидываясь со мной банальными шутками.

А потом были поцелуи с Алексом под кайфом. Каждый нерв покалывало, неимоверно возбуждая. Мы целовались и целовались, обезумев, пока не заболели губы и языки.

Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось.

Находясь на юге Сент-Луиса, после постоянных напоминаний Адрианы, мы с Алексом наконец-то смогли сфокусироваться на деле. Питер заехал на парковку за зданием и выключил зажигание. Глянул на Алекса и вот оно: всемирный мужской кивок. Не прощание, а пожелание удачи. Мы вышли из старенького «форда эскорта» с вещами в руках: у Алекса портфель из коричневой кожи с золотыми застежками, где лежали необходимые документы, и поддельная сумочка Гуччи у меня.

Было облачно, воздух пах дождем, дул пронизывающий ветер, снося меня.

— Что скажешь, Мелкая? — Алекс поймал меня и, удерживая, положил руки на бедра. — Готова к этому?

Самое крупное наше мошенничество, но все было иначе. Меня не настигла боязнь сцены, которая всегда появлялась прямо перед работой. Я чувствовала себя непобедимой, смелой и сильной. Теперь я могла сделать что угодно, и сходить в банк с фальшивым сенатором было первым в моем списке дел.

Подняв голову, я встретилась с его взглядом.

— Давно готова.

— Ну что же, тогда веди, босс.

Войдя в банк, я поразилась, насколько маленьким и невыразительным тот был. Потрепанное помещение с полинявшим ковром в коричнево-оранжевую клетку. Потускневшие старые деревянные стойки, с которых слезал лак. Двое невооруженных охранников. Ограбления были не частыми, последний раз тут это случалось в 1976. Монотонность стала привычной за прошедшие годы, бдительность спала благодаря ощущению безопасности небольшого городка. Но, несмотря на беспечное отношение к охране, хранилища тут были забиты до отказа.

— Да это место просто нарывается, — наклонившись, шепнул мне на ухо Алекс, пока мы стояли в очереди. Он глянул на три камеры слежения, которые даже не были включены. — Черт, жаль Адриана заставила нас оставить оружие.

Я кивнула также разочарованно. Было бы неплохо иметь план на случай непредвиденных обстоятельств, если этот полетит к чертям.

Прошло двенадцать минут с нашего прихода, а мы все стояли на том же месте. Работал всего один кассир со скоростью улитки, и очередь из трех человек даже не двигалась. Схватив Алекса за рукав, я прижалась к нему в надежде, что он сможет удержать меня на месте.

«Блядь, двигайтесь уже, двигайтесь, блядь, уже!» — твердила я про себя, теребя ткань костюма Алекса пальцами.

Я уже была готова лезть на стены, когда из-за стола встал мужчина и направился к нам. Оценив наш вид, заторопился, в глазах явно вспыхнули значки доллара.

— Вам необязательно стоять в очереди. Следуйте за мной, — пригласил он, ведя нас с Алексом в дальний угол банка, открывая нам вид на хранилище.

Я окинула его солидные размеры, готовая приложить руки к денежным знакам в нем.

— Спасибо, — поблагодарил Алекс и, как джентльмен, подставил для меня стул. — Мы как раз собирались уйти.

Я улыбнулась про себя: он не только был благородным, но еще и умеющим убедить лжецом.