I. Трагическая поэзия (1-288)

 1. Нахождение (inventio, 1-41). Здесь необходимо заметить, что поскольку нахождение есть придумывание содержания и отбор материала, то Гораций, если бы писал систематический учебник, должен был бы говорить о том, как и откуда трагическому поэту брать материал. Вместо этого он ограничивается только отрицательными указаниями.

  a. Неумелая контаминация (1-13). Не отвергая контаминации вообще (11), Гораций, однако, порицает плохую контаминацию, сравнивая ее с фантастическим чудовищем, у которого - женская голова, шея коня и рыбий хвост. Может быть, здесь наименее удачна теория Нетушила, так как ниоткуда не видно, чтобы противоестественный образ, с которого начинается "Поэтика", имел в виду именно плохую контаминацию, то есть неудачное соединение нескольких драм в одну. Сам Гораций допускал такие образы, как, например, в 16-м эподе, где у него совмещаются подводные скалы и Апеннины, тигрица, вступающая в брак с оленем, голубка - с коршуном, стада, не боящиеся львов, и козел, который стремится в глубь моря. Впрочем, такая вещь, как 16-й эпод, может быть, не совсем и подходит под рецепты "Поэтики", или, вернее, подходит в более сложном смысле.

  b. Смешение разных видов поэзии (14-23). Отбрасывает, далее, Гораций также смешение в одном произведении разнотипной поэзии, наподобие пурпурового лоскута, пришиваемого к важному, многообещающему началу. Таковы эпические образы и описание природы в драме. Если приготовляется амфора, то не должно получаться горшка. "Пусть будет что угодно, но была бы только простота и единство" (Sit quidquid simplex et unum, 23), хотя и допустима некоторая свобода композиции (audendi potestas, 10). Можно отметить, что как будто бы у Горация здесь идет речь скорее об эпосе, чем о трагедии, так как примеры на описание природы (в особенности о реке, текущей по равнине), более соответствуют эпическим описаниям.

  c. Дурное влияние на целое отдельных частностей (24-37). Вместо краткости, говорит Гораций, находим темноту, вместо нежности - слабость, вместо возвышенного - надутость; желающий придать разнообразие своей теме живописец - рисует дельфина в лесах и вепря в морских волнах. Отсюда - необходимость выбора посильной (potenter, 40) темы:

   Взявшись писать, выбирайте себе задачу по силам!

   Прежде прикиньте в уме, что смогут вынести плечи,

   Что не поднимут они. Кто выбрал посильную тему,

   Тот обретет и красивую речь и ясный порядок (38-41){301}.

 2. Расположение (dispositio 42-44). Гораций рекомендует "достоинство" и "прелесть" (venus) порядка, чтобы писатель знал, что где поставить. Писатель должен быть максимально разборчивым. Заметим, что упоминание об ordo, "порядке", безусловно вызывает в нашей памяти риторическое учение о "диспозиции", то есть о расположении материала. Некоторое сомнение вызывает только чрезвычайная краткость этой "диспозиции" у Горация.

 3. "Словесное" выражение (elocutio, 45-179).

  a. О выборе слов (45-72). Предоставляется большая свобода в допущении новых слов (ficta verba, 52). При этом Гораций не жалеет сравнений, чтобы пояснить правильность своего взгляда. Слова в языке меняются, как листья на деревьях (60-62), как бурное море, которое превращено в тихую пристань, или как река, изменившая свое течение (63-69). Слова, которые ныне "в чести" - позабудутся:

   Коль захочет обычай,

   Тот, кто диктует и меру, и вкус, и закон нашей речи (71-72).

