– Мы просто хотим на него посмотреть.

– Я пришлю фотографию.

– Дочь!

– Мама!

– Дай мне его номер, я сама приглашу.

– Я поговорю с ним, если он не занят, придем вдвоем. А если нет – то нет, ясно?

– Отлично! Я тогда отменяю приглашение для Васнецовых. У них сын как раз из Финляндии вернулся, такой красавец…

– Ма-ма…

– Это был запасной план.

Безумный родственник номер два прощается и кладет трубку. Не уверена, что Артуру место в моей дикой семейке, но если честно, все равно хочу, чтобы он пошел. Хочу, чтобы все его увидели, хочу, чтобы перестали, наконец, изводить меня жалостливыми взглядами, как единственную незамужнюю и бездетную среди десятка родни. Дианка не в счет, ее эта участь не ждет ещё с десяток лет. И чтобы все оценили, какой экземпляр я отхватила той морозной ночью, тоже эгоистично хочу. И чтоб…

В своей голове я уже все решила, расписала и сделала выбор. За нас обоих. Осталось уговорить Артура.

Яна

– Напомни, как я здесь оказался, – Артур поправляет ворот пальто и откашливается, глядя на наше отражение в зеркале напротив.

Красивые. Лифт мерно гудит, поднимая нас на двенадцатый этаж.

– Ну, я сидела на твоём столе, у меня был во-о-от такой вырез, – провожу пальцем поверх пальто, вырисовывая глубину пятничного декольте. – И думаю, ты даже не понимал, что мои губы шевелятся не просто так.

– Да, вырез, – мечтательно возводит глаза к потолку кабины. – До сих пор звёзды перед глазами.

А я что? Я не виновата, он сам нарушил свое же правило "на работе ни-ни".

– Это от обезболивающих, – фыркаю я. – Кстати, как плечо?

– Уже зеленеет. Приехала бы вчера – смогла полюбоваться.

– Я благородно дала вам с Полиной время побыть вдвоем, раз сегодня она сослана к бабушке.

– Ты нравишься Кнопке, она бы не была против.

Горячая ладонь захватывает мою ледяную. Почему наши температуры всегда так разнятся? Я ехала в машине, была в варежках, на меня дула печка, а он все равно бьет рекорды по Фаренгейту.

– Знаю, – улыбаюсь своему жаркому Дьяволу. – Но мне кажется правильным оставлять время для вас двоих.

Звучит сигнал прибытия на этаж, мы оба тяжело выдыхаем и делаем шаг на выход.

Возле двери, открывающей вход в левое крыло этажа, я резко торможу.

– Черт, – оборачиваюсь к Артуру. – Я забыла спросить. Ты служил?

– Да. Целый год, погранвойска. Отдал долг родине, а уж потом пустился во все тяжкие.

– Слава богам!

Сердце, от страха остановившее бег, снова запускается в обычном режиме. Крепче сжимаю ладонь Дьявола и шагаю к заветной квартире.

Я начала подготавливать Артура ещё с утра. Закидывала его разрозненными сообщениями, типа "будет много родни, очень много" и "чтобы мама не говорила, не соглашайся смотреть мои детские фотографии", и даже "хорошо бы и тебе булавочку прикрепить". Но, кажется, он всерьез все это не воспринял. От моих сообщений отшучивался, а сейчас сохранял чудеса спокойствия.

Подходим к квартире, из-за дверей которой слышится шум разговоров, музыка, звон посуды.

Безумие.

И как я решилась привести его в логово этих аллигаторов? Ладно, Артур согласился – он тупо не знает, чего ожидать. Но я-то в курсе. Ох, не стоит мое удовлетворенное ЧСВ таких жертв. Ещё и печет где-то в солнечном сплетении, словно намекает, что ничем хорошим это закончиться не может.

А Дьявол, он… монолитный столб хладнокровия. Посылает мне мимолетную улыбочку перед тем, как я нажму кнопку звонка, и крепче сжимает руку. Идеальный.

Палец немного подрагивает, вжимая кнопку дверного звонка, а внутренности стягиваются плотным узлом, слыша переливы за дверью и смолкающие звуки разговоров.

Шоу начинается.

