— Герберт Блоссом, мистер Граем. Я… я столкнулся с этой женщиной всего один раз. За ночь она взяла с меня два серебряных. Это всё, господин судья.

Собравшийся народ снова ахнул и загудел.

— Спасибо, мистер Блоссом, за честность, — повысил голос Граем, дабы не потонуть в шуме толпы. — Ваша очередь, мистер…

— Кинг. Соломон Кинг, — отозвался Соломон, выступив вперед. И, взглянув сначала на девушку, потом на судью, смущенно пробормотал: — Простите, господин судья, я не шибко уверен, что это именно та девица. У той, кажись, глаза вроде синие были.

— Постарайтесь вспомнить, мистер Кинг. Это важно.

— Нет. Не она. У этой волосы чересчур рыжие. — Ты чего дуришь? — зашипел на приятеля Николас и крикнул судье: — Да она это, господин Граем, она! И не синие вовсе глаза были, а зеленые. И волосы вточь как у ней, рыжие-рыжие!

Люди привычно зашумели, и судье пришлось сильно повысить голос:

— В порочности этой юной девицы сомнений более нет. А значит, Мариотта Вудиш признается виновной в блуде и недостойном поведении. В наказание ей полагается десять ударов плетью и обрезание волос. Порка пройдет принародно завтра в полдень.

Удар маленького деревянного молоточка был сродни удару большого колокола над головой. Мари растерянно глядела на ликующую толпу и чувствовала, как растущий внутри нее от пугающего наказания холод заставляет дрожать. Одному Богу известно, что готовит завтрашний день.

Удовлетворенные речью судьи, люди потихоньку покидали городскую площадь. До завтра распутница никуда не денется, а на остаток сегодняшнего дня хлопот еще хватает. Ушел и уважаемый господин судья. И даже стражники не спешили занять свой пост у клетки с приговоренной блудницей. Улучив благоприятный момент, Николас сам подошел к Мари для тихой беседы.

— Почему вы, ведьмы, просто не оставите в покое меня и мою семью? — озлобленно прошипел мужчина, зная, что никто его не услышит, кроме самой девушки и приятелей, стоящих за спиной.

— Ты прикрываешься семьей, хотя на деле им никто не причинял вреда, — не менее враждебно ответила Мариотта.

— Так ли правдивы твои речи? А кто в лесу на Марту напал и под землю утащить хотел? Не ты ли?

— Ты сам к тому вынудил. Но я обещаю тебе, Николас, ты еще поплатишься за все свои злодеяния!

— Чем напрасные обещания давать, лучше поблагодари, что ведьмой тебя не объявил. До завтра ты бы не дожила. Прими дружеский совет, уходи поскорее из наших мест. Охотник уже в деревне.

— Трус и предатель, — пренебрежительно кинула обвинение Мари.

Отвечать ведьме Николас не стал. Еще с полминуты в переглядки с ней поиграл и прочь пошел. Герберт следом заторопился, а Соломон, напротив, прежде чем уйти, сначала к клетке приблизился.

— Ты завтрашнего наказания не опасайся, ничего не будет. Ночью я вернусь, обещаю.

От появившейся маленькой надежды ведьма возликовала, однако виду не подала, а когда мистер Кинг поравнялся со своими приятелями, легонько подула на ладонь в направлении мужчин. Резкий порыв ветра толкнул мистера Ванклауда в спину. От неожиданности мужчина нелепо подался вперед, резво переставляя ноги, будто запнулся. Чьи это проказы смекнул сразу и обернулся.

— Берегись, Николас, — прошептала Мари, едва шевеля губами, но ветер донес ее слова до обидчика.

Половину пути мужчины шли молча. И уже на подходе к деревне Соломон, не сдержавшись, попенял приятелю:

— Зачем ты это делаешь, Николас? Зачем ведьму дразнишь?

— Неужто пожалел девицу? Или страшишься ее? Ты всегда был трусоват, Соломон.

— Хватит собачиться, — вмешался Герберт. — Мне вот тоже не по себе. Зря мы это затеяли. Ох, зря.

— Разнылись, как бабы, — огрызнулся Николас, сплюнув под ноги. — Не хотите помогать и не надо. Без вас обойдусь. Только теперь уж в сторону отойдите и под ногами не мешайтесь, — высказал и пошел размашистым шагом, не оглядываясь.

Герберт, было, вдогонку устремился, да Соломон его рукой придержал.

