Полина закатывает глаза и снова вдевает руки в ремешки.

– Ты пойдешь со мной кататься? – звонко спрашивает она у меня.

– Я даже не знаю, – уклончиво говорю я. – Туда таких больших, наверное, не пускают.

– Пускают! Там высокие-высокие горки, внизу бассейн с шариками, я сама с них боюсь кататься, а папа не любит там лазить. Сходишь со мной?

– Посмотрим, – мягко съезжаю, но ребенок хитро прищуривается и не ведётся на мои пространные слова.

– Скажи да!

– Не приставай к Яне, – снова вмешивается Дьявол.

Впервые меня по имени назвал. Исторический момент! Даже слегка неуютно, словно колит где-то в затылке. Точно, это аллергия на него развивается!

Когда подъезжаем к битком забитой машинами стоянке торгового центра, Чертовский старший бросает очередной хмурый взгляд на меня в зеркало и коротко бросает: одень ее.

Полина снова высвобождается от ремней и помогает мне нацепить на нее гигантскую куртку. Послушный ребенок, люблю таких. Складывает руки на коленях и, слегка подпрыгивая, тихо напевает: ура-ура, мы приехали, ура-ура!

Заезжаем на подземную парковку, довольно быстро выискиваем место и выбираемся из машины. Самое время искать пути к отступлению! Неловко перетаптываюсь с ноги на ногу у открытой дверцы и ищу подходящий момент для применения всех своих актерских навыков.

Только собираюсь открыть рот, как чувствую чужую ладонь, захватывающую мою руку.

– Представляешь, – шепчет мне на ухо Артем, низко наклоняюсь, – Хотел тебя сегодня на каток позвать… Сходим после детской площадки? Тут на первом этаже как раз.

Я неуверенно киваю, потому что, вроде как, предложение неплохое. Я очень люблю кататься на коньках! Знаю, по мне не скажешь, если взглянуть, как я ковыляю на каблуках до работы, но на льду моя координация резко переключается в режим "во мне сдохла великая фигуристка". Да, побудем минут десять с ребенком, с ее отцом даже общаться не придется, раз он не любит горки! А потом тихо свалим. Я даже повеселела. В этом году ещё ни разу на каток не выбиралась!

Внутри собирается приятное щекочущее чувство предвкушения, и впервые за последний час я искренне улыбаюсь. Ура-ура, мы пойдем кататься, ура-ура.

Супермен улыбается мне в ответ, светит этой своей умопомрачительной ямочкой и снова набирает очки в моих глазах. Уговорил, возвращаю ему суперскорость, которую безжалостно отобрала за грязные манипуляции раньше.

Чувствую на щеке горячий ожог, но голову на дьявольский взгляд не поворачиваю. Слишком много чести! Сейчас, за пределами работы, он мне никто и звать его… эм, короче не интересно мне с ним в острые переглядки играть. Тут Супермен меня нежно за руку держит и в глаза заглядывает. День ещё можно исправить, определенно.

Такой странной компашкой – мы с Артёмом, держась за руки, и Дьявол с дочерью – поднимаемся на эскалаторе в торговый центр. Полина сразу тянет нас к лифтам, явно желая поскорее оказаться на игровой площадке. Дьявол немного тормозит дочь и направляет нас сначала в гардеробную. Умно, умно.

Мы оставляем вещи в раздевалке и уже налегке едем на четвертый этаж.

– Ты хорошо выглядишь, – снова опаляет горячим дыханием мое ухо Супермен.

Да ладно! Без грамма косметики и в лыжных штанах? Поднимаю насмешливый взгляд на парня, и он коротко смеётся.

– Необычно, – исправляется он и прижимается ко мне теснее.

Наверное, снизу люди видят в прозрачном лифте влюбленную парочку, которая жмется к поручням и друг другу. И в очередной раз я ловлю себя на мысли, что мне нравится, как мы смотримся вместе. И чего уж там, внутри все клокочет от радости, что и Дьявол сейчас видит эту картинку. Так ему, выкуси.

В семейном парке, занимающим, наверное, тысячу квадратов, есть, где разгуляться. Слова "игровая комната" и "детская площадка", которые я слышала от этих двоих, плохо вписываются в реальность. Тут тебе и батуты, и веревочный парк, и аттракционы для всех возрастов.

