О-о-о этот Дьявол. Он всё-таки украл мою душу.
Глава 29. Планета в опасности
Яна
Сколько мыслей за одну ночь может передумать одна женщина?
А одна возбужденно-окрыленная женщина?
То-то и оно. Ночка выдалась на редкость бессонной. Я честно пыталась заснуть первые часа четыре. Как хорошая девочка приняла длительную расслабляющую ванну перед сном, фантазируя, как бы мог закончиться вечер, если б нас с Дьяволом не прервали на самом интересном месте.
Потом вся свеженькая и благоухающая орхидеей и ванилью – новый гель для душа – огненный огонечек – лежала в постели и мяла свеженькие простыни между ног, фантазируя на тему "он, она, огромная кровать". И вдоволь измучив себя неприличными картинками и, похоже, задрав до смерти белку со своим колесом, что крутит и крутит, наконец, решила попить успокоительного чая.
Травяной сбор с гордым названием "Женская гармония" обещал подарить удовлетворение и пополнить ресурсы женского организма. Не иначе с волшебным клевером в составе! Я во всю эту травяную магию не верю, но Кристина так расхваливала эти собранные вручную Горно-Алтайские чаи, что не попробовать – грех.
Заварила в своей большой кофейной чашке щедрую порцию вонючих травок, сдобрила ложкой меда и отправилась с горячим пойлом в постель. Заснуть это ароматное сено мне не помогло, а вот переключиться с узко направленных на удовлетворение моего либидо мыслей вполне. Остаток ночи я прикидывала варианты развития событий – и одно краше другого – к утру фантазия дошла до победной улыбки, когда я представляла Артура родителям.
Чего только не нафантазирует мозг под давлением гормонов.
Утро, ожидаемо, не слишком-то задалось. И если с серым цветом лица вполне справился тональник от Мейбелин, то с бешеной белкой, снова начавшей наяривать круги в колесе и баламутить все внутри, разобраться не так-то просто. Когда счёт минут, потраченных на тупое разглядывание содержимого шкафа, переваливает порог в двадцать минут, я начинаю беситься.
Сама на себя, ага.
Почему-то любимая юбка из хорошо тянущейся джерси сейчас кажется вычурно дешёвой. А все яркие кофточки – слишком легкомысленными. Есть ещё пару "рабочих" платьев, но они настолько комфортные, что ни разу не сексуальные. А пригодные для офиса джинсы сейчас красуются с уродливым пятном на заднице. Тут никакой травяной сбор не поможет.
В итоге напяливаю не слишком-то офисные "бойфренды" с огромной дыренью на колене и простой свитер под горло. Идеальный look для весны, посреди разыгравшейся метели смотрится инородного и странно, но зато фигуру подчеркивает и вообще, у меня пальто длинное.
Ложиться с мокрой головой тоже было плохой идеей. Из-за того, что ворочалась большую часть ночи, волосы походят на скомканную паклю. И надо признать, никаким утюжком их сегодня не спасти. Собираю рассыпающиеся пряди на макушке в тугой пучок и, громко вздохнув, окидываю себя финальным взглядом. Что ж. Сейчас, очевидно, почему мать Артура спросила, есть ли мне восемнадцать. Грёбаные гены, хоть ты полотно Ван Гога на лице намалюй, все равно паспорт спрашивать на кассе будут.
Шапка, благодаря Вавилону на голове, не налезает, поэтому я по уши обматываюсь шарфом, приподнимаю ворот пальто и шагаю в суровую февральскую метель закутанной, как матрона. Уже при первых шагах от подъезда к метро понимаю, насколько опрометчивым было решение не поддевать колготочки под дырявые джинсы. Ветер так и доносит слова мамы сквозь время и пространство: тебе ж ещё рожать, дочь.
Ой, не факт, мам.
Даже классические фрики метрополитена с пакетами вместо перчаток или там шиньоном на голове сегодня пялятся на мою красную от мороза коленку, выглядывающую из-под пальто. Чувствую себя на одной волне с малолетками в подвернутых джинсах и даже начинаю понимать их. Возможно, они по уши влюблены, а на весь гардероб одни приличные штаны.
М – молодость.
Б – безалаберность.
