— Алекс! О черт! Да! — выкрикнула я и впилась ногтями ему в спину.

— Черт возьми! — Он напал на мой рот.

Он врезался в меня бедрами, пока я приподнимала свои навстречу. Наша кровать громко скрипела, а изголовье билось о стену из-за силы нашей ебли. Это заглушало наши стоны и шлепки потных тел, сливающихся вместе. Продолжая свой неистовый и дикий ритм, погружаясь в меня все глубже с каждым толчком, он заставил меня сжаться вокруг него. Толкаясь и замирая, приближая нас как можно ближе, мой парень медленно выходил, до самого кончика, а затем с силой входил обратно в меня.

Запустив руку ему в волосы, я притянула его вниз.

— Черт возьми, скажи мне.

— Я люблю тебя, — шепнул он мне в губы, и его напряженный хриплый голос добил меня.

С громким стоном я кончила, зажмурившись и содрогаясь всем телом.

Алекс зашипел, приподнявшись и толкаясь в меня в поисках собственного освобождения. Заглядывая мне в глаза, он наблюдал за мной, пока я следила за ним. Каждая мышца на его руках напряглась, брови сосредоточенно сдвинулись. Он вышел из меня и, сжимая головку члена, кончил белыми струями мне на живот и грудь.

Он застонал и громко фыркнул:

— Черт! — Он рухнул рядом со мной, тяжело дыша и дрожа.

Потребовалось время, чтобы его дыхание пришло в норму, но я осталась неподвижной, не зная, стоит ли мне двигаться. Алекс, заметив мое затруднительное положение, перевернулся и схватил свою сброшенную рубашку, вытирая беспорядок. Он скомкал ее и швырнул через всю комнату. Теперь я могла двигаться свободно, но мой мужчина не оставил между нами ни сантиметра свободного пространства. Крепко взяв за бедра, он притянул меня задницей к себе.

Мы застыли на мгновение.

Чувствуя стук его сердца спиной, я считала каждый удар, медленно водя пальцами вверх и вниз по его руке. Когда я дошла до ста, Алекс сжал меня и нарушил тишину.

— Почему ты соврала?

Я поморщилась.

— Я не хотела, чтобы ты знал о том, что она была там.

— Ты с ней говорила?

— Нет, она была слишком накачана наркотой.

— Тогда почему ты ничего не сказала?

Хорошо, что я не видела его лица, иначе бы никогда не набралась смелости рассказать ему правду, но она прозвучала тихо и торопливо, почти шепотом.

— Потому что я почти убила твою маму.

Перевернувшись на кровати, Алекс навис надо мной.

— Что?

Закрыв лицо руками, я призналась в грехе.

— Я собиралась пристрелить твою мать, но не смогла. Она так похожа на тебя.

Он убрал мои ладони, но я закрыла глаза, боясь того, что могла увидеть.

— Детка, пожалуйста, посмотри на меня.

Приоткрыв один глаз, все еще боясь того, что ждало меня, я поразилась обожанию в его взгляде.

— Я не злюсь.

— Нет?

— Нет.

— Почему нет?

Он прикусил губу и пожал плечами.

— Потому что я чуть не пристрелил твою.

Это привлекло мое внимание, и я села на кровати с широко распахнутыми глазами.

— Что? Когда?

— В тот вечер в полицейском участке. Я из-за нее опоздал, чтобы спасти тебя от Терри.

Тот вечер стал смутным воспоминанием для меня.

— Ты серьезно?

— Я мог убить Сьюзен. Прошел за ней в уборную, взвел курок, но в последнюю секунду, когда она повернулась, я увидел тебя.

Мне хотелось злиться, что он не сказал мне, но я понимала его причины.

— Это чертовски мило, — я наклонилась и прижалась к пухлым губам.

Он засмеялся.

— Мы чертовски сумасшедшая пара, Мелкая.

— Вот что делает нас такими идеальными вместе, — пробормотала я ему в губы, пытаясь углубить поцелуй и почувствовать его язык.

Отстранившись, он держал меня на расстоянии вытянутой руки и говорил с неизмеримой болью.

— Ты останешься? Ты не уйдешь от меня?

— Я не могу уйти от тебя, — я слабо улыбнулась, — ты для меня как воздух.

