Разорвав наш зрительный контакт, я спряталась в безопасности его шеи. Вдохнула его аромат и сильно зажмурилась, стараясь не расплакаться. Я закрыла глаза, так болезненно крепко, умоляя, чтобы не катились слезы.

Будь сильной, Мелкая.

Не разваливайся на части.

Алекс остановился и начал поглаживать меня по спине, отлично уловив резкое изменение во мне.

— Детка, что не так?

Я замотала головой, чувствуя, как предательские слезы потекли по щекам.

— Ерунда!

Сжав меня в крепких объятиях, он встал с кровати. Развернулся и опустил меня на матрас, не теряя своего положения между моих ног. Когда же он попытался отстраниться от меня, я вцепилась в него, плача, как глупая, слишком эмоциональная девчонка. И он не стал сопротивляться, уступив моей прихоти, лег на меня сверху.

— Хочешь остановиться?

— Нет, — тихо и робко возразила я. — Пожалуйста, просто обними меня.

— Хорошо, — он скользнул под меня руками, прижимая к себе крепче.

Мгновение он ждал, сомневаясь, стоило ли ему продолжать, но я опустила бедра, направляя его туда, куда нужно.

Алекс наконец-то толкнулся вперед, проникая в меня.

В этот раз мне не хотелось торопиться.

Желание и нужда все еще присутствовали, они никогда не проходили, но теперь ощущались иначе. Теперь это был не просто секс. И было так приятно. Очень приятно. Он заполнял меня, выпуская наружу пламя чувств и переполняющего удовольствия, которое горело только для него.

И с каждым поцелуем, нежным и жаждущим, и каждым толчком, глубоким и проникающим, я знала, что никакие внешние силы не смогут нарушить нашу близость.

Он был моим.

А я его.

Двое сирот наконец обрели семью.

Сегодня наш последний день в Сент-Луисе с Алексом, и от этого было радостно и горько одновременно. Город был прекрасен, хотелось бы мне остаться тут, не скрываясь, подольше. Но мы были разыскиваемыми преступниками, так что обычный тур по городу не представлялся возможным.

Через час, где-то в десять тридцать, мы покинем этот отель как Никки и Сесилия Уоллис. Около одиннадцати сорока пяти мы войдем в первый банк в Уайлдвуд и закроем счет. После этого Никки и Сесилия будут прыгать по штату Миссури, посещая различные банки в разных городах, и также закрывать счета. Когда на западе начнет садиться солнце, у мистера и миссис Уоллис будет состояние более двадцати миллионов долларов.

Легкие деньги.

К полуночи двое неизвестных без имен войдут в аэропорт Спрингфилда и сядут на ночной рейс в Мехико. Паспорта и удостоверения личности будут безупречны, безошибочны, охрана даже глазом не моргнет. Пару пропустят, не зная, кто перед ними, и больше никогда не увидят.

От Мэдисон Перес и Алекса Райана после этого дня останется лишь воспоминание. О нашем существовании будут напоминать лишь сводки новостей про наши преступления по телевизору.

— Я смотрю, вы помирились, — заметила Адриана.

Моргнув пару раз, я отбросила свои мысли и уставилась на нее в отражении зеркала.

— Что?

Засмеявшись, она прижала палец к темнеющему на шее синяку — одному из нескольких.

— Засос?

Боже, я совсем об этом забыла. Алекс походил на чертов пылесос.

— Можешь его замазать? — спросила я, чувствуя, как запылало лицо.

— Давай посмотрим, что я могу сделать, — ответила она с милой, заботливой улыбкой и начала рыться в своей косметичке, вытаскивая консилер и тональник.

Через несколько часов ее стараний, она отошла от меня и показала мой макияж.

— Что думаешь?

На себя я была не похожа, это уж точно. Безупречный макияж с темными тенями и красными губами. Волосы гладкие и блестящие, черные с фиолетовыми прядями. Покраситься предложил Алекс, сказав, что будет лучше, если мы полностью поменяем образ.

Это я понимала, но выбор цвета удивлял. Разве большинству мужчин не хотелось, чтобы их женщины красились в блондинок?

— Это… — я запнулась на полуслове.

— Тебе не нравится?

— Нет! — возразила я, подскочив и увидев темно-синее платье Лорелейи. Оно было велико в груди, но в целом сидело нормально. — Просто странно без моих кед.

