Облегчение захлёстывает меня, и я едва могу подавить смешок. Ладно, возможно, это было именно то, о чём я думала.

— Я рада, что ты не собираешься его убивать, — произношу я.

— Ты счастлива? — спрашивает отец.

— Я думаю, да, — отвечаю я, кивая. — Да. Я счастлива. Или, я была счастлива. Я даже не знаю, есть ли между нами что-то общее, или… я имею в виду, Гейдж есть Гейдж. Я даже не уверена, что он чувствует то же самое ко мне, или…

— Распечатка электронного письма на столе, — произносит Бо. — Я собираюсь докурить свою сигару. Возьми её с собой, и тогда ты сможешь решить.

— Ты уверен, что всё…

— Иди, — говорит он. — Она на столе. Прочти её. Я не осуждал Гейджа за то, что он был таким чертовски сентиментальным, но если это то, что тебе нравится…

«Сентиментально?» — думаю я. «Гейдж — какой угодно, только не сентиментальный».

— Спасибо тебе, папа.

— И, Делани? — он зовёт меня по имени, стоя ко мне спиной и выпуская дым с террасы.

— Да, пап?

— Я всё ещё твой чёртов отец, — говорит он. — Ты должна обязательно сообщить ему, что, если он разобьёт тебе сердце, у меня есть несколько дробовиков и доступ к отличному адвокату защиты.

Я сдерживаю смех, но в основном потому, что не уверена, что мой отец шутит.

— Спасибо, папа.

— А теперь убирайся отсюда и оставь меня в покое, — произносит он. Его слова грубоваты, но тон игривый. — И, ради Бога, постарайся держаться подальше от таблоидов, ладно?

Я несу электронное письмо к себе в комнату, но не смотрю на него, пока не закрываю дверь. Когда я просматриваю его, у меня дрожат руки. Я даже не уверена, должна ли я его читать.

Но когда я это делаю, всё в электронном письме сливается воедино, слова отходят на задний план, в то время как три самых важных, кажется, соскакивают со страницы.

Я люблю её.

Гейдж сказал моему отцу, что любит меня. А я оставила его сидеть в отеле в Токио.

Гейдж

Почти тринадцатичасовой перелёт обратно в Даллас, и я отключился от Интернета по собственному выбору. Ещё до того, как я покинул аэропорт Нарита в Токио, мой телефон гудел от смс с текстом от людей, которые видели глупую историю обо мне и Делани на каком-то сайте сплетен. Я уверен, что это всё заслуга Челси; вероятно, первым звонком, который она сделала после ухода из «Марлоу Оил», был таблоид.

Когда я начал получать смс-ки перед посадкой в самолёт, я прочитал первое сообщение, «срань господня» от одного из парней из моей команды, за которым последовало язвительное сообщение от старого приятеля. Затем я отключил свой телефон и провёл весь полет, не проверяя свою электронную почту и не заходя в Интернет. Вместо этого я попеременно лежал на своём месте, не спал и думал о Делани, смотрел дерьмовые фильмы и думал о Делани.

Бо не ответил на моё электронное письмо, когда я проснулся этим утром. Так что, когда я доберусь до дома Делани, я вполне могу оказаться в грёбаной зоне боевых действий.

Консьерж в отеле сказал, что Делани улетела обратно в Даллас, так что, по крайней мере, это уже что-то. Она не поехала прямо на Манхэттен. Конечно, это не значит, что она вообще собирается оставаться в Техасе.

Я даже представить себе не могу, что скажет Аня. Это подтвердит всё, что она когда-либо думала обо мне и о том, что я — гигантское крушение поезда. Сейчас я могу представить её реакцию: «Сначала гонял на своём дурацком мотоцикле, а теперь это? Трахаешь свою собственную сестру? Я знала, что ты белая шваль, как и твой отец».

Я даже не включаю свой телефон, когда мы приземляемся. Наверное, мне следует выбросить его в мусорное ведро и избавить себя от тысячи сообщений, в которых наверняка будет сказано, как мне отвратительно трахаться с Делани.

Когда моя сумка крутится на карусели, я стону. Спереди приклеена большая наклейка с надписью «Уведомление о досмотре», а весь чемодан удерживается посередине эластичным шнуром, потому что молния сломана.