— Она ведь приходила ко мне. Девчонка эта. Я ей всю правду, как было дело, рассказал. Просил семье не вредить. Ни при чем они. А коли мне зла желает, пусть так, виноват.

— А она что? — опешил мистер Блоссом и уставился с открытым ртом на приятеля.

— Поверила, обещала не трогать.​ До сих пор не понимаю, как жив остался. А знаешь, я ведь и за тебя слово замолвил.

— Ох, Соломон! — воскликнул Герберт. — И ты только сейчас мне о том поведал! А я там, на площади такого наговорил! — головой досадливо покачал и вдруг напряженно спросил: — А Николас знает?

— Нет, — предостерегающе буркнул Соломон. — Я наш разговор ведьме в тайне обещал держать.

От признания друга Герберт вовсе сник: — И чего мне, дураку, было пять лет назад ногу не сломать… остался бы дома. Один Бартоломеу среди нас умным оказался.

Мистер Кинг понимающе кивнул.

— Ночью я вернусь на площадь. Может, если помогу ей сбежать, она простит меня.

— Я с тобой.​

— Только ты, Герберт, держи язык за зубами. Не дай Бог, Николас прознает.

— Да ты что, Соломон, ты же меня знаешь!

— Вот то-то и оно! — по-доброму усмехнулся мистер Кинг.

О деле мужчины сговорились. Осталось только ночи дождаться.

Стражники у клетки с рыжей блудницей, как прозвали Мари между собой мужчины, сменяли друг друга каждые три часа. Когда снова настала очередь Вистана, на город спускались сумерки. Бороться с накатывающей дремой остановилось все сложнее. Страж проверил надежность замка на решетке и, отойдя на приличное расстояние, расстелил под деревом камзол. Устроившись поудобнее на земле, он подсунул под себя короткий меч и удовлетворенно прикрыл глаза. Мари последовала его примеру и смежила веки, с нетерпением ожидая ночи.

— Да у тебя просто дар попадать в передряги. Рано или поздно любой воришка попадается.

Мужской голос заставил ведьму открыть глаза и завертеть головой. Человек, что однажды помог ей на ярмарке спастись от охотника, сейчас стоял возле клетки, по другую сторону от дремавшего стража. Лениво привалившись к дереву, он улыбался, отмечая, как стремительно удивление на лице девушки сменилось недовольством.

— Я не воровала.

— Тогда почему ты в клетке?

— Не твоего ума дело, — произнести вслух то, в чем ее обвиняют, у Мари язык не поворачивался.

— На твоем месте я был бы более вежлив, — пряча улыбку, отчитал незнакомец. — Но если тебе нравиться сидеть в клетке, и тебе совсем не нужна моя помощь, то можешь и дальше грубить. А я пойду.

— Вот и иди, — буркнула ведьма​, — а мне и без тебя помогут.

— Кто? Этот деревенский простачок, что поначалу юлил перед судьей, а опосля толкался подле тебя?

Мариотта хотела было спросить, откуда он знает, но ответ был очевиден. Он был здесь с самого начала и всё видел. Щеки вспыхнули румянцем разом и от стыда, и от гнева:

— Соломон обещал вернуться за мной. И у меня есть повод ему доверять. А вот чего мне от тебя ожидать, ума не приложу.

— Доверять ты ему можешь, но вытащить тебя из клетки ему не по зубам. — Ты же его совсем не знаешь. Может, ему и не такое по зубам.

— Тебя стерегут. А обмануть стражу надо суметь.

— Вижу я, как стерегут, — хмыкнула Мари, косясь на отдыхающего стражника.

— Это сейчас он дремлет. Вечером бежать ты не надумаешь. Народ еще шастает. А к ночи страж выспится и тут уж точно глаз с тебя не спустит, — сбил с девушки спесь незнакомец.

— А ты, значит, обмануть охрану сможешь, — недоверчиво высказала ведьма и на всякий случай ресничками похлопала.

Мужчина отлепился от дерева и, обойдя клетку по кругу, насмешливо ответил:

— К чему гадать? Моя помощь тебе не требуется. Увидимся завтра в полдень. Я, так и быть, помашу тебе, когда копна рыжих волос упадет на землю.

Засим отвесил шутливый поклон и не спеша двинулся в сторону торговой части города. Мариотта растерянно уперлась взглядом в спину дерзкого незнакомца и неожиданно для самой себя выкрикнула: