Волнение и беспокойство тоже не желали пропадать. Обжигали грудную клетку изнутри, и некуда было деться от этого состояния. Оставалось столько вопросов без ответов, и Егор начал понимать, насколько сильно он устал. Не одно, так другое. Весь устоявшийся мир, к которому он привык и который искренне полюбил, перевернулся в считанные мгновения, а он ничего не мог с этим поделать. И это не только злило, но и расстраивало.

Поток мысли прервала Диана.

– Знаешь, что я тебе скажу?

Егор перевёл на неё взгляд и вопросительно кивнул.

– Она видела Марину. Сто процентов видела. Марина сказала, что Настя несколько мгновений смотрела на неё, прежде чем поцеловала тебя.

Сердце остановилось, а ладони похолодели. Смотрела на…

Так вот оно что. Егор вдруг понял, что за взгляд был тогда у Насти. Когда она несколько секунд смотрела куда-то чуть правее его плеча. Как раз в сторону двери. В это время в дверном проёме стояла Марина, и Настя специально... твою мать. Она нарочно сделала это на её глазах, чтобы…

Почему он не обратил внимания на этот херов взгляд в сторону?

– Да, – горько усмехнулся. – Вот такую Настю я узнаю. А та, что контактировала со мной всё последнее время, неуверенная, робкая, тихая. Это не Настя. Только фальшь, красивая игра и фарс с её стороны.

– Значит, она просто заставила Марину поверить, что у тебя всё ещё что-то есть к ней. К тому же, Марина сказала…

– Что я не отстранился, да?

Снова горькая усмешка и пронзительный взгляд карих глаз заставили Диану смутиться и замолчать, закусывая губу.

– Она права, это произошло не сразу. Но я не ответил на тот… поцелуй, – выплюнул он, хмурясь. – Я просто стоял и не мог поверить, что она додумалась до этого. Просто охерение. Мне жаль, что я впал в этот сраный ступор, но я не целовал Настю.

Диана смотрела ещё несколько секунд немного скептически, встречая теперь его прямой взгляд куда более стойко. Прищуром тёмно-синего. Но затем эта эмоция резко сменилась другой, полностью противоположной, и радужки цвета ночного неба будто бы стали чуточку глубже.

– Я верю тебе. И думаю, что Марина тоже…

– Верит, да? – нервный смешок. А внутренности будто окунули в кипяток и сжали. – Конечно. Почему тогда она уехала? Уехала и ничего не сказала.

– Егор…

– Чёрт! Это я виноват, я! Почему она увидела это всё? Я так облажался.

– Егор!

Он поднял глаза.

– Ты не виноват. Ты ничего не сделал, за что можно было бы в действительности винить тебя. Понимаешь?

– Да, совсем ничего, кроме того, что стоял и ни черта не делал, когда меня целовала какая-то левая девушка.

Тяжёлый взгляд Дианы. Тяжёлый взгляд Паши, который хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Просто смотрел и так громко ему сочувствовал. Так сильно поддерживал. Молча, одними глазами.

Диана продолжила.

– Мы не знаем, была ли эта поездка запланированной или нет. Может, они давно собирались… куда-то. И просто она не сказала нам. По каким-то своим причинам.

– В любом случае, я должен был…

– Она появилась в ненужное время в ненужном месте и трактовала всё увиденное по-своему, не разобравшись толком. Картина для этого у неё была что надо, она ведь не видела твоего лица.

– Я не знаю, что мне делать.

– Дать ей время. Позволь ей остыть. Я всё ещё буду пробовать звонить и писать. Она должна скоро успокоиться, и тогда начнёт размышлять здраво. Не на эмоциях, Егор. Понимаешь? Я знаю её. Ей просто нужно всё обдумать, в действительности.

– Да не о чём тут думать, – процедил сквозь зубы, злясь, сжимая кулаки.

Диана подняла руку в призыве помолчать, и Егор подчинился, сжимая челюсти.

– Всё будет хорошо. Ты любишь её, а она – тебя. И ничего не произошло, кроме того, что Насте повезло, и она, подобрав момент, сыграла перед Мариной маленькое театральное представление. Но этим интрижкам не разрушить вашу любовь, если она действительно сильная. Ты ведь не отпустишь её.

Верно. Не отпустит. Он её не отпустит, пока они не разберутся до конца в этой конченой ситуации. А когда разберутся, и отпускать не придётся, потому что она сама не уйдёт.

