— В общем, постарайся не думать о прошлом и настроиться на настоящее. Теперь ты — защита и опора для людей этого мира. Чувствуй себя, как дома, а если что понадобится или будет непонятно, не стесняйся обращаться ко мне или другим героям. Мы все здесь служим единой цели.

Одарив меня на прощание ослепительной улыбкой, боюсь представить, скольким девушкам разбившей сердца, он направился по своим делам.

Миновав ещё пару коридоров и поворотов, меня привели в помещение, называемое медпунктом, объяснив, что так здесь называют лазареты. Лечебница была знатная. Никаких вам жутких инструментов, постиранных тряпок и пузырьков с зельями. Диковинные машины и приборы, мягкие кушетки и кресла, ровные ряды прозрачных пробирок. И всё это в белых тонах, включая лекарей в халатах того же цвета.

Здесь Велар нас оставил, сказав, что его ждут дела.

Процесс лечения ожидаемо отличался от привычных в моём мире. Взяв до смешного тонюсенький шприц, мне вкололи какое-то лекарство в область сломанных рёбер и заверили, что эта чудодейственная субстанция поставит меня на ноги край через два дня. Название запоминать не стал, даже не просите. У чернокнижников Векхирада, и тех заклинания были проще.

— Так, что у нас дальше в программе? — задумчиво проговорила Кира, до сих пор составлявшая мне компанию. — Ты ведь в чудесах современной науки ни бум-бум? Тогда, может, познакомить тебя со всякой техникой? К примеру с «плитками», которые так не дают тебе покоя.

— Хочу отдохнуть, — устало произнёс я. Только расслабившись в медицинском кресле, я осознал, как жутко вымотался за сегодняшний день — и физически, и морально.

— Ладно, тогда на обед, и баиньки. Пошли в кафешку.

Мои догадки о том, что последнее слово как-то связано с пищей, оказались верны, и вскоре мы сидели за столиком в просторном обеденном зале перед расставленными на нём блюдами, что принесли работницы трактира или, как они здесь назывались, официантки. Отправив в рот первую порцию, я произнёс лишь одну фразу:

— Я не заслужил столь вкусной пищи.

И отодвинул тарелку. Чем вызвал немалое недовольство красноволосой:

— А ты не обнаглел, парень? Сейчас ради твоего высочества начальство подорвётся составлять отдельное меню с постной безвкусной кормёжкой. Жри, что дают, и не выделывайся. Или давай соли с горкой насыплю. А лучше перчика, он тут ядрёный.

Вздохнув и признав правоту её слов, я употребил всё содержимое тарелок, коря себя за наслаждение деликатесами, когда мои погибшие товарищи уже сами стали кормом для адских порождений.

И наконец меня повели в спальню. Но сначала — очередное диковинное изобретение местных волшебников. Заходишь в специальную комнату, жмёшь кнопки на стене, и через несколько секунд оказываешься в другом месте. Нет, не подумайте: порталы мне не в новинку. Они и в Алмере применялись. Но, как и самодвижущиеся повозки, оставались уделом купающейся в деньгах знати, тогда как здесь использовались, представьте себе, ради перемещения с одного этажа дома на другой. Человеческая лень способна творить чудеса.

— Кира, куда это ты намылилась? — окликнул нас стройный парень со странным (не пора ли отвыкнуть от этого слова?) розовым устройством, оплетающим правую руку.

— Новичка до номера провожу, — отозвалась моя спутница.

— А ничего, что тут мужская половина? Не боишься, что нападёт какой-нибудь оголодавший самец?

— Ты не о себе ли, Мехито? Ты ж девушек как огня боишься. До сих пор вспоминаю и ржу, как к тебе подбежала накрашенная и надушенная фанатка в коротком платье, и как ты тогда…

— Кира, блин! Ты мне до пенсии будешь это поминать?! — тут же смутился парень. — Не боюсь я их, просто она неожиданно подскочила.

— Да пофиг мне. Но если не хочешь меня тут видеть, сам его и веди. Двадцать восьмой номер, кажется.

— Кажется?..

— Да я запоминала что ли? Если занята, перезвонишь начальству и уточнишь. А если нет, то и хрен с ним.

На этих словах, взмахнув красными локонами, девица удалилась, оставив меня наедине со спасителем человечества, боящимся женщин. Хотя кто бы говорил, я и сам так ни разу и не намекнул Кинеаре о своих чувствах.

