Вообще-то нет. Я и сама понимаю, что последнее время веду себя не в духе своей мантры. Неадекватно.

– Спокойно, спокойно, держи под контролем свой пыл, не хочу оказаться сегодня ещё и в ДТП, – миролюбиво говорит Артур и добавляет чуть тише: вообще-то мне нравится.

– Ты не серьезно.

– Я впервые за долгое время не чувствую себя обязанным держать себя в руках. Не надевать благочестивое лицо, не сдерживать гнев, не говорить шепотом, когда хочется проораться. Ты спустила какой-то рычаг, – пожимает плечами и тут же морщится.

– Ты хочешь сказать, что до встречи со мной не был тем Дьяволом, которого я знаю? – пытаюсь отвлечь его от боли.

– Я все же голосую за то, что исчадие ада здесь не я, – усмехается мужчина.

– Я против!

– Только за сегодня: ожог, царапины, ушиб. Кофе в волосах! – перечисляет он мои "заслуги". – Слюни!!!

Ой.

– Кстати, расскажешь, что это было? – кидает на меня быстрый взгляд, отрываясь от дороги.

Итак, дорогие зрители, опасный момент! Дьявол передает пас Скворцовой, Скворцова ведёт мяч к воротам… Только не спусти свой шанс в унитаз, родная, мы только-только начали налаживать диалог, не ляпни про теткин заговор.

– Я была зла. Очень. Просто вышка по стобалльной шкале, – эмоционально говорю я.

– Хорошо, что под рукой не оказалось баночки с ядом, – хмыкает Чертовский.

– Я на такое не способна, что ты, – усмехаюсь в ответ.

Артур паркуется на стоянке перед двухэтажным зданием, глушит мотор, оборачивается ко мне.

– Конечно. Но я всё же постараюсь тебя не злить.

– И я тебя, – вывожу губами в ответ.

Дьявол сейчас такой притягательный. Очаровательная полуулыбка на губах, взъерошенные волосы, пылающий взгляд. Я отстегиваю ремень безопасности и немного пододвигаюсь на кресле, сокращая между нами дистанцию. Артур не шевелится. Я безмолвно спрашиваю у него глазами: можно? И не дожидаясь ответа, прикасаюсь губами к нему в лёгком поцелуе.

Это совершенно новый вид поцелуя. Невесомый, робкий, изучающий. До этого момента мы бесконечно жадно поглощали друг друга, а сейчас просто пробуем.

Голову чуть вправо, как вопрос: "я неудобная, ты с этим смиришься?"

Его зубы на моей губе, просьба: "я эмоциональный, примешь?"

Лёгкое касание языка, утверждение: "все получится, правда?"

Из Артура вырывается низкий стон, и я отрываюсь от него. Знаю, что это не стон боли, тому множество доказательств – прерывистое дыхание, тяжёлый взгляд, выпуклости там, где их быть не должно, – но он напомнил, где мы и зачем.

– Пошли, моя совесть не познает покоя, пока мне не скажут, что это просто ушиб.

Мы выбираемся на свежий зимний воздух, а я по-прежнему чувствую жар во всем теле. Огибаю машину и присоединяюсь к Дьяволу. Он берет меня за руку.

Он был прав, не стоит спешить. Все эти этапы развития отношений ужасно приятны и пропустить их, сразу прыгнув в постель, – почти кощунство.

Сколько удовольствия может доставить одно это держание за руку? А нежные поцелуи в машине? Настоящее свидание, в конце концов?

Все время, проведенное в клинике, я глупо улыбаюсь. Артура водят из кабинета в кабинет, а я не могу заставить себя держать равнодушное лицо. Мой взгляд выдает озабоченность, разве этого недостаточно?

Когда очередной медицинский журнал со статьей о признаках диабета подходит к концу, Чертовского, наконец, отпускают. Он появляется с кипой бумаг на руках и более свежим цветом лица, аллилуйя.

– Ну что? – вскакиваю с места.

– Твоим навыкам самообороны стоит поучиться.

– Я правда не специально…

– Банальный ушиб, не переживай, – щелкает меня по носу.

– Да уж, – кисло подтверждаю я.

В аптеке на первом этаже Артур покупает прописанные препараты и тут же закидывается обезболивающим. Чувство вины разрастается в геометрической прогрессии. Заживет теперь не скоро, да?

Забираемся в машину, пристегиваемся, Дьявол стучит пальцами по рулю, погруженный в размышления. Затем берет телефон и кому-то звонит.

