Конечно же он не думал, но Киричука всё же убедил, потому что тот с неохотой согласился и пообещал, что они увидятся на квартире.

Егора, несомненно, радовал тот факт, что друг не хотел оставлять его в одиночестве, но мешать им обоим прекрасно провести эту ночь ему не очень улыбалось. В конце концов, необязательно было быть эгоистом. Сложившаяся ситуация одинаково имела их троих, но эти двое, по крайней мере, могли отвлечься от всего этого дерьма, оставшись наедине.

И они не обязаны были вытаскивать его из этого состояния тоже.

Но, видимо, они считали иначе. И Егор был им благодарен за это.

На сборы ушло ровно три минуты. Он натянул на себя свитер под горло и прошествовал в прихожую, стараясь не шуметь, чтобы ненароком не разбудить родителей. Накинул пальто, обулся, погасил свет и, не застёгиваясь, вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Пальцы на автомате разблокировали телефон и зашли в диалог сообщений с Мариной. Егор осознал, что пролистывает переписку, только когда уже спустился на один этаж. Закусил щёку изнутри и нажал на поле набора. Пальцы прошлись по ряду букв, составляя небольшое сообщение, которое вскоре было отправлено девушке.

Конечно она его прочитает. Обязательно прочитает. Как и те двадцать сообщений, которые он отправил до этого. Прочитает, как только включит свой телефон.

Сжал корпус пальцами, ощущая, как сильно и больно бьёт по рёбрам сердце, едва взгляд угодил на шоколадную дверь третьего этажа. Её дверь. Ту самую, об которую он стесал все кулаки в прошлую пятницу. Ту самую, возле которой он всегда целовал её, когда они прощались. А потом разворачивался и поднимался к себе, вслушиваясь в то, как захлопывается тяжёлая створка, разнося короткое эхо по подъезду.

Он заставил себя пройти, не останавливаясь. Не оборачиваясь. Вообще не глядя в ту сторону. Воспоминания слишком сильно засасывали в себя, и это было почти нестерпимо. Рука снова согнулась в локте; взгляд вперился в отправленное сообщение.

Если Марина в Петербурге, как предположила однажды Диана, то у неё Новый год наступил только семь минут назад. А если не там, то всё равно ведь он когда-нибудь наступит. Пусть хоть она будет на чёртовых Гавайях, где Новый год наступит только через двенадцать часов. Всё равно ведь наступит.

Глаза снова скользнули по строчке в диалоговом окне. Отправленное сообщение получилось коротким, но конкретным. Егор уже даже не надеялся на ответ – ровно до тех пор, пока не увидит уведомление о том, что она появилась в сети.

Но зато она прочитает, пусть и через время. Ведь прочитает, да?

Егор толкнул дверь, выходя на улицу. Тёплый воздух наполнил лёгкие. Диана с Пашей стояли в нескольких метрах и синхронно повернули головы, едва скрипнула открывающаяся створка. Оба улыбались, спокойно и искренне, и от этих улыбок сразу стало легче, что ли.

Он был не один в своём несчастье.

Диана потянулась к нему, едва он подошёл к ним, скользнув руками по плечам и сцепив их за шеей. Легко и быстро. Шепча поздравления, пока он на несколько мгновений прижимал её к себе, отвечая на объятье. Обычно приветственное, оно было куда более сдержанным, но сегодня, кажется, являлось ещё и элементом поддержки, поэтому Егор принял его с благодарностью, произнося ответное поздравление.

Через пару секунд девушка отстранилась, и они встретились взглядами. Лисовская улыбнулась. Тёмные глаза сверкнули в прохладном свете яркого фонаря, прежде чем она сделала пару шагов назад, давая Егору возможность поздороваться с Киричуком, который уже протянул руку.

Отвечая крепким рукопожатием и обмениваясь короткими поздравлениями с Пашей, Егор вдруг ощутил, как ему не хватало этих людей. Они не виделись всего ничего – три дня. Но сейчас, стоя в их компании, он думал: как же хорошо, что они тогда, в сентябре, познакомились. В далёком сентябре. Казалось, прошло лет сто, не меньше. Кто знал тогда, что первую январскую ночь они отметят вот так, будучи вместе?

Никто.

И Егору почему-то показалось, что не только его голову посетила эта странная мысль. Их объединяло куда больше, чем они считали порой.