Пожалуйста, пусть она не уходит.

Но что-то глубоко внутри как назло шептало, что она уже ушла. Даже не просто ушла – уехала. И заглушить этот мерзкий голос никак не получалось.

Егор кивнул, пожевав щёку изнутри. Диана коротко вздохнула, и вдруг уголки её губ слегка приподнялись. Лицо тут же сделалось светлее и расслабленнее. Эта улыбка – жест поддержки, не более. Немой крик о том, что всё будет хорошо, обязательно. Но чёрт, как же было приятно видеть улыбку на её лице после всех тех напряжённых и обеспокоенных эмоций в тёмно-синих глазах.

– Ты думаешь, она уехала с матерью? – решился спросить Егор.

Диана пожала плечами, подняв брови.

– Вероятнее всего. Её отец работает в Петербурге. Они могли поехать туда.

– Я знаю про это, но почему тогда она ничего не сказала?

– Наверняка были причины. Давай спросим её, как она вернётся? – предложила девушка, снова улыбнувшись и вопросительно кивая.

Как она вернётся.

Эти слова что-то рождали в его душе. Надежду, наверное, а может что-то, что по размерам и силе внушения намного превосходит её. Что-то большое, светлое и такое горячее. И самую малость несущее облегчение, долгожданное и сладостное.

Егор кивнул в ответ, и уголок его губ тоже дёрнулся вверх. Кажется, он улыбнулся в первый раз за эти два дня. Если конечно это можно было назвать полноценной улыбкой. Хотя он очень сомневался.

Решив, видимо, что разговор можно прервать на этой ноте, Диана попросила Пашу выпустить её, чтобы она могла отойти. Киричук тут же встал, следом за ним поднялась и она и, нежно коснувшись его предплечья в знак благодарности, удалилась. Паша сел обратно, вздыхая и беря в руки стакан с напитком. Сделал неспешный глоток, и по не особо довольному выражению лица можно было понять, что его кофе уже остыл.

Затем снова откинулся на спинку дивана. Нахмурился. Пожал плечами и поднял взгляд, отставляя от себя стакан.

– Знаешь, что? Не раскисай раньше времени. Ситуация вышла дерьмовая, но ты действительно ещё ничего не знаешь наверняка. Вы даже не разговаривали с ней после произошедшего, а бросать всё и не разобраться в этом – не в характере Марины. Так что всё ещё наладится.

Тон такой, будто Паша знал итог наперёд. Твёрдый, уверенный и, чёрт, от него это чувство, так похожее на надежду внутри Егора, увеличилось в размерах. Смешиваясь с острой благодарностью, которую он испытывал по отношению к другу.

Егор усмехнулся, глядя на него. В воспалённом, взвинченном мозгу пронеслись картинки того, как он вечно подбадривал его в любой их с Мариной заварушке. Каждый чёртов раз. Каждый раз это «всё будет нормально, успокойся». И ведь было.

Было, и хотелось верить, что сейчас тоже будет.

Кивнул, кусая щёку изнутри. Беззвучное «спасибо». Паша тоже кивнул, и между ними повисла глубокая тишина. Но ненадолго.

Телефон в заднем кармане завибрировал. Рука резким движением потянулась к нему, вытаскивая, и взгляд прикипел к экрану. Егор от каждого из приходящих сообщений ждал хороших новостей. Того, что она написала, позвонила или хотя бы просто включила телефон. Но нет, каждый раз это разочарование, и дыра в груди становилась всё больше. Вот и сейчас всего лишь оператор, оповещающий о том, что нужно пополнить баланс.

Шли бы вы на хер со своим балансом.

Рука сжала корпус телефона, и Егор прикрыл глаза, прогоняя нарастающую злость. А когда снова открыл, понял, что Киричук сидит, вытянув шею и вопросительно приподняв брови. Хватает одного отрицательного движения головой – и тот откидывается на спинку дивана, вздыхая и уставившись в окно.

– Она написала? – звонкий голос сбоку заставил поднять глаза и встретиться взглядом с вернувшейся Дианой.

Кажется, она решила освежиться и ополоснула водой лицо. И теперь выглядела более бодрой и свежей. К тому же тёмные пряди, касающиеся скул, были влажные. Девушка подняла руку и завела их за ухо. Егор заметил, что её взгляд прикован к телефону у него в руках.