Как и ожидалось, дождавшись нашего возвращения в ассоциацию и выслушав доклад, Джим отпустил всех отдыхать, а меня попросил задержаться.

— Ты ведь уже понимаешь, о чём предстоит разговор? — спросил он, когда в кабинете не осталось посторонних.

— Догадываюсь. Дрон она разнесла, но микрофон-то продолжал работать.

— Верно. Союзники слышат тебя, только когда нажата кнопка гарнитуры, ну или диспетчер может подключить общую связь, если того требует ситуация. Но вот запись работает безостановочно, и ничто не мешает нам прослушать твои слова, дыхание и окружающие звуки в любой момент времени. Итак, та призрачная дева, что отправила на больничную койку сына спонсора, прямо сейчас сидит внутри тебя?

— Надеюсь, вы не затребуете выпустить её и добить?

— Уж не знаю, правдой ли были слова о том, что ты не обращал внимания на камеры, но так или иначе процесс вселения и правда попал в их слепые зоны. Иначе ты изрядно прибавил бы нам работы. Изымать у охраны записи, а затем объясняться перед обитателями района и в особенности перед заказчиком о причинах такого поступка. Поверь мне, это та ещё морока. Ведь обычно мы не скрываем отснятых материалов, а напротив, спешим похвастаться перед публикой очередными достижениями героев.

— То есть вы на моей стороне?

— Ну а как же? Ты ведь в курсе, что разумные не идут на контакт с людьми и самоуничтожаются, едва попав к нам в руки. А тут один из них вдруг добровольно поселился в одном из героев. Это же открывает просто огромные перспективы!

— Если вы собираетесь через меня пытать её и выбивать информацию…

— Ох, не выветрились из тебя ещё средневековые замашки, Гилен. Ни я, ни прочее руководство ассоциации ещё никогда не отдавало приказов о пытках, и все мы искренне надеемся, что не придётся делать этого и впредь. Не хотим, знаешь ли, уподобляться оппозиции и старым порядкам, которые они стремятся вернуть. Так что по этой части всё зависит от тебя. Ты ведь можешь с ней общаться? И пожалуйста, скажи мне, что в один прекрасный день она не захватит контроль над твоим телом и не начнёт крушить всё вокруг.

— Не задавайте вопросов, на которые у меня нет ответа. Иммикер, как и любой другой ёкай, контроля над владельцем не перехватит, но в этот раз я имею дело с совсем иной формой жизни, так что не могу ничего гарантировать. Но если вдруг стану подозрительно себя вести…

— То тебя немедленно повяжут и отправят в церковь на сеанс экзорцизма, — сказал Джим с усмешкой. — Ладно, иди к себе и займись изучением того, что сегодня произошло. Чем быстрее разберёшься, тем лучше.

Мне и самому не терпелось пристально изучить нового гостя в своём теле, но для начала предстояло закрыть ещё один вопрос. Потому первым делом я направился не в свой номер, а в гости к Гистеру.

Дверь передо мной почти сразу раскрылась, хотя хозяин комнаты сидел на кровати со смартфоном в руке. Вижу, парень понемногу осваивается с технологиями. Энсана лежала рядом в форме пистолета. А я думал, она меня уже не стесняется.

Сев в кресло напротив, я стал думать, с чего начать разговор: с благодарности за то, что прикрыл перед напарниками, или с возмущения о его попытке убийства разумной незадолго до этого. Но Гистер избавил меня от внутренних метаний и заговорил сам:

— Прости за ту мою выходку. Я повёл себя, как идиот.

Ну хоть не отрицает.

— Тебе не передо мной надо извиняться, а кое перед кем другим, — сказал я, многозначительно покосившись на лежавшее рядом с ним оружие.

— Сделал это первым делом. Только вот не знаю, приняты ли мои извинения. Судя по тому, что Энсана с того момента со мной не разговаривает и не делится эмоциями, не приняты.

Выходит, я поторопился в своей зависти к их идеальным отношениям. Эти двое тоже умеют ссориться, как и любые разумные существа. Только в их случае не дух впал в немилость хозяина, а наоборот. А ещё становится понятно, что причиной оружейного облика Энсаны стало не моё присутствие. Просто в такой форме удобнее играть в молчанку.

