– Что именно?

– Дружба эта. Когда ты точно знаешь, что нравишься мне, но мы делаем вид, что это не так. Но хуже всего то, что ты выбрала не меня, а брата, когда я даже не знал, с кем конкурирую.

– Не было никакого конкурса, – тихо прерываю его тираду.

– Конечно, не было. Только он все равно победил, – очередной тоскливый взгляд снова наводит беспорядки в моей душе.

Хочется возразить, бить себя в грудь, доказывая, что все не так, но факт останется фактом, даже если встать на голову: я сравнивала, и победил не он. Поэтому я просто молчу, отводя взгляд.

– Слушай, я пришел не для того, чтобы тебя обвинять, – снова заговаривает Артем. – И даже не для того, чтобы кричать, как ты не права и скоро пожалеешь, – хмыкает он, стараясь говорить непринужденно, добавить юмора.

Я снова обращаю свой взгляд на Супермена, теперь глаза отводит он. Прячет руки в карманы куртки и пинает снежный ком под ногами. Выглядит как старшеклассник, пойманный на курении за школой. Интересно, если он здесь не для обвинений, зачем же тогда пришел?

– Просто Арт он… тебе не подходит. Он хороший брат и отец, наверное, даже хороший бизнесмен, я в этом ни черта не понимаю, – очередная усмешка. – Но он не умеет строить отношения. Он ужасно относится к женщинам. Ты же знаешь эту историю с матерью Полинки?

Я неуверенно киваю. Вроде как знаю, но ничего характеризующего Артура, как ужасного человека, в той истории нет.

– У него никогда не было серьезных отношений. И он не собирается этого менять. Он не хочет жениться, не собирается пустить женщину к себе в дом, – для этих уничижающих фактов Артем даже достал руку из кармана и теперь красноречиво загибает пальцы, перечисляя их. – Это не мои слова. Его. Просто я уверен, что тебе это не подходит, но он эгоистично не сказал тебе о своих планах. Не сказал же?

Я молчу, потому что даже не думала обо всем этом. Боже, мы же только-только встретились. Я пока не знаю даже, любит ли Артур макароны, как люблю их я, о каком будущем мы говорим? Я пока не загадываю дальше, чем на пару часов вперёд, боясь спугнуть изменчивую фортуну. Да и меня все это не касается, уверена. Очевидно, Чертовский-старший пересмотрел свои взгляды на жизнь. Он познакомил меня с матерью, позволил общаться со своей дочерью, мне не о чем беспокоиться.

– Спасибо, что беспокоишься обо мне, – выдавливаю пустую улыбку для Супермена. – Но не стоит.

Мне не удаётся скрыть жалость в своем голосе.

– Ты меня не услышала, – разочарованно выдыхает он. – Я не собираюсь вам мешать, вставлять палки в колеса и все в этом роде, – эмоционально размахивает руками. – Просто хочу тебя предостеречь. Ты сделала неправильный выбор! – повышает голос и тут же добавляет, почти отчаянно: Черт!

Глухо и рвано выдыхает. Снова смотрит на меня.

– Я не собирался этого говорить. Хотел обойтись без обвинений, прости, – ещё один длинный выдох. – Просто не понимаю, почему он, а не я… – заглядывает в глаза, ища там ответ. – Хотя нет, не говори, – тут же сам себе противоречит, машет головой. – Не хочу знать. Так только хуже. Я сказал то, что должен был. Теперь мне пора, да?

Он бросает взгляд мне за спину, снова засовывает руки в карманы и делает шаг от меня.

– Я буду надеяться, что если что-то изменится, ты позвонишь мне первому, – выдает он, пятясь спиной от меня.

– Не надо, Артем, – снова прошу.

– Но я буду.

Заключает это тихо, но твердо, давая понять, что старые это ворота или новые, он никогда не устанет таранить их. И это проблема. Проблемища! Потому что чтобы он сейчас не сказал, сколько бы сомнений во мне не поселил, я точно знаю, что всё у нас с Артуром серьезно. А значит, невольно он все же станет палкой в нашем колесе.

Сзади слышатся шаги, в зоне видимости появляется ярко-желтая куртка. Я даже не слышала, как хлопнула подъездная дверь. Умеет Супермен отвлечь.

– Давно там стоишь?

– Примерно с "я не буду вам мешать". А кто это? – задает неудобный вопрос любопытная сестра.