– Да, Артур Дмитриевич, – разносится по салону бодрое приветствие.

– Ульяна, меня сегодня не будет, ты на обороне.

– Хорошо, Артур Дмитриевич, – лебезит женщина-кошка. – А… Скворцова появится? – уже не так доброжелательно интересуется она.

Следует недолгая пауза.

– Нет.

– Я вас поняла. До завтра.

– До завтра.

Я сижу, пытаясь подавить улыбку, но выходит скверно.

– У меня сегодня тоже выходной или я все же уволена?

– На тебя возложена важная миссия по уходу за больным, – говорит Чертовский, заводя машину. – Справишься? – кидает лукавый взгляд.

– Я все детство хотела стать медсестрой. Ты осуществишь мою мечту.

Яна

– Ты во всем такая странная?

Накалываю вилкой запечённый ролл с крабом и щедро окунаю его в соевый соус.

– Что?

– Палочки, – многозначительно кивает на никчёмный инструмент Артур.

– Тут вот какая штука… Я обожаю суши, но моя моторика не создана для традиционного способа их потребления, – засовываю огромный ролл в рот и развожу руки в стороны.

Дьявол снова делает это. Улыбается. Уже пора признаться, что я до сумасшествия влипла в эту улыбку? Опускает взгляд на свою порцию и, ловко орудуя палочками, окунает "Аляску" в соевый соус. Я хитро прищуриваюсь, ожидая, что по пути от пиалы до рта он развалится, как это всегда, всегда бывает у меня, но жёстко обламываюсь. Дьявол идеальный во всем… ну что за несправедливость вселенной?

С громким вздохом самоуничижения, усиленно пережевываю огромную шайбу во рту. И зачем их делают такими большими? Не каждый рот способен такое вместить, а если надкусывать, все некрасиво распадётся и хана интимности атмосферы.

Хотя какая интимность? Скорее наполненная неловкостью бытовуха. Мы, словно два прыщавых подростка, перетаптывались в прихожей, потом в гостиной, и, наконец, на кухне, в ожидании заказа. Артур так и остался в офисной рубашке и брюках, очевидно, испытывая страх перед очередной экзекуцией. А ведь ему стоило только попросить, и медсестра с удовольствием оказала бы ему первую помощь! Наверное, поэтому и не решился, знал, что тогда встречать курьера я снова буду без лифчика.

Хотя прошлый раз это был вовсе и не курьер.

– У тебя классная мама, кстати. Вполне адекватная. Хотя я представляла ее себе иначе, – прожевав, наконец, ролл, выдаю я.

– Ты ее представляла?

– Ну, по твоему рассказу. Почему-то думала, что это такая дородная женщина с тяжёлой рукой…

– О, рука у нее тяжелая, поверь. Растить двух сыновей с большой разницей в возрасте и мужем дальнобойщиком по плечу далеко не каждой.

– То ли дело девочки! Ты рад, что у тебя дочь? Признайся! – хитро прищуриваюсь, нацеливая на него вилку.

– Сначала был в шоке, а сейчас да, рад. Конечно, рад, – он скользит взглядом по моему лицу, задерживается на губах. – Хотя с тревогой смотрю в будущее. Девочки пяти лет и девочки пятнадцати – это совсем разные существа. Ей нужно будет женское плечо. Я не все смогу разделить с ней, не все пойму, не обо всем смогу рассказать.

Темно-карие глаза гипнотизируют меня, и я невольно подаюсь вперёд. Накрываю теплую мужскую ладонь своей, сжимаю его пальцы в знак поддержки. Понятно, зачем он это говорит, я осознаю, что он ищет не просто временную связь, а ту, кто сможет стать матерью его дочери. Я не могу со стопроцентной уверенностью сейчас заявить, что подхожу на эту роль, но и пугливо сбегать, чувствуя уровень ответственности тоже не собираюсь. Время оно такое – все расставляет по своим местам.

– Моей сестре сейчас шестнадцать, – отпускаю его руку, снова берусь за вилку. – Она классная, никаких подростковых загонов, сбеганий через окно посреди ночи или пьяных дебошей.

– У тебя есть сестра?

– Двоюродная. Кстати, надо проверить, как она там. Она временно перебралась ко мне. У нее ОГЭ на носу, а ее мама… – тянусь к своему телефону, разблокирую экран. – О, про тетю это отдельная история. Когда ты с ней познакомишься, все встанет на свои места, и ты перестаешь считать меня сумасшедшей!