Тепло тугой струи приятно ударяло по тыльной стороне ладоней. Стоять в одном бюстгальтере было немного не по себе, и Марина в очередной раз подумала о том, как же хорошо, что она никого не встретила тут.

Но хорошенько обсмаковать эту мысль Гейден не успела.

Всплеск воды из соседнего помещения заставил напрячься. Скрип двери кабинок, расположившихся в ряд, а следом – неторопливые глухие шаги. Марине показалось, что они были слишком неторопливыми, но она не обратила особого внимания.

Просто приготовилась делать вид, как будто не происходит ничего странного.

Ещё один скрип открывающейся створки. На этот раз той, которая разделяла смежные комнаты.

И странная тишина, наступившая мгновенно. Только шум воды, что тугой струёй ударяла в дно раковины. Одна секунда, две, пока Марина открытой кожей чувствовала нарастающее в воздухе напряжение. Невероятно ощутимое, словно натягивались какие-то тонкие нити, готовые вот-вот оборваться. Звонкими, слишком звонкими струнами. Гибкими, твёрдыми.

Неужели она настолько удивила какую-то девушку?

Можно было бы легко сделать вид, что всё в порядке, или хотя бы проигнорировать, но незнакомка не посчитала нужным поступить так. И Гейден слишком явно ощущала на коже своего лица острый взгляд.

Воображение нарисовало удивлённо вздёрнутые брови, распахнутые глаза, но Марина не спешила проверять.

Пальцы неторопливо потянулись к смесителю, опуская его. Помещение погрузилось в напряжённую тишину, когда последнее эхо отскочило от стен, растворяясь в прохладном воздухе. Марина аккуратно выжала блузу, почти не прикладывая сил, чтобы не помять ткань, наблюдая, как несколько капель устремляются в раковину и стекают к отверстию стока. Отстранила предмет одежды от крана, чувствуя, что ситуация начинает раздражать её ещё сильнее, и со вздохом повернулась туда, где замерла девушка.

А в следующее мгновение стены маленькой комнатки отразили её пронзительный короткий вскрик.

Гейден быстрым движением прижала блузку к груди. Игнорируя волну холода, что пронеслась по коже от соприкосновения с остывшей мокрой тканью. Ещё несколько секунд назад она представляла себе удивлённое лицо какой-нибудь незнакомки, а сейчас боялась думать, как выглядит в эту самую секунду её собственное выражение.

В дверном проёме, замерев в своеобразной позе, словно бы застыл на половине шага, с засунутыми в карманы брюк руками, вскинутыми в немом ошеломлении бровями и немного нервной улыбкой, стоял Егор.

Егор сначала подумал, что у него начались галлюцинации. А потом здравый смысл задал вполне себе логичный вопрос: отчего бы им начаться? Да, он сегодня проспал всего четыре часа и не выспался, но когда, чёрт возьми, это было причиной для галлюцинаций… тем более такого плана?

Марина стояла в трёх метрах и преспокойненько себе стирала свою блузку под слабым напором воды. Почему он решил, что это была именно её блуза? Наверное, потому что эта сумасшедшая стояла в мужском туалете в одном, блин, бежевом кружевном бюстгальтере.

Наверное, поэтому, да.

Хотя, если подумать, Рембез непременно мог бы отыскать ещё несколько причин, почему он думал, что это была именно её вещица. Но думалось в таких условиях как-то с трудом.

Взгляд обрисовал линии небольшой округлой груди, поддерживаемой аккуратным бра. Если присмотреться – а Егор присмотрелся, – можно было заметить, как напряглись от холода соски, видимые сквозь тонкую ткань. Или как рябь мурашек лёгкой пеленой опустилась на чистую светлую кожу чуть выше лифчика.

Настоящий крышеснос.

Егор явно ощутил напряжение, сковавшее низ живота, и нервно усмехнулся. Тугой клубок наматывался в паху, готовый вот-вот разорваться.

Сбрендила, что ли, в конец?

Егор постарался переключить внимание с аккуратной девичьей груди на что-нибудь другое. Что угодно, чёрт бы её побрал. Взгляд мучительным усилием скользнул вверх. Русые волосы, собранные в уже немного распустившийся хвост, струились вдоль маленького тела. Конец одной из прядей блеснул едва заметной голубой краской. Челюсть была напряжена, губы сжаты в нервную линию. Хмурила тонкие брови. Явно недовольна. Да и раздражена, сложно было этого не заметить.