  В осторожных размерах (pudenter) свобода изменения слов вполне может быть допущена (51).

  b. О выборе метра (73-82). Если войны царей и полководцев Гомер научил изображать гекзаметром, то элегический дистих предназначался сначала для сердечных жалоб. Ямб же, изобретенный Архилохом, вошел и в трагедию и в комедию по своей гибкости и жизненности.

  c. О дикции выводимых в трагедии лиц (83-118). Упомянув о разнообразии поэтического содержания (83-85), Гораций требует, чтобы каждый род поэзии имел свой тип (vices) и свой стиль (colores, 86-88). Дикция в трагедии должна отличаться от дикции в комедии (89-98). Например, пир Фиеста нельзя рассказывать простым разговорным языком, хотя не запрещается иногда, в зависимости от обстоятельств, вводить возвышенный стиль в комедию и печальную жалобу в трагедию. Дикция в драме должна соответствовать данному настроению героя (99-113). "Сам ты должен страдать, чтобы люди тебе сострадали" (102). Смешному должно соответствовать смешное выражение и жалобному - жалобное. Дикция в драме должна соответствовать и общему положению лица, по крайней мере в данный период его жизни (114-118). Важно, говорит ли бог, или полубог, или обыкновенный человек, матрона или кормилица, ассириец или колхидянин, повар или разносчик и т.д.

  d. Определение дикции, соответственной характеру выведенного в драме лица, зависит от "нахождения" (119-135), то есть от способа нахождения драматической поэзии. "Следуй преданью, поэт, а в выдумках будь согласован" (119). Если берется мифологический сюжет, то Ахилл должен быть пылким, непреклонным, неутомимым, Медея - гордой и лютой, Ино - жалостной, и пр. (120-124). Если же поэт выдумывает что-нибудь новое для сцены, то "да будет он выдержан строго, верным себе оставаясь от первой строки до последней" (127-128). Общее можно сделать своим, если поэт не будет слепо идти за трафаретом, но и не будет переступать основных пределов. Гораций, следовательно, рекомендует придерживаться общеизвестных мифологических сюжетов.

  e. Начало драмы должно вводить зрителя прямо in medias res (136-152). Что обещается в начале, то и нужно выполнять. Нельзя начинать, например, рассказ о возврате Диомеда со смерти Мелеагра (Гораций имеет здесь в виду поэму Антимаха о Диомеде), а Троянскую воину с рассказа о двух яйцах Леды (в одном из которых были Елена и Клитемнестра, а в другом - Кастор и Поллукс) и пр. Нужно прямо спешить к делу, не задерживаясь на знакомом и искусно сочетая начало, средину и конец.

  f. Специальный экскурс о возрастах (153-178). Этот отрывок, несомненно, носит характер вставки или примечания (потому что был бы вполне естествен переход от ст. 152 к ст. 179). Здесь Гораций требует изображать детей играющими и непостоянными, юношей - любящими охоту, войну, легко склонными к пороку и пр., зрелых - ищущими богатства, почестей, стариков - скопидомами, бранящими все старое, и т.д. "Так пусть стариковские роли не поручают юнцу, а взрослые роли - мальчишке" (178-179). Этот отрывок о возрастах, пожалуй, можно направить против риторической структуры "Поэтики"; он совершенно не соответствует теме о "словесном выражении".

 4. "Действие" (actio-pronuntiatio, т.е. "произнесение" речи), или отдел о сценических условиях драмы (179-274).

  a. "Изложение в рассказе", то есть речь вестника (179-188). Не следует все выводить на сцену. Многое необходимо просто рассказать, например, при помощи вестника. Не должна Медея проливать кровь детей на сцене. Атрей не должен варить человеческое мясо перед зрителями. Пусть также Прокна не превращается в птицу и Кадм - в змею на глазах у зрителей.

  b. Акты (169-190). Требуется пять актов для драмы. Во времена Горация это была уже твердая традиция, восходящая, вероятно, еще к Александрийскому периоду греческой литературы.

  c. Действующие лица (191-192). Появление богов Гораций допускает только в развязке. Одновременно на сцене может находиться не больше трех актеров.

  d. Хор (193-201). Тут тоже два общих указания. Хор заменяет мужскую роль и должен быть реальным действующим лицом. Он должен стоять на стороне добрых и несчастных и умерять страсти.

  e. Музыка (202-219). В связи с ролью хора (и только в связи с этим) Гораций затрагивает вопрос и о музыке, придерживаясь исторической точки зрения. Вначале была немногозвучная скромная флейта, тихо вторившая хору. Впоследствии, когда народ разбогател, музыка сильно развилась в театре; игра на флейте стала сопровождаться пышными приемами, пляской, игрой на лире, и даже сами музыканты стали появляться на сцене в специальной одежде виртуозов.