Я хитро улыбаюсь, останавливаясь. Аккуратно высвобождаю ладони, оглядываюсь, чтобы рядом не было людей и делаю красивый разворот на одном коньке. В какой-то момент теплые ладони обхватывают мою талию, и Супермен присоединяется к моему маневру. Ух ты! А он тоже не промах.

– Ходил на хоккей в детстве, – опаляет мне ухо теплым дыханием. – А ты?

– А я прогуливала школу на катке за домом, – смеюсь собственной откровенности.

– Так ты была хулиганкой!

– Просто себе на уме, – пожимаю плечами и ухожу из его объятий дорожкой шагов.

Артем быстро набирает скорость и догоняет меня, я смеюсь, когда он закручивает меня в подобии парного вращения. Не такого, как у профессиональных фигуристов, конечно, но пару оборотов нам совершить все же удается, пока какой-то пацан, лет десяти, не врезается в нас.

Нас отбрасывает на бортик, а мальчишку носом в лёд. Супермен, как настоящий герой, ставит его на ноги и, с напутствием смотреть, куда летит, отправляет кататься дальше. Я перевожу дух, вцепившись в края ограждения, и осматриваю толпу, толкающуюся на льду.

– Знаешь, что, – раздается возле уха. – Сюда нужно приходить вечером, где-то за час до закрытия здесь почти никого.

– Здо́рово, наверное, – киваю я.

Артем прижимается ко мне бедром и снова одаривает блестящим взглядом сверху – вниз и мальчишеской улыбкой. С ним удивительно легко. И комфортно, и интересно, несмотря на его юный возраст. Пожалуй, я могла бы в него влюбиться. Да, определенно. Через какое-то время и этап дружбы – могла бы!

И я этого действительно хочу. Я устала от одиночества, давно уже хочу семьи, несмотря на мои активные протесты маме, а Супермен… он Супермен, одним словом. Идеальный кандидат.

– Еще кружочек? – протягивает руку Артем.

Я вкладываю свою ладонь в его, она теплая, гладкая и удивительно приятная. От соприкосновения кожи с кожей не происходит извержения внутреннего вулкана или схода лавины толпой мурашек. Мне просто приятно. Спокойно, умиротворенно.

Мы плавно катимся вдоль бортиков, огибая менее смелых фигуристов, а я все сравниваю ощущения с тем, что испытывала какие-то полчаса назад от одной лишь улыбки другого мужчины.

Нет, мне решительно не нравится то, что там происходило. Какие-то аномалии тела, отказ внутренних органов, восстание разума. Не люблю ощущение потери контроля. А с Дьяволом иначе и не бывает. Да и стоит ли вообще раскатывать свои губешки на, очевидно, семейного мужчину, который, к тому же, с трудом тебя переносит?

Что за воздушные замки ты понастроила, Скворцова, из-за одной только адресованной тебе улыбки?

Этот журавль слишком высоко в небе.

– Какие у тебя планы на завтра? – вырывает меня из дум идеальный мужчина рядом.

– Хочешь снова удивить меня неожиданным визитом?

– Я слишком настойчив, да? – почти смущенно спрашивает он.

– Есть немного, – хитро улыбаюсь я.

– Не могу это контролировать, если задался целью, пру, как паровоз. Арт все время говорит, что мой напор бы в мирное русло! – смеется Супермен.

– Ну пока твое русло весьма мирное… И даже местами милое.

– Хорошо, что ты так думаешь, потому что по моему плану сегодня я тебя поцелую!

– Есть даже план? – притворно округляю глаза. Вот это самонадеянность!

– Расписанный по дням! Где-то на пятьсот восьмом мы поженимся.

Артем снова сверкает обворожительной улыбкой, а я слегка сбиваюсь с шагов. Он же шутит, да? Это юмор такой обескураживающий?

– Сначала догони, – несмело улыбаюсь и прибавляю скорости передвижения.

Моя рука плавно выскальзывает из захвата Супермена, и я уношусь вперёд. Очень взрослый уход от разговора, браво-браво.

Ловко маневрирую между несмелыми новичками на льду и разгоняюсь до приличной скорости. Чувствую, что Артем сзади нагоняет, кровь поднимается адреналином к ушам, и я ускоряюсь ещё. Обожаю это ощущение. Пульс стучит в висках, пальцы покалывает, кожа на лице горит. Я звонко смеюсь, умело обходя на вираже такого же экстремала, как я, гоняющего по катку. Мельком оглядываюсь назад – Артем не отстаёт.