Взгляд очертил плавные волны позвонков по спине от того, что Гейден наклонилась немного вперёд. Уходящие под завышенную талию чёрных брюк. Чистая, светлая кожа спины, рёбер, чётко выделенных. Их можно было сосчитать так же просто, как и позвонки. А ещё надавить, провести, обласкать пальцами. Проводя до самого живота, плоского и подтянутого. А потом вернуться вверх, к хорошо выделяющейся симпатичной груди, и просто…

Просто хватит пялиться туда, твою мать!

Боже…

Рембез закусил щёку изнутри, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Утихомирить разбушевавшееся нечто, отзывающееся напряжением даже в кончиках пальцев. Что ещё больше отдавалось сладкой негой в точке, скрутившей, кажется, все нервы в один тугой узел.

Что, чёрт возьми, творила с ним эта безумная?

Конечно, это было похлеще, чем шок. Настоящий нонсенс.

Нет, это явно была не галлюцинация. Уж очень реалистичной казалась картинка перед глазами, да и шум воды, ударяющей в раковину, слышался слишком чётко.

Вот тонкая рука потянулась к шаровому смесителю и выключила воду. Пальцы мягко выжали ткань, и несколько капель с лёгким шумом разбились о керамическое дно. Гейден тяжело вздохнула, словно только что занималась трудами праведными, и таки соизволила повернуться к Егору, слегка взмахивая в воздухе влажной блузой.

Это был поистине волшебный момент. Егор хотел запомнить реакцию девушки в самых мельчайших деталях, поэтому поднял брови ещё выше и ещё сильнее растянул губы, почти скалясь ей в лицо.

На осознание ситуации Гейден понадобилось от силы секунды две. Она несколько раз моргнула в тупом непонимании, а потом настало самое долгожданное мгновение: голубые глаза округлились до размеров пятирублёвой монеты, кажется; она распахнула рот, давая свободу звонкому голосу, и пронзительный испуганный вскрик ударился о его лицо, вынудив моргнуть. Девушка резким движением вздёрнула руку с блузой, прикрывая грудь от его глаз и, видимо, не догоняя, что уже немного поздно что-то от него прятать. Отскочила назад, чуть не врезавшись в стену, но, благо, остановившись в самый нужный момент, и застыла, хлопая широко раскрытыми глазами.

А потом стало тихо. Егор уже было подумал, что продолжения не последует, но не тут-то было.

– Ты что здесь делаешь?!

Истерика. Это была самая настоящая истерика, и он мог поклясться, что её трясло так, словно она увидела привидение. Так, словно всё было в рамках адекватного, и это совсем не она зашла в мужскую уборную и стояла тут в одном нижнем белье.

Он даже на мгновение растерялся.

– Я?!

– Естественно ты! – она была удивлена не меньше, это однозначно. И это удивляло его ещё сильнее. Вслед за уже не такими громкими, но не менее эмоциональными словами тут же последовал вопрос, заданный сорвавшимся голосом. – Ты дурак?

Он дурак?

Да ну, серьёзно, что ли?

Егор всерьёз забеспокоился: может, это с ним что-то не так? Потому что он ни хрена не понимал, что происходит. Нахмурился, скривив губы. Пропиливая девушку, что всё жала мокрую вещицу к груди, недоумённым взглядом.

В конце концов ненормальным человеком среди них двоих был далеко не он, но почему-то дураком называли именно его.

– Это ты дура! – она нахмурилась в ответ, сжав губы, но он продолжил, кивнув на входную дверь и приподнимая подбородок. – Что ты забыла в мужском туалете в таком виде?

Егор на секунду подумал о том, как несказанно им повезло. Никто из парней до сих пор не зашёл сюда, ведь тогда бы ситуация набрала ещё более нехилые обороты. Но мысль была мгновенно выброшена куда-то на задворки сознания, когда Гейден оживлённо парировала:

– Это женский туалет вообще-то! – она отняла одну ладонь от блузы и тоже указала на входную дверь. Тонкая рука немного дрожала. Но подбородок вздёрнула. Ишь, какая.