– Что там с нашими? Вы туда? – спросил он, едва они отошли от дома и медленно двинулись по тропинке в сторону ближайшего парка.

– Нет, – ответила Диана. Голос звучал тихо, но благодаря полнейшей тишине вокруг её было хорошо слышно. Девушка шла, опустив голову и глядя на заснеженную дорожку под ногами. Несколько прядей, что лежали поверх намотанного тёплого шарфа, контрастируя со светлым пуховиком, скрыли её лицо, но его выражение можно было и так легко угадать: спокойное и слегка грустное. – Мы уже написали, что подойдём к трём.

– Неужели они что-то оставят к этому моменту? – усмехнулся Егор, глубже засовывая руки в карманы пальто.

Ночь была тихой, хоть и новогодней. То ли потому что они шли по не очень людной улочке, то ли потому что вся отмечающая праздник толпа скопилась ближе к центру. Даже салюты прекратились, и теперь Егор вслушивался только в звук их шагов, немного скрипучий и по-настоящему зимний.

– Куда денутся, – хохотнул Паша. В голосе слышалась нотка возмущения. – Пусть только попробуют, потом пойдут искать нам бухло. Я договаривался, чтобы они оставили.

– Это правильно, – согласился Егор, переглядываясь с ухмыляющимся Киричуком.

– Егор, – так же тихо позвала Диана.

– Что? – отозвался он, глянув в её сторону.

Несколько шагов она ещё смотрела вниз. Можно было подумать, что девушка и не звала его вовсе, но через пару секунд она подняла голову и посмотрела на него. Взгляд был воинственный и, как он и думал, немного печальный. Наверное, уже хронически, но он не успел поразмышлять об этом.

Понял только, что ему не понравилось выражение её лица. Точнее, оно не предвещало ничего хорошего. Было таким, словно бы она решалась что-то сделать. Усиленно думала, прикидывала в голове, взвешивала «за» и «против». И в итоге решилась.

Понял, что Лисовская спросит о ней.

– Ты ведь поздравил её, да?

Сердце ударило в груди слишком больно. Так, словно хотело вырваться из грудной клетки. Или просто сломать ему парочку рёбер.

Егор сжал губы, вглядываясь в девушку, что шла рядом и всё так же смотрела на него. Ждала ответа. Не собиралась отступать, по всей видимости. И знала ведь, что на больное давит. И всё равно давила.

Паша шагал молча. Егор явно ощущал напряжение, исходящее от него, кожей лица. Он не знал наверняка, что эти двое обсуждали, находясь вдвоём, но сейчас был уверен, что об этом точно говорили незадолго до того, как встретились с ним.

Поэтому кивнул. А через пару секунд коротко ответил.

– Да.

Диана закусила губу. Глаза сверкнули снова, но теперь поблизости не было ярких фонарей, и Егору не хотелось думать, что это могли быть слёзы. Он достал телефон, разблокировал, открывая диалог с Мариной, и протянул девушке.

Она аккуратно сжала его пальцами, принимая. И когда они случайно соприкоснулись кожа к коже, Егор ощутил, какими холодными были её руки. Разорвала зрительный контакт, опустив взгляд на экран. И не поднимала секунд десять, хотя чтобы прочитать сообщение, которое он сегодня послал Гейден, хватило бы и двух, с головой.

Между ними повисло молчание. Оно не напрягало, нет. Наоборот, создавалось совершенно обратное ощущение: оно их сплачивало.

Диана протянула руку, возвращая смартфон, который тут же оказался в руках хозяина. Она улыбалась, и Егор пытался не замечать, насколько натянутой была эта улыбка.

– Я так и знала, – шепнула она, поднимая голову к небу. Шмыгнула носом. Голос мягко подрагивал. – Так и знала.

Почему девчонки задирают головы, когда плачут? Слёзы ведь не закатятся обратно, не впитаются в кожу. А если это способ скрыть их, то тоже промах, ведь зачастую парни выше. Им со своей высоты всё видно. Абсолютно всё.

Вот и в этот раз Егор видел всё. Как блестели её глаза, как увлажнились ресницы. Она явно не собиралась раскисать, хотя ей было вероятно так же больно, как и ему. Егор с уверенностью мог сказать, что эта ночь была одной из самых грустных новогодних ночей в его жизни. Он бы даже не соврал, если бы сказал, что она была самой грустной из них.