Есть ещё парочка буковок, которые так и тянет преобразовать в эпитет, но опустим этап самобичевания и перейдем к этапу грез наяву. Вчера был удивительный вечер. Даже фактор нежданных гостей никак его не испортил. И пускай мои первичные потребности не удовлетворены, мы движемся верной тропой. Может оно и к лучшему, что не стали сразу в омут с головой прыгать, может, есть реальный шанс что-то из этого слепить.
Помним про идеальную картинку "я, он, моя улыбающаяся мама". Да.
Невольная улыбка трогает губы, и остаток пути я еду с глупым мечтательным взглядом.
Погода сегодня не благоволит. Природа, похоже, решила восполнить пробел по снежным осадкам за предыдущие лет пять и вот уже неделю рассыпается белым хлопком с неба. Обычно я не против всей этой зимней шняги, но блин, видимо, как встретишь год, так его и проведешь, вот и выходит, что я все время одета не по сезону и, то и дело, попадаю впросак.
За подтверждением идти далеко не приходится – оно маячит прямо передо мной с красивым букетом голубых гипсофил в руках. Супермен в своем репертуаре.
Малодушное желание развернуться и сделать ноги, пока он меня не увидел, держит меня до последнего шага. Но я беру себя в руки и преодолеваю расстояние до красивого высокого парня с самой очаровательной ямочкой на подбородке в мире. В очередной раз всматриваюсь в теплые медовые глаза и мягкую улыбку, которой он меня одаривает, несмотря на недавний некрасивый разговор, и не понимаю: почему же не он, черт возьми?
– Привет, – выдыхаю я, не зная, что ещё сказать. Вот бы этот огромный букет был не мне.
– Привет, – не скрывая ровного ряда зубов, выдает он. – Это тебе, – протягивает злосчастный – прекрасный – букет.
– Арте-ем, – длинно выдыхаю я, кидая взгляд на цветы перед носом.
– Это просто цветы. Не отравлено.
– И все же.
– Я тебя услышал. Но все равно буду продолжать приходить. Ты мне нравишься. Очень.
– Но я же сказала…
– Это не важно. Я понял, что это проверка. Сначала завлекла, потом оттолкнула. Это сработало, – хмыкает Супермен, опуская руку с букетом, но выдерживая маску доброжелательности на лице.
Вот это, блин, магия самовнушения.
– Ты все понял неправильно, – давлю очередной тяжелый вздох. – Это не фокус или какая-то новомодная стратегия, понимаешь? Я просто перепутала тебя с другим человеком. Поцелуй предназначался не тебе. И те слова тоже. Прости, Артем. Ты очень, очень классный, просто не ёкнуло на тебя, понимаешь? И не надо цветов. И приходить… Прости меня, ладно?
Выдаю речь на одном глотке воздуха и пячусь назад. Вид опустошенного Супермена терзает мне душу. И то, как сползает его красивая улыбка, и как в глазах потухает надежда, но сильнее всего в память врезается вид цветов, голубым облаком опадающих на белый снег. Я не люблю причинять людям боль и однозначно не получаю от это удовольствие, поэтому сейчас в груди так печет, что впору расплакаться. Я ужасный человек. Ужасный. А он хороший. Чертов мир не справедлив и беспощаден. А я стала его невольным инструментом пыток.
Продолжая шагать спиной ко входу в здание, я взглядом посылаю миллион извинений прекрасному супергерою напротив. Может, стоило сразу сказать ему, кто тот, кто прочно занял его место в моем сердце, чтобы избежать вот такого казуса, но почему-то сейчас это кажется почти бесчеловечным. А может, я просто трусливо иду по пути наименьшего сопротивления. Быть камнем преткновения в братских отношениях – миссия, которую я не готова взвалить на себя.
Артем запускает руки в карманы джинс и отпускает мой взгляд. Его голова наклоняется вниз, словно его дико увлекло растекающееся под ногами голубое пятно из гипсофил. Я разворачиваюсь ко входу, чувствуя облегчение от того, что никакой сцены не последовало – ещё один пункт в пользу идеального Супермена, но краем глаза ловлю темный силуэт справа и застываю на месте. Вглядываюсь в приближающуюся фигуру, запакованного во все чёрное мужчины и сердце делает очередной кульбит, от радости и волнения одновременно.