Дверь распахивается, и на пороге появляется сияющая мама. Мы не очень похожи. Она на полголовы ниже меня, более фигуристая, с короткой стрижкой "пикси" и ясными голубыми глазами. Эта фамильная черта Соловьевых мне не передалась, победили сильные гены папы Скворцова. Но все же общие черты прослеживаются, например, в неумении скрывать эмоции на своем лице. Мама, с блестящим от восторга взглядом, осматривает Артура. Откровенно скользит по нему широко распахнутыми глазами, все больше расплываясь в улыбке.

– Зять приехал! – кричит она в сторону квартиры, и из ближайшей комнаты тут же высыпает народ.

Я позорно краснею. На папин юбилей слетелась вся многочисленная родня с двух сторон. Тут и его двоюродные братья с семьями, и бабушка с дедушкой, и даже его друзья детства, а ныне сослуживцы. Про маячившую на горизонте Кристину в цветастом платье с Дианкой под руку и говорить нечего.

– Мама! – делаю шаг вперёд, немного закрывая собой Артура. – Не надо делать представление. А ты ее не слушай, – оборачиваюсь на слегка опешившего Чертовского.

А я ведь предупреждала, да? Всеми силами намекала, что его тут ждёт.

Мы проходим в квартиру, народ, убедившийся, что мама не бредит, и единственная дочь именинника реально привела мужика, рассосался по комнатам. В предвкушении. Осталась только хлопочущая родительница и ее сестра, по совместительству моя безумная тетка. Кристина подходит ближе и толкает меня плечом, безмолвно требуя немедленно ее представить.

– Артур, – говорю я, расстегивая пальто. – Это моя мама, а это тетя Кристина, источник всех бед, – указываю поочередно на двух блондинок. – А это, как вы поняли, тот самый Артур, вашей милостью сбитый мной с ног на рождество.

Дьявол сдержанно кивает, бросая "приятно познакомиться", а дальше начинается такой круговорот вопросов от двух неугомонных женщин, что вставить хоть слово ему не дают. Он только вежливо кивает, стреляя в меня глазами. Этот беззвучный сигнал SOS я понимаю с полувзгляда и вытаскиваю своего мужчину как раз на горяченьком: а вы были женаты?

– Мам, а где папа? Хотим его поздравить.

– Курит на балконе, сейчас позову.

Исчезает на кухне, оставляя нас на милость Кристине, но та тоже испаряется, оставляя нас ненадолго в тишине.

– Ты уже ощутил, куда попал? А ведь это ещё цветочки, – нервно улыбаюсь Артуру, снимая сапоги.

– Ты похожа на тетю, – усмехается он.

– Да, есть такое. Но только внешне! И будет предлагать погадать на картах – не ведись, это ее способ допросить тебя в приватной обстановке.

Предупреждаю как раз вовремя, потому что из комнаты вновь выплывает Кристина с огромной колодой Таро в руках. Тут же со стороны кухни появляется отец. Аллилуйя!

– Папа! – бросаюсь ему на шею. – С днём рождения! – протягиваю заранее оговоренный подарок.

Из года в год ничего не меняется, его интересуют только две вещи: военные бинокли для коллекции и хоккейная атрибутика, как отголосок спортивной юности и страстного увлечения этим видом спорта. Мой подарок как раз из последнего: открытка 70-х годов с подписями легендарных хоккеистов ЦСКА – ссылку на продавца с Авито прислал сам отец, заранее заботясь о подарке для себя. Иногда мне кажется, что он был тем чуваком, который придумал вишлисты ещё до того, как это стало мейнстримом.

От отца привычно пахнет табаком и уже принятой на грудь порцией коньяка. Наверно поэтому он такой весёлый и в несвойственной для себя манере тискает меня в своих объятиях дольше обычного.

– Пап, это Артур, – отхожу от отца, ныряю рукой за спину своего высокого Дьявола, прижимаюсь к нему боком.

– Сергей Валентинович, с праздником, – протягивает он руку. Озаботился именем заранее, выпытал его в смс.

Отец отвечает на рукопожатие, осматривая потенциального зятя с хорошо поставленным прищуром. Уверена, солдаты кипятком ссут, когда такой взгляд направлен на них. Но не Артур, нет. Он выдерживает фирменный прищур легко и уверенно, чем моментально подкупает отца. Тот терпеть не может ссыкунов, к которым он неизменно относил всех моих предыдущих парней за неумение выдерживать этот самый взгляд.