– Брат Артура. Но больше я тебе ничего не скажу, ты сразу матери доложишь, – хватаю ее под локоть и веду к метро.

Теперь я опаздываю.

– Красивый, – мечтательно выводит гормональный подросток. – И цветы такие… Можно я их заберу после школы, если тебе не нужны?

– Да забирай на здоровье, – отмахиваюсь я.

Мой "неправильный выбор" встречает меня у крыльца. Он как раз выходит из машины, поправляет ворота пальто, блокирует автомобиль. Притормаживаю у входа в здание, дожидаясь, пока он поравняется со мной.

– Сегодня опаздываешь, плохо спала? – шутливо интересуется начальник, сохраняя, тем не менее, строгое лицо.

– Как убитая! Просто утренние сборы, подростки и прочие препятствия на пути, – легкомысленно отмахиваюсь.

Я ещё не решила, закладывать ли Артуру брата и его разгромную речь. Во-первых, это очередной камень в огород их братских отношений, а, во-вторых, я бы предпочла выяснить все более тонко, а не спрашивая в лоб: ты когда-нибудь женишься на мне? Это тупо. Особенно если учесть, что нашим отношениям без году три дня.

– А какие у тебя оправдания? – спрашиваю, пока мы идем через холл бизнес-центра к лифтам.

– Меня полночи не выпускали из постели. Это ужасно сбивает ритм сна, – смеется Дьявол и его низкий голос разносится по пустому помещению.

Я стеснительно оглядываюсь, убеждаясь, что свидетелей его громогласного признания нет.

– Эй, это меня не выпускали из постели! – притворно возмущаюсь я.

– Значит, я все запомнил не верно.

Перед нами раскрываются створки лифта, мы шагаем внутрь. Как только дверцы закрываются, я, как в очень, очень хорошем кино, оказываюсь прижата к большому крепкому телу. Горячий рот накрывает мой и выписывает Богемскую рапсодию на губах. Да, это тебе не канал Россия, это настоящий большой экран! С красивыми актерами и жаркими сценами.

– Доброе утро, – отрывается он от моих губ и, как ни в чем не бывало, выпрямляется рядом. Ровно перед прибытием лифта на наш этаж.

Я невольно задаюсь вопросом: а не проделывал ли он такое с кем-то раньше, раз точно знает, сколько нужно секунд для подъёма. Этот глупый вопрос уже готов сорваться с губ, но я себя торможу. Это все Артем виноват! Поселил во мне какие-то инородные мысли, а я совсем не из тех, кто выедает мужику мозг по чайной ложке из-за пустяков. Параноить – это вообще не мое. Даже если и делал – что такого? У всех за плечами есть опыт, и нет ничего такого в том, чтобы идти по проверенной схеме и с новой девушкой.

Хотя это ужасно, ужасно, просто не думай об этом, Скворцова. Не накручивай себя.

Мы выходим на нашем этаже и безмолвно шагаем к офису. В приемной оба кидаем нейтральное приветствие Ульяне, поджавшей губы при нашем появлении, и расходимся по рабочим местам. Та на поджатых губах не останавливается и шумно вздыхает, кряхтит, барабанит по клавиатуре, пытаясь, кажется, выбить непорядочное слово азбукой Морзе. Все же стоит подучить науку, пригодится.

Но что интересно, сейчас меня совсем не раздражает ее поведение. Я понимаю, правда. Она ведь, как Артем, тоже считает, что мы с Дьяволом совсем не подходящая пара. С той лишь разницей, что Ульяна на противоположной стороне. И злодейкой в ее голове назначена я.

Они все ошибаются и скоро это поймут.

Едва я приступаю к работе, разрывается мой телефон. Я ждала этого звонка, знала, что не обойдется, не пронесёт. Поэтому набираю побольше воздуха в лёгкие и поднимаю трубку.

– Да, мам.

– Мне тут Кристина кое-что сказала, – явно в приподнятом настроении говорит она.

– Кто бы сомневался, – бубню я в ответ.

– У папы в воскресенье день рождения, ты помнишь.

Ой, блин.

– Конечно, – поддакиваю я, бесстыдно забывшая об этой дате.

– Приходите вдвоем! – на этой фразе голос мамы взлетает, выдавая ее с потрохами.

– Нет уж. Такого и врагу не пожелаешь.

– Яна!

– Что, мам? А то я не знаю, чем все закончится. Хорошо, если папа не станет показывать свою коллекцию военных биноклей! Про тебя вообще молчу.