— Я скажу горничным, чтобы они следили за столовым серебром, — говорю я.

— Я вижу, что твоё отношение ничуть не улучшилось.

— Оно значительно улучшилось, — отвечаю я. — Но с тобой здесь всё быстро портится.

— Значит, ты ещё не пришёл в себя, — говорит она. — Ты всё ещё находишься в этих отвратительных отношениях.

Гнев захлёстывает меня, и я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание только потому, что моей матери больше всего на свете хотелось бы вызвать у меня реакцию. Это было бы именно то, чего она хочет, и я не склонен давать ей всё, что она хочет.

— Ирония судьбы в том, что ты находишь мои отношения с Делани отвратительными, когда ты явно здесь с этим маленьким троллем.

Глаза Ани сужаются, когда она смотрит на меня.

— Ты бросаешь её немедленно, или ты выходишь из моего завещания.

— Там что-нибудь осталось? — спрашиваю я. — Я всегда просто предполагал, что ты потратила всё это на водку и сигареты.

— Ты куришь? — оранжевый парень, до этого молчавший, заговаривает, потрясённо глядя на неё.

— Нет, — отвечает она отрывистым голосом.

— О, она делает много вещей, о которых, я уверен, ты не знаешь, — говорю я. — Йога — это всего лишь новейшее увлечение. Мама, я был бы признателен, если бы ты вычеркнула меня из завещания. Таким образом, я могу быть уверен, что ты больше никогда не нанесёшь мне ни одного из этих маленьких визитов.

— Ты всегда был неблагодарным маленьким засранцем, — произносит она. — Ты ничто без меня. Я вырастила тебя.

— Да, — говорю я. — Несмотря на все твои усилия доказать обратное, ты вырастила сына, который по какой-то иронии судьбы смог заполучить такую девушку, как Делани. И я не возражаю сказать тебе, чтобы ты просто пошла нахуй.

— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — говорит она, но я поворачиваюсь, чтобы направиться обратно к бассейну.

— Я сейчас позвоню обслуживающему персоналу, — произношу я. — Я уверен, что было бы лучше, если бы один из охранников сопровождал вас, пока ты собираешь свои вещи.

Она обрушивает на меня шквал проклятий, но я не слушаю, возвращаясь на шезлонг рядом с Даниелем.

— Что ж, это было драматично, — говорит он.

Я откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза.

— Я Гейдж О'Нил, — отвечаю я. — Ты бы действительно, блядь, ожидал чего-то меньшего?

Позже я сижу в огромном кресле в гостиной гостевого дома. Делани сидит у меня на коленях, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом мне в шею. Если бы год назад, мне сказали, что я был бы счастлив обниматься с девушкой, не говоря уже о Делани Марлоу, я бы послал нахуй. И всё же, мы здесь. И это приятно.

— Даниель сказал, что он обманом заставил тебя сегодня полежать с ним у бассейна, — говорит она. — Он полностью изучал тебя.

— Ну, я горячая штучка, — отвечаю я ей. — Убедись, что ты этого не забудешь.

Делани хихикает.

— Я постараюсь не забыть, — говорит она. — Итак, Аня появилась, да?

— С инструктором по йоге, с которым она встречается, Полом или кем-то в этом роде, — отвечаю ей. — Твой бедный отец.

Она молчит целую минуту.

— Я думаю, что он мог бы испытать большее облегчение, чем что-либо ещё, честно говоря.

Я отстраняю её от себя и внимательно смотрю на неё.

— Значит, ты думаешь, что у нас действительно есть надежда?

— Типа, «долго и счастливо» и всё такое? — спрашивает она. — Не знаю, сработает ли это, Гейдж.

— Ну, чёрт, по крайней мере, никто не может сказать, что ты не честна. — Я ощетиниваюсь от её слов.

— Нет, — говорит она. — Дай мне закончить. Я не знаю, что ждёт нас в будущем или что-то в этом роде. Я не знаю, сработает ли это. Но я знаю, что когда ты находишь кого-то, кто заставляет тебя думать о будущем таким образом, ты должен прыгнуть в этот омут и попробовать.

— Ты такой грёбаный романтик, — произношу я.

Делани отвешивает мне пощёчину.

— Знаешь, это не будет сплошными радугами и солнечным светом, — говорит она.