— После твоих слов я настолько помешался на поднятии рейтингов, что позабыл обо всём на свете, — продолжил свои откровения Гистер. — Готов был поднять оружие на любого, лишь бы покрасоваться перед публикой. Хоть на врага, хоть на союзника.

— Так теперь я виноват, что промыл тебе мозги лекциями о важности рейтингов? Откуда ж мне было знать, что побрякушка для девушки станет для тебя важнее собственной человечности? В этом плане ты, знаешь ли, не так далеко ушёл от Вендера, что намеревался прикончить тебя по тем же причинам. А ещё, если я хоть немного ориентируюсь в нравах аудитории, то убийство беззащитного, не способного сопротивляться врага, ещё и женского пола в придачу, зрителей бы совсем не порадовало.

— Тогда спасибо, что остановил меня.

— Тебя Энсана остановила, а не я. — Я перевёл взгляд на пистолет, что лежал рядом и не подавал признаков жизни, и не удержался от того, чтобы взглянуть на него духовным зрением. Ну точно же, дуется. — Надо понимать, в бою она теперь не помощник?

— Да я её даже в руку взять не могу, — посетовал парень, помахав передо мной забинтованной ладонью. — Может, ты посоветуешь, как мне лучше перед ней извиниться?

— Если будешь просить о таких советах, она не только кусаться не перестанет, но ещё и подстрелит тебя. Подобрать слова ты должен сам, без чьей-либо помощи.

На этом я попрощался и покинул его номер, наконец развалившись на собственной кровати.

«Иммикер, как там наша плен… кхм, гостья?»

«О, как это мило, что ты поинтересовался судьбой израненной девушки, чья жизнь висела на волоске, причём твоими стараниями. Не прошло и полгода. Ведь потрепаться с союзничками куда важнее, чем побеспокоиться о состоянии того, кого сам чуть не убил».

«Если ты говоришь „чуть“, значит, она жива. Да я и сам ощущаю внутри её присутствие, потому и не беспокоюсь».

«Да я уже начинаю привыкать. Одни девушки после знакомства с тобой оказываются в тюрьме, другие едва не отходят в мир иной, с третьими ты знакомишься, выбивая им двери и окна, а четвёртых по твоему недосмотру разрубают надв… ладно, не будем об этом».

«Вот именно. Лучше скажи наконец, что там с разумной».

«Ну, вроде пока не померла, выздоравливает потихоньку».

«Выздоравливает?»

«Ты об этом, конечно же, не знал, как и обо всём остальном, но раненый ёкай, приняв духовную форму и поселившись в человеке, со временем залечит свои раны и восстановит силы. И у этой девицы действует ровно та же система. Посидит в тебе недельку, и будет как новая».

«Рад слышать. Но тогда выходит, что у разумных и впрямь есть нечто общее с ёкаями?»

«Да я тут сам теряюсь в догадках, кто она такая и что она такое. Как уже было сказано, окажись разумные настоящими ёкаями, я бы тебе ещё за предыдущих двоих глазёнки выжег. Но они другие, точно другие, потому я и не знаю, как с ними поступать».

«А я знаю. Если они вредят людям, то у меня нет иного выхода, кроме как сражаться с ними. Иначе мой геройский статус потеряет смысл. Кстати, я об этом раньше не спрашивал…»

«Да ты ни о чём не спрашивал, кроме как о том, какие ещё режимы зрения я могу пробудить».

«Да-да. Так вот, скажи мне: все ёкаи мирные, или среди них тоже есть те, кто считает людей своими врагами?»

«Всякие есть. Мы куда разнообразнее, чем сделанные под копирку людишки».

«То есть нападение на людей не противоречит вашей природе, что добавляет вам с разумными ещё одно сходство».

«Угу. Сам весь в нетерпении и хочу поскорее разобраться».

«Так что насчёт этой разумной? Ты с ней уже успел пообщаться?»

«Не-а. Она меня игнорирует».

«И когда это ты успел с ней поссориться?»

«Да не ссорились мы, поумерь свою безумную фантазию. Но подумай сам: ты, весь израненный, ложишься в медпункт на лечение, и тут вместо сексапильной медсестрички к тебе подлетает громадное глазище и начинает допрашивать».

«Согласен, прирезал бы не глядя. Тогда сам попробую. Эй, как тебя там, ты ведь здесь и слышишь нас?»