– Командир Юровский хочет и твоей смерти, Евгения, – повторила я. – Ты слышала его. Ты готова поставить на кон свою жизнь, полагаясь лишь на надежду, что он проявит милосердие?

Она нахмурилась:

– У меня нет выбора. Я должна остаться с семьей. У него не будет причины убивать меня, если я расскажу, куда ты отправилась. Пойдем же, нужно побыстрее всех обойти.

Мы заглянули в два соседних дома: я стояла снаружи, пока Евгения предупреждала семьи о скором прибытии армии. Мой страх рос с каждой минутой. Все происходило слишком быстро. Без помощи лейтенанта Вальчара я не смогу спрятаться среди белых. А что, если они проиграют бой?

Но когда мы переходили дорогу по пути к следующему дому, забрезжила надежда. С другой стороны из лесочка показался лейтенант Вальчар. Он шел босиком, с мокрой головой. Штанины были подвернуты, а рубашка расстегнута, открывая взгляду чистую влажную кожу. Винтовка беспечно свисала с его плеча, а в походке читалась легкость.

– Лейтенант, здравствуйте! – крикнула я на немецком.

Он улыбнулся, приветственно помахал и направился к нам. Заметив Евгению, лейтенант поспешно застегнул рубашку. Евгения нахмурилась, но по щекам ее разлился румянец смущения.

– Не говори про армию, – шепнула она.

Я просверлила ее взглядом:

– Мне нужно попросить его о помощи.

– Ладно. Но не говори зачем. И давай по-русски.

– Анна. Евгения Ивановна. Доброе утро, – сказал он, подойдя к нам. – Извините за… У меня нет обувь. И шляпы. И куртки. Извините. – Он засмеялся, пытаясь скрыть неловкость. – Как вы?

– Пожалуйста, не беспокойтесь о вашем внешнем виде, – сказала я, вымучив улыбку, и выдержала небольшую паузу: дала Евгении возможность сказать что-нибудь вежливое, но, естественно, лишь потратила время. – По правде говоря, лейтенант Вальчар, я очень беспокоюсь. Вы же знаете, что моя попытка отправить телеграмму провалилась.

– Да. Вы сказать это вчера за ужином.

– А теперь… понимаете… – Я запнулась, подбирая нужные слова, чтобы объяснить ему, что я хочу, и при этом не спровоцировать Евгению. – Есть кое-что еще, лейтенант. Большевики, которые убили мою семью, теперь преследуют меня. Я приехала с Евгенией в Медный, потому что я знала, что здесь расквартированы ваши войска, которые смогут предоставить мне защиту. Только вы скоро уезжаете, и они тут же придут за мной.

Он нахмурился:

– Почему они вас преследуют?

– Они не хотят, чтобы я рассказала об их преступлениях. В Екатеринбурге моя семья была очень влиятельной. И, кроме того, я… я забрала с собой наши драгоценности. – Я почти машинально прижала руки к талии и почувствовала под тканью твердый корсет. – Если вы поможете мне, я с радостью заплачу вам…

Он замахал руками:

– Нет-нет. Вы не платите мне, Анна. Вы одна, и я хочу помочь.

Глаза защипало от подступивших слез. Я потерла нос, стараясь не заплакать.

– Спасибо, – сказала я.

– Что вам нужно?

– Возьмите меня с собой в Екатеринбург. Если я поеду под защитой вашего батальона, меня не смогут найти. И, может быть, Евгению тоже, если она согласится. У нее могут быть неприятности из-за того, что она меня спасла.

– Я не поеду!

– Думаю, я могу помочь, – произнес лейтенант Вальчар, задумчиво покусывая губу, как мальчишка, который страдал над сложной задачкой. – Лейтенанту Сидорову это не понравится, уверен, но он не мой командир. А это важно. Да, Анна, я могу вас взять.

Я издала совершенно неподобающий для воспитанной барышни радостный писк и в порыве благодарности схватила его за руки:

– Спасибо вам огромное!

– С удовольствием. Вечером поговорю об этом с моими людьми. Можем взять вас обеих, если хотите.

Моя радость поутихла, и я выпустила его руки. Он не понимал, насколько это срочно. У него не будет времени поговорить с его людьми. Я взглянула на Евгению, которая все еще дулась от предложения поехать с нами.