Упорный.

Выписываю змейку вокруг компании детишек и хохочу от переполняющего меня чувства кайфа. Кожу снова опаляет жаром, можно было бы списать это на встречный ветер, но мы в торговом центре с отоплением и отсутствием сквозняков. Отрываю взгляд ото льда и тут же встречаюсь с остро-темными глазами. Два уголька жгут щеку и переносицу, я теряю баланс, спотыкаюсь и на высокой скорости лечу в ограждение.

Вовремя вспоминаю о технике группирования и в бортик врезаюсь уже скрученной улиткой. Голова закрыта руками, ноги прижаты к туловищу. Но все равно пластик больно врезается в бок.

Да чтоб тебя, Чертовский!

– Яна! – у лица тут же останавливаются коньки, длинные ноги, упакованные в джинсы, сгибаются в коленях, и надо мной нависает идеальное лицо с ямочкой на подбородке.

– Все нормально, нормально, – поднимаю ладони вверх.

Артем хватает меня и ставит на ноги. Я болезненно шиплю, хватаясь за бок. Кажется, на сегодня хватит приключений.

– Больно?

– Ну так, немного.

– Как так вышло? Я не увидел, кто-то перерезал дорогу?

Ага, твой брат своими дьявольскими глазами!

– Просто споткнулась.

– Пошли, – обхватывает меня за талию и уводит к раздевалке.

Затылок уже привычно печет от сопровождающего взгляда, но я специально не оборачиваюсь, чтобы не дать повода думать, что я его заметила. Хотя это глупо, контакт глаза в глаза уже состоялся, чего уж там. Но пусть не думает, что мне есть до него дело!

Артем, с присущим ему джентльменством, усаживает меня на скамейку, приносит мою обувь и помогает расшнуровать коньки. Левый бок неприятно тянет при малейшем движении, и я молюсь только об одном: лишь бы ребра были целы. Скорость, на которой я влетела в ограждение, была нехилой, а хорошая группировка спасает только конечности.

Мы выходим с катка и сразу натыкаемся на грозного старшего брата. Его лоб прорезает вертикальная морщина, которая бывает только от сильно нахмуренных бровей, а глаза ощупывают меня с присущей ему доскональностью.

– Цела? – коротко бросает он.

Я просто киваю. Хотя внутри настоящий ураган из слов, который требует обрушиться на него нецензурным потоком. Но за его руку держится маленький ребенок, поэтому я сдерживаюсь.

– Вы так здорово катались! – раздается звонкое у ног. – Я тоже хочу!

– Тём, покатаешь немного Полинку? – спрашивает Дьявол у брата. – Она уже пятнадцать минут зудит, что хочет, как Яна с тобой покататься.

– Конечно, – без тени сомнений соглашается Супермен. Он же Супердядя. – Ты же не против? – обращается ко мне.

Я открываю было рот, чтобы воспротивиться и умолять его не оставлять наедине с Дьяволом, но потом вижу блестящие детские глазки и просто киваю. Вот черт!

Счастливая парочка скрывается в раздевалке, а я неловко отвожу глаза от мужчины напротив. Блуждаю взглядом по толпящимся возле катка людям и обхватываю себя руками, словно могу защититься от неуютной компании.

– Я думала вы наверху, – зачем-то затеваю разговор.

– Полина спросила, куда вы пошли, и загорелась идеей тоже пойти на каток.

– Она умеет кататься?

– Не особо, но Артем хорошо стоит на коньках, учит ее. Пошли, – краем глаза замечаю наклон головы.

– Куда? – все же перевожу взгляд на Чертовского-старшего.

– Присядем.

И почему это его «присядем» звучит, как «поговорим»?

Яна

– Вы хотели поговорить? – хриплю, присаживаясь на скамейку перед ареной катка.

– Нет, – звучит сухое сбоку.

Чертовский-старший садится рядом, шуршит брюками, поправляет пиджак. Я улавливаю все это хорошо развитым периферийным зрением, поскольку все еще избегаю взгляда глаза в глаза.

– Оу.

Как всегда, надумала себе с три короба, тайный смысл кивка, подтекст этого "присядем". А человек просто устал. Просто хочет посидеть. А я просто в очередной раз кажусь ему идиоткой.