— Ого.

— Вот и у меня «ого». Я с детства привыкла, что фамилиар моей бабушки — человек. Но я думала, что у него нет своего волшебства, что он использует силу моей бабушки. То есть, он действительно умеет замораживать все. И даже бить кнутом ветра. Меня потому и удивило то, что у тебя есть домен. А оказывается, ничего необычного. Он просто свой домен прятал.

— А как ты вообще к этому относишься? — я подошел к Лире и уперся лапками ей в коленку. Девушка усмехнулась, взяла меня на ручки и почесала лоб.

— Он все равно тот самый Ранф, которого я знаю. Просто теперь я о нем знаю больше. Вот только теперь постулат «все вермиалисты — мерзавцы» сильно сдал позиции.

— Я использовал Мощь твоей бабушки с помощью того, что мы назвали реверсом, — ответил откуда ни возьмись появившийся Ранф. Лира подпрыгнула на месте. — Мне стоит рассказать вам об этом.

— Ранф! Я чуть не умерла! — воскликнула девушка. Я хорошо чувствовал, как заколотилось ее сердечко.

— Извини. Я иногда, когда задумываюсь, начинаю ходить бесшумно.

— Я тут подумала… У меня к тебе есть небольшая кучка вопросов.

— Ответим, — пожал плечами вермиалист. — Кот обязателен?

— Кот очень хочет, — отозвался уже я.

— Ладно, давай свои вопросы, — Ранф с неудовольствием оглядел оранжерею, а потом присел на погнутую секцию, где стекла не было вовсе — даже осколков.

— Что это были за нити? Никогда такого не видела.

— А то ты много видела червивых, — усмехнулся вермиалист.

— В последнее время чаще, чем хотелось бы.

— Хах. Твоя правда.

Ранф вытянул вперед правую руку и закатал на ней рукав рубашки. Из кожи сразу же полезли уже знакомые мне нити, вытягиваясь в воздухе и плотно облегая руку вермиалиста тонкой броней цвета кости. Присмотревшись, я заметил, что нити разнятся между собой — в воздухе спокойно покачивались тонкие, около двух миллиметров, ярко-белые блестящие нити, а вот броня состояла скорее из тонких пластинок, похожих на ногти; они выходили прямо из-под его кожи на внутренней стороне предплечья и плотно переплетались подозрительно блестящими кончиками на тыле, формируя пилку.

Неожиданно сквозь броню полезли новые… что бы это ни было. Толстые, с два пальца, темно-серые, металлически блестящие трехгранные штыки, только так я мог их охарактеризовать. Вылезя сантиметров на тридцать, они изогнулись в сторону кисти, превратившись в подобие бычьих рогов, и почти полностью закрыв броню. Это было смертельно опасное оружие, которым можно и отразить удар, и без труда убить врага.

— Это Сехк, — произнес Ранф.

— Это… живое? — спросила Лира, прикасаясь к штыкам-рогам. Я же поймал лапкой висящую передо мной нить — на ощупь как живая изгибающаяся проволока.

— Да, он живой. И даже тебя понимает.

Мы с Лирой синхронно отдернули руки.

— Да ладно вам, он для вас не опасен. Фибры это ловчие особи, броня — защитные, а шипы — боевые.

Ранф взмахнул рукой, и боевые особи-шипы вытянулись в сторону удара. Противника бы превратило если не в решето, то частично в фарш — точно.

— А что он вообще такое?

— В вечном мраке Червивого Дна обитают такие существа, как выворотни. Они находятся неподалеку от конца пищевой цепочки разумных варага, так что выжить они могут, только собираясь в выводки. И тут надо добавить, что выворотень — это нечто вроде коллективного разума целого вороха разнокалиберных червей. Они похожи на муравейники — у выворотня есть несколько типов особей, позволяющих полноценно существовать в мраке. Выворотни по своей природе паразиты. Они забираются в тела других варага, поедают органические части и движут его панцирем как телом. Эта мимикрия одновременно и защищает их царскую особь, и дает простор для выживания — выворотни подчас захватывают такие тела, что не каждый даже позарится на такого. Один раз я встретил выворотня, захватившего Гладиатора. Один из лучших на Решетке.

— Подожди, если выворотень представляет собой множество червей, то как он собирается в стаи? И если он паразит, почему ты еще жив? — нашла несостыковки Лира.