— Ладно, пошли, — махнул рукой Мехито. — Тебя ведь не надо учить пользоваться техникой?

— Если только кроватью, — пробурчал я.

— А душем? Ты ж грязный, как чёрт.

— Переживу.

— Зато прислуга не переживёт после тебя бельё отстирывать. Вот блин, подкинула же Кира работёнку. Ладно, пошли.

***

Изучив магическое устройство, создающее воду из ничего, и приведя себя в товарный вид, я наконец устало растянулся на кровати. Выводы прошедшего дня? А не будет никаких выводов. Не хочу ни о чём думать. Хотелось бы, чтобы всё это оказалось страшным сном, и завтра я проснулся в походном лагере от громового храпа Варта. Или от хохота мужиков, комментирующих естественную реакцию моего организма на сон с участием Кинеары.

Но я, хоть и молод, но не совсем уж дурак, и способен отличить сон от реальности. Всё было именно так, как я запомнил. Иммикер предал меня, я подставил и обрёк на гибель Истребителей, Марген одержал сокрушительную победу и уже готовит победоносный марш против Ниргинии, лишившейся своих сильнейших защитников.

Будь проклят этот глазастый! Будь проклят тот день, когда я связался с ним и позволил поселиться в моём теле! Спасибо хоть, что никогда больше не услышу его мерзкого писклявого голоса.

«Ну и как тебе новая жизнь, Гилен?»

«Ну и как тебе новая жизнь, Гилен?»

Вашу мать, вы ведь это не серьёзно? Я был уверен, что он…

«Давай угадаю: ты был уверен, что я остался в Алмере, и теперь сильно удивлён, что я всё ещё сижу в твоём теле».

Вот ведь тварь. После всего содеянного у него ещё хватает наглости…

«А теперь ты думаешь: да как этот ублюдок, из-за которого померли твои друзья и всё такое, ещё смеет показываться и разговаривать с тобой».

Это что ещё за фокусы? Укротитель может общаться со своим ёкаем через ментальную связь, но вот силком влезть и прочесть его мысли тому не под силу.

«А теперь недоумеваешь, как же я предугадываю каждую твою мысль, хотя вроде как не обладаю способностью их читать».

Ладно, отвечу. Хоть я и ненавижу его всем сердцем, но игра в молчанку не вернёт моих товарищей. Разговоры, впрочем, тоже.

«Тебе не кажется, что пора уже прекратить эту игру в милого дружелюбного духа? Ты предал меня и всех Истребителей, обрёк на гибель всю Ниргинию. Давай же, покажи своё истинное лицо. Стань в кои-то веки самим собой».

«Хо, ты в этом так уверен? Правда желаешь узреть мою истинную натуру? Узнать, что всё это время на самом деле творилось у меня в душе? Ну что ж, ты сам попросил. Потом не жалуйся. Итак, всё это время я…»

…

Прошло пять секунд. Потом десять. Ну долго ещё?

«Спасал твою бесполезную задницу, что умудрялась изо дня в день впутываться в неприятности и давно бы померла, не присматривай за её сохранностью великий Иммикер!»

«Если ты думаешь, что я посмеюсь над твоими шуточками, как раньше, то нет. Знаешь, Иммикер, прежде я никогда не задавался вопросом, может ли укротитель воздействовать на своего ёкая и навредить ему. Даже мыслей таких в голову не приходило. Но теперь подумаю, обещаю. Ты ответишь за то, что сделал! И твой дурацкий юмор тебя не спасёт!»

«Ааа!!! Нееет!!! Пощади, хозяин!!!»

…

«Шучу. Имейся и правда способ насильно удерживать в себе ёкая, да ещё и вредить ему при этом, как сам думаешь, сколько укротителей повелевали бы нами при помощи боли? Если кто и изобретёт такую жуткую технологию, этим кем-то точно будешь не ты, дружок мой Гилен».

«Насильно удерживать… А ведь и правда: ты волен в любой момент покинуть меня и обрести свободу, или отыскать нового хозяина. Твоего лучшего друга Маргена, к примеру, ради которого ты меня предал. Так какого же чёрта ты до сих пор во мне сидишь?!»

«Может, ты мне нравишься, и я буду лить горькие слёзы после нашего расставания».