Что на самом деле идеально. Это глазурь на грёбаном кексе.

Снаружи гремит громкий раскат грома, летняя гроза добавляет ещё один слой потрясающего в этот чёртов день. Дождь льёт через открытые пространства за пределами терминала, и мне просто насрать, что я промокаю насквозь, когда иду по тротуару. Где здесь, блядь, такси, когда оно тебе нужно?

Такси притормаживает и подъезжает к обочине, и водитель выходит.

— Ты стоишь под дождём, — указывает он не слишком любезно.

— Да ладно, — говорю я, протягивая ему свой чемодан. Он смотрит на это с отвращением. Так что теперь я получаю косой взгляд от водителя такси.

— Гейдж! — голос Делани доносится из ниоткуда. Я оборачиваюсь и вижу, как она бежит по тротуару, размахивая передо мной руками, как сумасшедшая. Когда она догоняет меня, у неё перехватывает дыхание. — Мы припарковались прямо там, — говорит она, указывая на машину в десяти ярдах от нас, её аварийные огни мигают.

— Что? Кто мы? — это неправильный вопрос, но я сбит с толку тем фактом, что она отследила меня.

— Даниель, — отвечает она. — Один из моих друзей. Он… — она указывает на парня в нескольких футах от неё, который дико размахивает своим клетчатым зонтиком и громко разговаривает с охранником аэропорта.

— Да, я знаю, что это всего лишь зона разгрузки, — кричит он. — Я не полный идиот. Я могу прочитать вывеску. Мой друг прямо там и… О, чёрт возьми, я даже не собираюсь сейчас ничего слышать.

— Что… кто это? — спрашиваю я. — Думаю, он собирается напасть на этого охранника со своим зонтиком.

Делани кладёт руку мне на грудь.

— Остановись. Не говори, — молвит она. — Я приехала сюда, чтобы кое-что сказать. Это действительно совсем не то место, посреди всего, с грёбаным дождём, и это, вероятно, самое неромантичное место на свете…

— Слушай, тебе нужно такси или нет? — водитель громко прерывает меня, прямо рядом со мной. — Счетчик работает.

— Нет! Нам не нужно такси! — кричит Делани резким голосом. — Ты можешь просто дать нам одну грёбаную секунду?

Водитель ругается на нас, и мой чемодан с глухим стуком приземляется у моих ног.

— О, боже мой, — говорит Делани раздражённым голосом. — Я просто хотела сказать одну вещь…

— Леди, если вы и ваш парень закончили здесь, ваш друг будет отбуксирован вместе с вашей машиной. — Охранник кричит через плечо.

Теперь вся ситуация начинает становиться просто нелепой. Делани так явно взбешена, что я не могу удержаться от смеха.

Делани поднимает руку, не глядя на охранника.

— Нет, — отвечает она. — Я здесь ещё не закончила. Мы здесь ещё не закончили.

— Делани, пойдём. — Я кладу руки ей на плечи и пытаюсь направить её к ожидающей нас машине.

— Я прочитала твоё электронное письмо моему отцу, — выпаливает она.

— Ты прочитала моё электронное письмо?

— Он дал его мне, — отвечает она. — И он не собирается убивать тебя. Или меня. Я имею в виду, он может убить тебя, но только если ты разобьёшь мне сердце.

Она бормочет бессвязно, как всегда, когда нервничает, и я едва улавливаю, что она говорит, но это самая очаровательная вещь, которую я когда-либо видел.

А затем она останавливается, глубоко вдыхая, прежде чем произнести слова одним гигантским выдохом. Эти слова.

— И я думаю, что я влюблена в тебя. Я влюблена в тебя. Я люблю тебя.

Я даже не дожидаюсь, пока она закончит говорить, прежде чем прижимаюсь своим ртом к её, заглушая эти слова. Это как что-то из чёртового фильма, я целую её под дождём, её руки на моей рубашке, она притягивает меня к себе, и мы в нашем собственном частном мире.

По крайней мере, мы находимся в нашем собственном мире в течение десяти грёбаных секунд, прежде чем охранник хлопает меня по плечу.

— На что это похоже, на отель? — спрашивает он. — Уберите свои задницы с тротуара и садитесь в машину, пока я не отбуксировал её.