— Выворотни действуют по отдельности и вместе одновременно. Это коллективный разум коллективных разумов, и это очень трудно описать. Каждый выводок — выводок, а не стая, это важно — пронизан родственными связями. Их с натяжкой можно даже назвать семьями. А вот второй вопрос… Там длинная история. Если вкратце, то на меня в свое время напал глава выводка, белый червь. Он попытался захватить мое тело, но я кое-как сумел его подавить и загнать в внутренний мрак. Там я его запер, выпуская только в критических ситуациях — Сехк не хотел, чтобы такое тело погибло, спасибо ему за это. Со временем я осознал, насколько он бывает полезен, и я поговорил с ним. Удивительно, но мы даже наладили контакт. С тех пор прошли годы, выводок Сехка разросся, он стал больше симбионтом, а мне уже долгие годы не нужно никакое оружие. Кстати, он хочет на вас посмотреть.

— Ну, пусть смотрит, — с опаской отозвалась Лира.

Рука Ранфа в одно мгновение приобрела обычный вид. Спустя пару секунд из ладони Ранфа вытянулась большая белая лента шириной с ладонь. Весь червь был покрыт небольшими розово-красными шаровидными наростами. От него пахло мокрым хитином и чем-то непередаваемо темным.

Червь вылез на метр и, плавно изгибаясь, покрутился сначала вокруг меня, а потом и вокруг Лиры. Наконец, он спрятался обратно.

— Ему понравился твой запах, Джаспер, — сообщил мне Ранф.

О, как мило, я понравился клубку червяков. Или… постой. В каком виде я ему понравился?

— Да, по мордочке вижу, что ты меня понял, — рассмеялся Ранф. — Да ладно, шучу. Он просто счел твой запах интересным.

— Ты теперь уходишь, да, Ранф? Снова? — тихо спросила Лира.

С него тут же слетела улыбка.

— Я должен, девочка моя, — Ранф потрепал девушку по кудрявым волосам. — Кто-то захотел, чтобы я временно вышел из игры, и наложил на Фелицию проклятье из списка Запретных. И я вышел, Лира. Я сломя голову носился по Красным Княжествам, вскрыл одну из усыпальниц Первых Королей, да чего я только не делал. Я, во имя Решетки, украл Скорбное Оружие прямо из-под носа у целой орды черведавов ради Фелиции. Я почти на полгода выпал из подковерных игр Драконьих королевств. И теперь я хочу оторвать десяток-другой хвостов. Вместе с головами. Ну а пока я расскажу вам про реверс.

— Лира!

— Мисс Фольди!

К нам приближались остальные волшебники поместья. Им явно от нас что-то надо было. Но их энтузиазм поугас, когда они увидели наши озадаченные лица.

— Что с вами?

— Размышляем, на какие такие чудеса мы способны, когда вдвоем, — отозвался я.

— А-а-а-а, — протянула Гиз. — Ну все понятно. Мистер Моуз хочет прогуляться до деревни, купить местного сыра и вина. Вы с нами?

— Пожалуй, да, — отозвалась Лира.

— Отлично, молодежь, прогуляйтесь, — кивнул Ранф. — Я пока почаевничаю с Фелицией.

— Ну а я подготовлю вас, юные леди, к обычаям Страны рек, — отвесил шутовской поклон Эд. — Поверьте, Княжества сильно отличаются от Королевств. Очень и очень отличаются…

Идти до деревни, рядом с которой мы очутились, по моим прикидкам, было не больше десяти минут, и Эдвин использовал это время с пользой. Сонм Духов, моя голова уже просто гудит от всех подробностей жизни в Стране Рек.

Говорить о деревушке много я не вижу смысла. Мы вчетвером дошли до самого типичного средневекового поселения, где главными достопримечательностями были колодец и общий коровник. Там у первой же попавшейся селянки мы выторговали здоровенный кусок оглушительно пахнущего голубоватого сыра и две бутылки из зеленого стекла, наполненные местным вином.

К нашему удивлению, Эдвин расплатился привычными серебряными молотами. На наше недоумение он рассказал нам длинную историю, как из-за внутренних противоречий Советом Князей было решено использовать валюту другой страны, так в старину каждый новоявленный князь был склонен чеканить новые монеты со своим ликом на ней, и из таких монет, разных номиналов, можно было без труда собрать целый полк, ни разу не повторившись с лицом. Соответственно, с рождением Язвы и воцарением драконов Княжества начали использовать валюту Драконьих Королевств — горсти, молоты и луны. Так что никаких обменных фондов нам посещать не было необходимости.