— Боже, я чертовски надеюсь, что нет, — отвечаю я ей.

Делани

Два года спустя

— О боже мой, Гейдж, поторопись! — кричу я наверх. — Мы опаздываем на свадьбу! Водитель лимузина буквально стоит за входной дверью!

Гейдж спускается по лестнице, одетый в смокинг, выглядя таким сексуальным, что, клянусь, мои трусики должны были бы растаять. Если бы на мне были трусики под этим платьем. Но я их не надеваю, по просьбе Гейджа. Это совершенно неуместно, но, с другой стороны, мы с Гейджем никогда не были по-настоящему подходящими друг другу, я так думаю. Он одаривает меня своей дерзкой ухмылкой, и волчьим присвистыванием.

— Вау. Посмотри на себя.

— Хорошо? — я кружусь в платье, платье винного цвета в пол с вырезом на плечах.

— Великолепно, — отвечает Гейдж, скользя рукой по моей спине и откидывая меня назад, когда он целует меня. Я хлопаю его по руке, и он тянет меня обратно наверх.

— Не порти мне причёску, — говорю я ему.

— Я подумываю отвести тебя обратно наверх, чтобы я мог испортить гораздо больше, чем твои волосы, — молвит он. Он проводит языком по мочке моего уха, и я отмахиваюсь от него.

— Ты будешь весь в помаде, и ты знаешь, что Робин тебя убьёт, — говорю я ему. — И мой отец убьёт тебя, если из-за тебя мы опоздаем на их свадьбу, потому что ты развращаешь меня.

В машине я снова отмахиваюсь от руки Гейджа, когда она шарит по моему платью.

— Ты ужасен.

— Ты голая под этим платьем? — спрашивает он низким голосом мне на ухо.

— Да, — отвечаю я. — Но ты должен держать свои руки подальше от меня до окончания свадьбы. — Мой отец снова женится. Его невеста замечательная — она умная и успешная, корпоративный юрист. Она не терпит ерунды от моего отца — и он никогда не был так счастлив. И мы опаздываем на их свадьбу, которая состоится ровно через тридцать три минуты.

— Жестокое и необычное наказание, — говорит он.

Свадьба красивая, небольшая и подходящая для третьего брака моего отца, только семья и друзья в церкви в центре Далласа. Очевидно, что Аня не приглашена, и моей мамы там нет. Моя мать не разговаривала ни с кем из нас с тех пор, как разразился скандал, когда нас с Гейджем впервые раскрыли, даже думала, что сам скандал довольно быстро утих. Гейдж смог вернуться к гонкам месяц спустя. Череда его побед на треке принесла ему ещё больше поклонников среди публики. Скандал всё ещё несколько нависал над ним, и даже несмотря на то, что слишком рьяные репортёры время от времени поднимали этот вопрос, развод Бо и Ани сделал его в значительной степени спорным вопросом.

Я обнимаю своего отца и Робин, прежде чем мы покидаем приём.

— Я так рада за вас обоих, — говорю я и, прежде чем осознаю это, начинаю плакать. — Простите, — шмыгаю я носом, проклиная свои гормоны за то, что они заставили меня плакать. — Просто сегодня такой прекрасный день.

В лимузине Гейдж обнимает меня одной рукой.

— Приятно видеть твоего отца таким счастливым.

— Свадьба была прекрасной, — говорю я. И я чувствую, что меня снова разрывает.

Гейдж берёт меня за подбородок и изучает моё лицо. Я краснею под его пристальным взглядом, и я знаю, что должна сказать ему. Я просто ждала подходящего времени.

— Не думаю, что когда-либо видел, чтобы ты так много плакала за один день, — говорит он.

— Гейдж, я… — начинаю я, но он прерывает меня, легко целуя в губы.

— Подожди. Я должен тебе кое-что показать.

— У меня есть кое-что, что мне нужно… — Сказать тебе, я хочу закончить, но прежде чем я успеваю, он вытаскивает меня из лимузина. Я чуть не роняю сумочку на ходу, но Гейдж поднимает её, и я хочу показать ему, что в ней, но не делаю этого. — Почему мы в доме моего отца?

— Ты должна пойти со мной, — говорит он. — Никаких вопросов.

Он держит меня за руку, и один из сотрудников кивает нам, когда мы идём по коридору.