Иногда она такая упрямая! Красная армия скоро прибудет, лейтенант Вальчар должен действовать уже сейчас. Должен найти мне лошадь или телегу и придумать, как меня обезопасить.

У меня не было другого выбора.

Я проговорила быстро, на немецком:

– Красная армия отступает из Екатеринбурга. Три батальона прибудут в Медный через несколько часов. Евгения предупреждает своих…

– Анна! – Евгения толкнула меня так сильно, что я проглотила последние слова и пошатнулась, но лейтенант Вальчар не дал мне упасть. – Что ты ему наговорила?

– Вы уверены? – прошептал на немецком лейтенант Вальчар.

Я кивнула.

– Мне нужна ваша помощь сейчас, не вечером и не завтра, – сказала я.

– Я должен забрать свою одежду и сказать Сидорову, – ответил он. – Идемте со мной. Я поищу для вас место.

Он помог мне обойти Евгению и повел по дороге в сторону дома Кольцовых.

Евгения побежала за нами с раскрасневшимся от злости лицом:

– Куда он идет? Что ты ему сказала?

– Он возвращается домой за одеждой, – холодно ответила я, потирая место на груди, куда она меня толкнула.

– Зачем? Что ты сказала?

Я вздохнула:

– Мне пришлось сказать ему правду, Женя. Без его помощи мы не доберемся до безопасного места. У меня не было выбора.

– Не нужно было тебе влезать. У нас был план.

– Слабый, ненадежный план, – сердито ответила я. Евгения продолжала смотреть на меня как на предательницу. – Я думаю о нашем выживании.

– Только об этом ты и думаешь! – огрызнулась она.

Я резко вдохнула.

– По веской причине! – воскликнула я.

К тому времени лейтенант Вальчар дошел до калитки дома Кольцовых. Он перебил нас, указывая во двор.

– У вас гости? – настороженно спросил он Евгению.

Калитка была открыта, под большим деревом во дворе стояла незнакомая телега, запряженная высокими вороными лошадьми. С телеги свисала вывеска, на которой коряво написали слово «Виски». Похоже, белые солдаты пропустили через блокпост продавца спиртного. Я надеялась, что солдаты не будут напиваться сейчас, накануне прибытия красных.

Лошади были дорогие и явно тренированные. Я взглянула на Евгению.

– Ты знаешь хозяина? Это твоего друга Петра телега? – спросила я.

– Нет. Что-то не так, – ответила она.

В голосе ее звучала тревога, и по моим рукам пробежали мурашки. Мы пошли к входной двери. Евгения распахнула ее, а я заглянула внутрь через ее плечо.

За кухонным столом сидели Константин и двое мужчин в крестьянской одежде. Когда Евгения вошла, они замолчали и оглянулись, а один из мужчин резко вскочил на ноги.

Это был он.

– Это она!

Юровский перепрыгнул через ноги сидящего рядом мужчины. Я испуганно попятилась назад и захлопнула дверь.

– Командир, это моя сестра! – кричал внутри Костя.

В спешке я врезалась в Анну, и мы едва не упали.

– Беги! – отчаянно выдохнула я, толкая ее в сторону. – Это Юровский!

Она побледнела. Я схватила ее за руку и побежала к подставной торговой телеге.

Юровский наверняка бросится за нами. Если мы отвяжем одну из лошадей и ускачем к церкви, то белые войска станут нашей защитой.

Я даже не подумала оставить Анну. Сомнений больше не было: охота велась на нас обеих. Мы должны были выжить.

Позади нас с грохотом распахнулась дверь.

– Стойте! Что вы делаете? – кричал чех.

Он шел к дому от забора, нам навстречу. Мы пробежали мимо лейтенанта.

– Стойте! – жестко повторил он приказ.

Я оглянулась и увидела, что он перегородил дорогу Юровскому. Бешено колотящееся сердце, казалось, сбилось с ритма и пропустило удар.

Юровский даже не потрудился ответить чеху – ударил его по голове тяжелым темным предметом, и тот упал на колени.

Я вытащила нож. Юровский поднял руку. Он держал револьвер, целясь прямо в нас.

Я чуть не проглотила язык.

– Ложись! – Я схватила Анну за шею и повалила ее на землю прямо в тот момент, как Юровский спустил курок.