Пуля просвистела над нашими головами и угодила в телегу. В воздух брызнули щепки, часть хлестнула меня по лицу. Я спешно поднялась и потащила Анну к телеге.

А затем из дома показался человек Юровского.

– Они обе здесь! Поймать их! – крикнул Юровский.

И они побежали за нами.

Мы почти достигли телеги, когда я поняла, что мы не успеем. Юровский поймает нас до того, как мы сумеем выпрячь лошадь. Нам нужно расстояние, и укрытие, и оружие. И как-то добраться до белых.

– Стоять! – Чех поднялся, стянул с плеча винтовку и выстрелил.

Пуля пролетела мимо Юровского, чуть не задела нас и вонзилась в батино дерево. С веток взлетели птицы, испуганно хлопая крыльями.

– Займись им, – приказал Юровский своему солдату и снова бросился за нами.

Мы с Анной промчались мимо телеги. Впереди маячила невысокая ограда, окружающая наш участок. Можно перепрыгнуть ее и бежать дальше, вот только на другой стороне не было укрытия.

Несмотря на оглушающую панику, я заставила себя думать. Если доберемся до хлева, то сможем спрятаться на чердаке. Там внутри, прямо у двери, висел топор. Не револьвер, конечно, но лучше, чем ничего. Вот только мы бежали в противоположном направлении. Хлев остался позади, по другую сторону дома.

Сердце забилось еще быстрее. Придется рискнуть. Я побежала в сторону, описывая широкую дугу. Мимо дома. Мимо Юровского и его солдата.

Юровский с каменным лицом поднял револьвер. Его полный холодной решимости взгляд впивался в наши беззащитные спины.

Раздался еще один оглушительный выстрел винтовки. Я поморщилась, а Юровский вскрикнул. Его подстрелили. Он выронил револьвер и схватился за руку, пытаясь остановить кровь.

Его подстрелил Костя. Он стоял у дома с винтовкой в руке. Наверное, прятал ее в подвале, а теперь вышел защищать нас. Или, по крайней мере, меня.

– Вальчар, лошади! – крикнул Костя.

Чех, весь в крови, с раненой головой, стоял над солдатом Юровского. Тот лежал на земле без признаков жизни.

Две винтовки против одного револьвера. Четверо нас против Юровского. Костя не двигался с места и не спускал командира с мушки.

Мы остановились. Анна тяжело дышала, хватаясь за мою руку, как утопающая за спасительную соломинку.

Быстрее, чем нападает змея, Юровский наклонился и схватил свой револьвер. Сердце подпрыгнуло. Но Костя выстрелил еще раз, и Юровскому пришлось пригнуться и бежать в укрытие. Он бросился к главной дороге через ворота, спрятался за оградой, откуда и выстрелил. Пуля пролетела далеко мимо цели, но он определенно целился в нас с Анной.

– Евгения, возьми лошадей! – приказал Костя.

Я побежала. Чех уже выпрягал скакунов. Высвободил одного, запрыгнул ему на спину и крикнул Анне что-то на немецком. Она проворно вскарабкалась на телегу и оттуда забралась ему за спину.

Юровский все еще прятался за забором, преграждая нам путь. Чех поднял винтовку и выстрелил. Пуля пробила дыру в ограде, но цели не достигла. Командир прикрыл голову от взлетевших в воздух щепок.

Чех выстрелил снова, подтолкнул лошадь пятками и выстрелил еще раз. Юровский стал отступать вдоль ограды, подальше от ворот.

Я взялась за вторую лошадь. Отвязала поводья от луки и отцепила вожжи. Руки дрожали, но я проделывала такое тысячи раз с Буяном. Вскоре я выпрягла коня.

Костя заковылял ко мне, опираясь на костыль. Он не мог идти и стрелять одновременно. Поэтому, едва я забралась в седло, он бросил мне винтовку.

Я прислонила гладкий деревянный приклад к плечу и, прищурив один глаз, прицелилась. Я уже стреляла из винтовки. Но никогда не целилась в человека. Кровь бурлила в венах, а руки дрожали так сильно, что я никак не могла наладить прицел.

Но это было неважно. Я выстрелила. Чех выстрелил.

Юровский оставался за забором.

За моей спиной Костя вскарабкался на телегу, но медленнее, чем мне бы хотелось.

– Быстрее! – взмолилась я.