Мои глаза были словно прикованы к неторопливо сменяющимся неоновым цифрам часов на прикроватной тумбочке. Десять минут первого ночи, но разум отказывался отключаться. Мысль за мыслью изводили меня сомнениями, и в основном причиной было недоверие Алекса.

Потрясающе, как меня отвлекали его прикосновения. Вся злость испарялась, унося вместе с собой ссору. И только когда покалывание во всем теле проходило, я выходила из транса, вызванного Алексом.

Как сейчас.

Последние четыре часа я лежала на кровати, снова и снова проигрывая ссору в голове. Удары ниже пояса и ненавистные слова не беспокоили меня так, как его признание. Меня тошнило оттого, что ему пришлось врать мне из-за моей ненадежности.

Я пыталась убедить себя, что он не это имел в виду или просто был расстроен.

Но правдой было одно: я худшее, что случалось с Алексом Райаном.

И будь я умней, то закончила бы это сумасшествие и ушла.

Но, конечно, мне, тупой и эгоистичной, нужен был только он, поэтому я отказывалась, несмотря на все разумные доводы бросать его.

— Агх, — проворчала я, перевернувшись на спину, отчего кровать затряслась. Прижала пальцы к глазам в надежде избавиться от мыслей о безжалостной ненависти к себе. Именно они не давали мне спать. И я не знала, как их остановить.

— Мэди… — прозвучал хрипловатый низкий голос Алекса, потянувшегося ко мне.

Мое недовольство разбудило его, что не было моей целью, но все же пришлось прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. Как там говорят, беда не приходит одна?

— Детка, — позвал он, перекатившись и притянув меня к себе, — ты в порядке?

— Да, все нормально, — ответила я и, приняв его приглашение, зарылась лицом в его уютные объятия.

— Конечно.

«Нормально» было паролем для «погано». Мягкое поглаживание его пальцев по спине было настоящей сывороткой правды, так что лишь вопрос времени, когда я выложу ему все свои мысли. Он ждал и ждал, гладил и гладил, пока, наконец…

— Я останусь завтра здесь.

Рука остановилась, в груди, к которой было прижато мое ухо, зарокотало.

— О чем ты говоришь?

Дальше будет сложнее, потому что я собиралась вскрыть тему, которая, по идее, была закрыта. Мы поссорились, помирились и начали с чистого листа. Все было отлично. Секс означал это.

Ну или он так считал.

С моей же стороны ничего не было решено.

— Я не пойду с тобой на дело в банк.

Он отстранился и взглянул на меня, темнота совсем не скрывала его лица. Задумчивое выражение вместе с растрепанными волосами и полными губами были последней каплей для меня.

— Но ты мне нужна.

Я закатила глаза.

— Я не нужна тебе там.

— Да ни хуя, — возразил он, рывком притянув меня к себе, в этот раз ближе, теснее. — Ты мой сообщник, Мелкая. Мы вместе занимаемся этим дерьмом.

Я улыбнулась, радуясь мысли быть в команде с Алексом, но вскоре это прошло. Жестокая правда, которой он ударил меня шесть часов назад, вычеркнула все.

— Но я все порчу, помнишь?

— Блядь, мне не стоило этого говорить.

— Но так и есть, — сказала я, прижимаясь к изгибу его шеи и переплетая свои ноги с него. — Я беспечна, незрела и…

— И ты веришь всей этой херне? — Алекс злился. Я чувствовала, как напряглись мышцы его руки, обхватившей мою талию. Между нами не было расстояния, мы лежали, плотно прижавшись друг к другу, кожа к коже. — Из всего, что я говорил тебе, ты веришь этому?

Сердце колотилось, распространяя по венам сильнейшую смесь эмоций: злость, любовь, ненависть, похоть. Они множились и набирались сил.

— Не то, что я хочу верить в это. До вчерашнего дня я думала, что мы команда, но ты специально держал меня в неведении…

— Хватит, Мэди, я понял. — Скинув простыню, он сел на краю кровати. — Я дерьмовый парень.

— Да нет! — Я подсела рядом, потянувшись успокоить его.

— Я знаю, что это никчемное оправдание моей лжи, но проще быть придурком, чем рассказать тебе правду, чем меньше ты знаешь, тем лучше.

Рука замерла в нескольких сантиметрах от его спины, и я начала буравить его взглядом.