Вау. Вот это я пропустила целый пласт в развлекательной индустрии! Глаза разбегаются!

Дьявол оплачивает абонемент, мы снимаем обувь и ступаем на территорию парка.

Полина выпускает руку отца и бежит вперёд, сразу уводя нас к тем самым горкам, о которых говорила. Я поднимаю голову и нервно сглатываю, понятно, почему она одна там скатываться боится. Я и сама… не так, чтобы трушу, но неплохо было бы иметь с собой сменные колготки.

Спустя пять минут мы уже наверху: я, чужой ребенок и Артем. Чертовский старший, как и было заявлено, веселье игнорирует. Артем устраивает Полину у себя на коленях и подначивает меня посоревноваться, кто спустится быстрее. Конечно они, масса тела, ускорение, все дела. Но я всё равно принимаю вызов, глядя на смеющиеся глаза ребенка. Тем более у меня штаны скользкие, а Супермен в джинсах, шансы уравниваются.

Мы громко отсчитываем "три, два, один" и с радостными возгласами катимся вниз. Душа уходит в пятки, шарики в бассейне внизу бьют по башке, чья-то пятка с соседней горки прилетает мне в спину, но я хохочу, как ребенок, и уже хочу прокатиться снова!

Это лучше, чем ледяные горки! Даже лучше, чем аквапарк!

Но самое лучшее во всем этом – это заразительный смех ребенка. Мы скатывается ещё десяток раз, попеременно меняясь – Полина то на моих коленях, то у Артема на руках. Она вся раскрасневшаяся и лохматая – не спасло даже мое плотное плетение – громко хохочет и кидается в нас шариками. Я притворяюсь раненой в самое сердце и валюсь прямо в скопление этих пластиковых мячей, отбивая по пути печень, почки и все органы, куда они больно впиваются. Но это того стоит, потому что я неимоверно счастлива.

Супермен откапывает меня под грудой шариков и ставит на ноги. Полина хохочет, наблюдая, как электризуются у меня волосы на голове. Я тоже смеюсь, лохмачу курносую в ответ, а потом встречаюсь с острым черным взглядом.

Дьявол стоит за ограждением и смотрит на нас горящими глазами. На его лице непривычная улыбка, делающая его… почти нормальным! Красивым.

И адресована она вовсе не своей дочери.

Яна

Вернулась и белка, и заводной щенок, умело играющий в догонялки с моим пульсом, и лава, стекающая по венам. Становится безумно жарко. Лихорадочно. Не стоило надевать лыжные штаны и водолазку, и вообще все, потому что тело горит, словно под ультрафиолетом. Пожалуй, нужно освежиться.

Да.

Но я всё равно стою на месте, пригвожденная взглядом одного совершенно несносного мужчины. А он так смотрит… словно мы снова одни. В его кабинете. И его губы касаются моих губ. Дрожь пробегает мелким импульсом от затылка и приподнимает каждый волосок на теле к и так наведенному хаосу на голове. Путаются мысли, ощущения, сама суть происходящего.

Он улыбается. Мне.

Чертов Дьявол.

– Эй, ты чего застыла? – чужие ладони ложатся мне на голову, мягко проводят по волосам, приглаживая их, и берут лицо в большую скобку.

Я моргаю, и момент бесконечного падения в черную пропасть растворяется в других глазах – светло-карих, добрых и вяжущих. Окаменевшее тело приходит в себя: я чувствую руки, покрытые мурашками, влажный затылок, быстро пульсирующую венку на виске и широкую улыбку. Значит, ответила. И не заметила. Как сомнамбула следовала за сном и творила не согласующиеся с мозгом вещи.

Артем тоже расплывается в улыбке, думая, что моя обращена к нему.

– Жарко, – разрушаю момент глаза в глаза и нежных касаний. – Может перерыв?

– Не-е-ет, – доносится протяжное у ног.

Полина. Точно. Временная амнезия заполняется образами: кто я, где, с кем и зачем. Чувствую себя странно. Нелепо. Почти болезненно. Быстро кидаю взгляд туда, где только что творилось все это безумие с громким тугу-дум и шаровыми молниями, бьющими почему-то мне под колени. Но Чертовский больше не смотрит.

Смотрел ли вообще?

Приложил телефон к уху и опустил голову, что-то отрывисто отвечая абоненту. В мыслях снова бардак. Был ли момент? Показалось?