Он двигался так быстро, как мог. Чех подъехал ближе к воротам, и каждый его выстрел заставлял Юровского прятаться. Нужно держаться поближе к чеху, и тогда мы сможем прикрыть друг друга.

Костя перекинул раненую ногу через спину коня, запрыгнул в седло и взял поводья.

– Стреляй еще раз, – сказал он мне на ухо.

Он запыхался, но голос его был спокойным и уверенным. Костя пришпорил скакуна, и мы поравнялись с Анной и чехом.

Я еще раз выстрелила в сторону Юровского. Кусок ограды отлетел на дорогу в локте от головы командира. Он выругался и отпрянул назад.

Наши лошади набирали скорость.

– Ты не спрячешься, Анастасия! – бешено закричал Юровский. – Тебя и твою подружку ищет вся Красная армия!

Чех галопом промчался в ворота и свернул на дорогу. Он больше не стрелял. Юровского останавливала только моя винтовка, а я едва могла удерживать ее в руках и не падать из седла.

Я выстрелила, когда мы выехали на дорогу. Пуля пролетела далеко от цели. Юровский, пошатываясь, поднялся и побежал за нами, раскрыв рот в яростной гримасе. С его раненой руки капала кровь.

– Кольцов, стой! – закричал он, поднял дрожащую руку и снова выстрелил, но Костя уже свернул на главную дорогу.

Ветер бил мне в уши – мы скакали быстрее, чем когда бы то ни было. Костя прижимал меня к лошади, и мне пришлось выкинуть винтовку, чтобы вцепиться в гриву, лишь бы не упасть.

Я бросила взгляд через плечо. Юровский больше не бежал за нами.

– Костя, притормози! – крикнула я, когда мы проехали чуть дальше.

Я зажимала ногами бока коня, пытаясь не соскользнуть. С каждым его шагом меня все больше выбивало из седла. Я не привыкла ездить верхом, а эта лошадь была слишком крупной и быстрой.

Костя мне не ответил. Его руки лежали у меня на бедрах, едва удерживая поводья. Меня снова охватила паника.

Я схватила поводья и потянула их на себя, заставляя лошадь перейти на рысь. До церковного двора оставалась пара сотен локтей.

– Эй! – Я попыталась перекричать стук копыт. – Костя, с твоей ногой все хорошо?

Он прокряхтел что-то нечленораздельное. Звук получился булькающий, словно он глотал воду. В следующее мгновение я почувствовала, как на шею капнула слюна. Я посмотрела вниз, но слюны не увидела. Ткань моего платья пропиталась кровью. Костя кашлял кровью.

Сердце остановилось.

– Эй, – прохрипела я. – Ты в порядке?

Он не ответил.

– Держись.

Я притормозила лошадь. Может, если нас не будет так трясти, кровотечение остановится.

– Костя, мы слезем, как только доберемся до церкви. Мы почти приехали.

Нет ответа. Я с трудом сглотнула – от ужаса во рту пересохло – и покрепче обхватила руки Кости вместе с поводьями.

Мы въехали в центр поселка. Белые бегали по церковному двору, как муравьи: загружали телеги и седлали коней. Чех приехал первый и уже помогал Анне спешиться. Я остановилась рядом с ними.

– Помогите мне снять Костю! – крикнула я.

Анна испуганно зажала рот рукой. Я отвернулась. Не хотелось видеть ее огромные глаза. Я сползла с лошади и помогла чеху опустить Костю на землю.

Его лицо потеряло все краски, только изо рта на воротник стекала красная кровь. Наверное, он и язык прикусил. Я бросила взгляд на его ногу, где пустая штанина свисала с колена. Ткань пропиталась кровью. Как я и боялась, скачка разбередила его рану.

Костины глаза были закрыты. Я присела рядом и осторожно похлопала его по лицу, пытаясь привести в чувство:

– Костя, посмотри на меня.

Он медленно открыл глаза. Все его тело выглядело ослабшим.

– Все будет хорошо, Костя. Мы тебя перевяжем, и тебе станет лучше.

Он даже не смотрел на меня. Уставился наверх, словно с ним разговаривало небо.

– Его подстрелили, Евгения, – сказала Анна.

– Что? – Я резко обернулась к ней. – О чем ты говоришь? Это просто нога.

– Я видела его спину, когда вы его спускали. У него сильное кровотечение от пулевого ранения.

Она должна была ошибаться.

– Нет, – сказала я, просунула руки Косте под плечи и повернула его на бок, чтобы показать Анне, что нет там никакой раны.