— Сынок, милый, мы, может быть, вернёмся, — уговариваю, хотя понимаю, что снова вру. Вру единственному человеку в своей жизни, которому не имею права лгать. — Но сейчас нужно уезжать. Прости меня, но так надо.

— Но я не понимаю! — почти плачет, хотя изо всех сил пытается не проявлять слабость. Мой маленький мужчина. — Давай останемся, ну пожалуйста!

Ещё немного, и он заревёт. Прижимаю тёплое тельце к себе, глажу по спине, целую золотистые волосы на макушке.

— Так надо, Женя. Собирайся.

— Хорошо, — кивает, высвобождается из моих объятий и идёт собирать свои игрушки и искать любимую книжку.

Иду в спальню и принимаюсь лихорадочно собирать вещи. Хорошо, что ещё не все чемоданы успела разобрать. Мне так не хочется уезжать. Из этого города, дома, от Арчи, но по-другому просто не могу. Никита доберётся до меня, и снова может кто-то пострадать. Не хочу этого, никогда больше. Надеюсь, что Арчи поймёт меня, потому что я действительно не хочу ему зла, и побег в этом случае будет лучшим выходом.

Когда все вещи собраны, иду к выходу, где, зажав слоника под мышкой и прижав к груди книжку, стоит Женя. Делаю вид, что не замечаю следы слёз на родном личике: нужно быть твёрдой в своих решениях. Сто?ит дать слабину, и я останусь, а это будет худшим решением за всю мою жизнь.

— Готов? — Женя молчит, но кивает. — Отлично. Пошли?

Снова кивок. Сын не смотрит на меня, судорожно вцепившись в свои драгоценности. Наверное, он никогда мне этого не простит, да я и не надеюсь, но на понимание рассчитываю. Пусть не сейчас, но в будущем. Осматриваюсь в последний раз по сторонам, чтобы запомнить, впитать, сохранить в душе тот свет, который грел всё то время, что находилась здесь. Я ведь даже смогла поверить, убедить себя, что всё ещё сможет наладиться, но, наверное, чудеса бывают только в книжках.

Протягиваю руку, поворачиваю сначала один замок, потом другой и, распахнув настежь дверь, упираюсь взглядом в широкую грудь того, из чьего дома хотела так позорно сбежать. Но уже, наверное, не получится.

Вот чёрт.

Не успела.

Арчи удивлённо приподнимает бровь. Отступаю назад, а Женя, увидев хозяина квартиры и по совместительству своего кумира, кричит от радости, бросает свои сокровища на пол и прыгает Арчи на руки.

— Гулять собрались? — ухмыляется обладатель самых красивых зелёных глаз в целом мире. — На улице, кстати, тепло очень, поэтому зря все вещи с собой брать решила. Не думаю, что пуховик так уж пригодится.

— Я... — пытаюсь придумать хоть какое-то разумное объяснение своим действиям, но в голове стучат слова считалочки, которую сочинил для меня Никита. — Нам нужно уехать.

— Снова за своё? — хмурится Арчи и проходит в квартиру. Одной рукой он придерживает повисшего на его шее Женю, а второй захлопывает за собой дверь. — У меня новости есть, поэтому не думай никуда убегать, поняла?

Киваю, потому что не знаю, что сказать, как оправдаться. Молчание иногда лучший помощник — во всяком случае, никто не обвинит во лжи.

— Мы его нашли почти, — произносит тихо, чтобы слышала только я. — Поэтому не делай резких движений.

Хорошо, что я вовремя вернулся, и Кристина не успела никуда уехать. Как чувствовал, что нужно торопиться. Это не девушка, это какое-то бушующее море — никогда не поймёшь, что у неё в голове. Она на самом деле непредсказуема. И ведь никакие слова на неё не действуют, как не распинайся. Привязать её к батарее, чтобы не рыпалась?

— Евгений, иди, положи на место игрушки, — говорю, спуская ребёнка на пол. — Скоро будем чай с конфетами пить, и кататься поедем.

— Ула! — Женя подпрыгивает от восторга, чем вызывает улыбку матери. — Я ещё с дологой тогда поиглаю, можно?

Мы с Кристиной синхронно киваем, и мальчик с победным кличем убегает в комнату, где его дожидается ставшая любимой игрушка. Когда он скрывается в дверях комнаты, подхожу к несостоявшейся беглянке. Она стоит, потупив взгляд, избегая смотреть на меня.