Она закатила глаза и сунула мне в руки туфли на каблуках.

— Надень их.

— А что случится, если я подверну лодыжку в этих штуках? — поинтересовалась я, держась за стул и надевая по туфле зараз.

— Я тебя буду носить, — вступил в разговор Алекс, войдя в комнату.

Я развернулась, проникающее в окно солнце ослепило, так что пришлось прищуриться, чтобы разглядеть его фигуру в дверном проеме. Он засмеялся, заметив мое неудобство, и закрыл шторы.

Как только глаза привыкли, я перестала дышать.

Алекс стоял в сером костюме Прада отца с озорной ухмылкой на губах. Высокий подтянутый парень, и наряд сидел на нем как перчатка. Но не его чисто выбритое лицо и деловой внешний вид заставили сердце пропустить удар. Некогда непокорные черные волосы были зачесаны назад. Более того, они стали белокурыми. Все следы преступника, в которого я влюбилась, были стерты и заменены заискивающим политиком.

— Ох ты ж, ни хуя! — ахнула я, ноги подкосились. Туфля в руке с глухим стуком упала на ковер, и я закачалась. Алекс тут же в один шаг преодолел расстояние между нами и поймал меня.

Со смехом прижал к себе, качая головой.

— Но я не говорил, что тебе стоит подворачивать лодыжку прямо сейчас.

Суровый взгляд и изогнутая улыбка остались, но все остальное кануло в Лету.

— Ты похож на отца, — выпалила я.

— Хорошо, — заметил он и, сжав мою руку, помог встать ровно.

Я же пялилась, потрясенная его изменением. Даже татуировка звезд на правой стороне шеи исчезла, ее скрыл тональный крем. Он заметил мой взгляд и, нахмурившись, прикусил губу (в которой не было пирсинга).

— Это тебя шокирует, да?

Я отрицательно покачала головой и заметила собственное отражение в зеркале: цвет волос теперь приобрел смысл. Понятно, чего он надеялся достичь.

— Мы работаем под видом твоих родителей, так?

— Почему нет? — Он подвел меня к кровати и, присев, поднял упавшую туфлю, надевая ее мне на стопу. — У нас их одежда, а вскоре будут и деньги.

— Отмытые деньги, — поправила я, смотря на закрытую дверь ванны, ожидая, когда выйдет Адриана, а Алекс же поднимал руку все выше и выше, легонько касаясь бедра.

— Еще одна причина, чтобы украсть их, — сказал он, дотронувшись кончиками пальцев до моих трусиков, надавливая чуть сильнее, толкаясь и лаская, доводя меня до белого каления.

И когда я уже была готова схватить его за этот чертов галстук, чтобы повалить на кровать, он убрал руку и встал. Выпятив губу, я насупилась, и он, наклонившись, быстро чмокнул меня.

— Ты закончила?

— Да, — подтвердила я, тяжело дыша от возбуждения, и насторожилась. — А что?

— Мне надо, чтобы ты пошла со мной.

Он взял меня за руку и вывел на улицу. Комната Адрианы и Питера находилась шестью дверями далее. Это была быстрая прогулка, и когда мы приблизились к ней, мой парень выбрал этот момент, чтобы быть милым.

— Ты прелестно выглядишь.

Улыбнувшись в ответ, я пробежалась пальцами по его серебряному галстуку.

— И Вы неплохо выглядите, сенатор.

Алекс резко остановился и прижал меня к стене между номерами. Я не успела даже вздохнуть, как его губы оказались на моих, грубые и властные, сильная ладонь легла на бедро, поднимая его, и он толкнулся в меня. Схватившись за лацканы пиджака, я дернула его к себе, пальцы сильнее впились в ногу, и он поймал мою губу зубами, вызывая наш общий стон.

Неровность на стене впилась в спину, когда Алекс перенес весь свой вес на меня. Поморщившись от боли, я тут же забыла о ней, когда он накинулся на шею, целуя и прикусывая кожу. Он прижался ко мне и скользнул рукой выше под платье, накрывая ладонью задницу. Я потерялась в ощущениях и притянула его лицо обратно к себе, целуя изо всех сил.

Мы собирались трахнуться прямо в коридоре, я чувствовала пальцы Алексы, оттягивающие резинку моих кружевных стрингов. Затем раздался громкий кашель.