— Что ты удумала? — спрашиваю, дотрагиваясь пальцами до её щеки. Она еле ощутимо вздрагивает, но глаз не поднимает. — Что-то случилось, пока меня не было?

Она молчит, но кивает. А потом всхлипывает, как маленькая девочка, которую кто-то однажды сильно обидел.

— Посмотри на меня, — прошу, и через мгновение она поднимает на меня свои дымчато-серые, словно туман над болотом, глаза. — Не бойся, мы уже почти нашли его. Скоро Роджер приедет, у него важные новости, поэтому не торопись уходить, хорошо? Сбежать всегда успеешь.

— Так надо. Ты не понимаешь, — еле слышно говорит, краснея.

Что-то всё-таки случилось. Чувствую, как внутри закипает гнев. Неужели этот урод снова звонил? Но как узнал её новый номер?

— Если за меня боишься, не нужно, потому что я крепкий парень. Да и что он мне сделает, в самом деле? Ничего, поверь. Если что, у меня монтировка есть и ключей целая мастерская, отобьюсь.

Крис улыбается и неожиданно утыкается носом мне в плечо. Обнимаю её, прижимая крепче к себе, чтобы понимала: я рядом и способен её защитить.

Верю ли я сам в это? Не знаю, но издеваться над ней никому не позволю, потому что женщин вообще обижать нельзя, а Кристину в особенности.

Звонок в дверь разрушает момент. Крис отстраняется от меня, поправляя волосы. Она кажется смущённой, словно мы только что не просто стояли, как два октябрёнка на ленинской ёлке, а прямо таки сюжеты порнофильмов в жизни практиковали. Интересно, дальше поцелуев наши отношения вообще хоть когда-нибудь зайдут, или так и буду каждый раз дыхательные упражнения практиковать?

— Я пойду, чайник поставлю, — говорит Кристина, и скрывается в дверях кухни. Не девушка, а шаровая молния.

Роджер, а я знаю, что это он, продолжает настойчиво трезвонить в дверь. Скоро его терпение лопнет, и он снесёт на хрен её с петель, если сейчас же не открою.

— Твою мать, приятель, нехорошо заставлять гостей томиться на пороге, — усмехается гость, а вокруг здорового глаза собираются морщинки. — У меня, кстати, как и обещал, новости важные.

Впускаю его, и мы идём на кухню, где Крис уже поставила на стол четыре чашки и вазочку с конфетами.

— Детский утренник, что ли, организовать решили? — хохочет Роджер, занимая один из стульев. — Вот, сразу видно, что в доме женщина появилась: порядочная, без вредных привычек. Уж не льётся бухло рекой, а у тебя, Арч, даже румянец появился. Здоровое питание, секс по расписанию только на пользу тебе, как посмотрю.

— Вот же трепло, — говорю, а он смеётся. Знал бы Роджер, насколько он далёк в своих фантазиях от истины, долго бы удивлялся такому повороту событий. — Ладно, рассказывай, что за новости?

Кристина берёт самую большую чашку, накладывает в блюдце сладости и несёт их в комнату, где играет Женя. Наверное, правильно, потому что нечего ребёнку слушать обо всём этом. Пусть у него будет детство, а не вот это вот всё.

— В общем, человек Карла вышел на связь, — начинает Роджер, когда Крис возвращается в комнату. — И у него есть координаты местонахождения Никиты вашего.

Чувствую, как внутри что-то щёлкает, а ноги готовы сами нести меня к мотоциклу. Нужно скорее попасть на место. Нельзя позволить мерзкому подонку смыться

— Это может быть опасным, — произносит Кристина глухим голосом. Её глаза горят каким-то неведомым мне ранее огнём. Кажется, она сама готова с ним встретиться, но только я её никуда не отпущу. — Вы его совсем не знаете.

— Зато мы знаем себя. — Роджер смотрит на неё долгим взглядом, очень внимательно и сосредоточено. — И поверь, красавица, нам он точно ничего не сделает.

— Откуда такая уверенность? — хмыкает Крис, глядя Роджеру прямо в глаза. — Вы его не знаете совсем. Мне и самой кажется, что, несмотря на долгое и тесное знакомство, не смогла его раскусить. Он очень скользкий и мерзкий тип, поэтому нужно быть предельно осторожными. Не нужно вам это, поверьте.

В голосе явно слышатся признаки приближающейся истерики, а лицо Крис побледнело. Мысль, что она боится за меня, придаёт сил и окрыляет. Я чёртов эгоист, но мне это нравится.