Его глаза полностью чернеют. Зрачок сливается с радужкой. Совсем становится безумным. Прожигает. Молнии полыхают. Прямо в грудь мне врезаются.

– Еще, Лина. Ты мне теперь должна. За все то время, что не давала себя коснуться. Чуть в шизофреника меня не превратила своими отказами. За все. То время. Я спрошу сполна. В разных позах. Везде, - его палец вдруг оказывается в моей другой дырочке. Резко. Градов шумно дышит, выпуская пар из ноздрей.

А я вскрикиваю. Внутри все пронзает, как раскаленным железом. Горит. Обжигает.

– Да, Лина. Кричать ты будешь так, что стены начнут обсыпаться. Вот что значит быть моей. Поняла?

А я смотрю в его лицо, словно пропитанное безумием.

И почему-то вот совсем не страшно.

Наоборот.

Бабочки какие-то сумасшедшие внизу живота разлетаются.

– А ты, Роман Градов?

Облизываю губу, сама поражаюсь собственной наглости и решительности. – Ты теперь тоже? Мой? И с другими у тебя ничего не будет?

– Блядь, Птичка, - рычит, набрасываясь на мои губы. Жадно. Мучительно. Будто пожирает остатки разума и здравого смысла. Выбивает его своим таранам.

– Ты еще не поняла? Меня воротит от других баб с тех пор, как ты меня своими глазищами пронзила. Думать даже противно. Готов был от сперматоксикоза сдохнуть или в маньяка превратиться из-за тебя.

Так себе признание, конечно.

Но в груди разливается странное тепло. Даже пальцы на ногах сами поджимаются.

Похоже, для Градова такое признание покрепче, чем все другие, которые я слышала.

– Так, – снова сжимает челюсти. – Беги в душ. Иначе я уже не выпущу. А нам лететь надо. Еще раз бой я пропустить не могу. Хотя… С тобой я все готов похерить. Так что беги. И настраивайся морально. После боя я долго буду свободен. На остальное можно и забить.

Выскакивая из-под его тела, как только он дает мне немного пространства.

Верю.

По глазам вижу.

Если сейчас не сбегу, никакого боя и полета не будет. Желваки так и ходят на его лице.

Думала, увижу в зеркале ванной измученное после вчерашнего лицо. Но нет. Оказывается, я свечусь не хуже самой яркой лампочки… Даже засмеяться хочется. И закружиться.

Что этот странный человек со мной сделал? И где прежняя Лина? Рассудительная и не теряющая головы? Она была бы в ужасе от той авантюры, в которую я ввязалась, связавшись с этим ужасным человеком!

.

– Завтрак. У нас десять минут, птичка, - сообщает Роман, когда выхожу из ванной.

Завтрак и правда уже накрыт.

Огибает меня, чтобы принять в душ. Прям будто от прокаженной шарахается.

Но при этом так выразительно сжимает челюсти, что мне становится понятно.

Специально обходит. Иначе точно никто никуда не полетит.

– Как десять минут? Роман! А как же вещи? Мне же надо собраться…

– Полетишь, в чем есть, – шипит, тут же оказываясь рядом.

Полыхает безумным взглядом. Обхватывает шею, ведя рукой вниз.

А у меня сердце куда-то вылетает. В пропасть. Не иначе.

– На хрена тебе одежда, птичка, если после боя я неделю смогу быть свободен? Я же говорил. Одежды на тебе я видеть не собираюсь! Никакой! В ближайшие месяцы так точно! Или думала, я шучу? Я что? Шутник? Комик, Линннна? Похож?

– Нет, - лепечу, покусывая губы и опуская глаза вниз, чтобы спрятать улыбку.

Его рычание больше на меня не действует.

Теперь я знаю, что так он сдерживается.

– Ты сама на все подписалась. Шансов еще раз передумать я уже не дам.

*   *   *

Самолет частный, но я больше не удивляюсь тому, что у Романа может быть не только самолет.

Его разговор в офисе, про поставки и стрельбу не дает мне покоя.

Да.

Есть слишком много невыясненных вопросов, которые стоило бы задать.

Но сейчас я держусь от Романа подальше.

Он хмур и сосредоточен. Снова я вижу его совершенно другим.

Понимаю. У него бой и нужно сосредоточиться. Поэтому просто молча сморю в окно, иногда украдкой наблюдая за своим мужчиной.

Своим?

Это щемит в сердце. Все быстро. Слишком быстро. Могу ли я называть и считать его своим? И сама открыть ему собственное сердце?

Он другой. Совсем не похож ни на меня, ни на всех, кого я когда-то знала. И это пугает и притягивает, как магнит, одновременно.

– Тебя заберет Волк, - цедит Роман сквозь сжатые зубы, когда мы приземляемся. – Так надо, птенчик. Блядь. Как я хочу тебя поцеловать. Но тогда уже не остановлюсь. Иди. Лучше иди сейчас.

Киваю, где-то в глубине души улыбаясь до ушей.

Неужели у этого грозного, могучего мужчины появилась слабость? И эта слабость…. Я?

Сама себе не верю.

Даже не спрашиваю ни о чем. Просто позволяю себя увлечь и усадить в машину огромному верзиле, который вдруг, будто из воздуха, появляется рядом.

Раньше бы никогда не подошла бы и близко к такому.

Бритая голова. Внушительный рост, почти такой же, как у Романа. Весь в татуировках и угрожающе бугрятся мышцы.

Но теперь мне не страшно.

Зато Градова встречают, как самую настоящую кинозвезду.

Толпы людей, журналисты, которых он просто заставляет отшатнутся в стороны одним своим мрачным взглядом . И… Кажется, тут просто сотни женщин, которые с визгом пытаются броситься ему на шею!

Но Градов будто и не замечает их. Просто уверенно и решительно идет вперед, пока его поклонниц оттаскивают какие-то люди в черных костюмах.

Боже.

Только сейчас до меня доходит окончательно.

Мой мужчина – почти и правда как кинозвезда! Или даже круче?

Только вздыхаю, прикусывая губу. Это будет непросто. Очень непросто.

– Я Волк, - наконец этот бритоголовый амбал представляется, протягивая мне руку. – И не переживай об этом, - кивает головой на обезумевших фанаток. – Обычное явление. То ли еще во время боя будет.

Да?

Вот черт.

А я-то думала, что самое страшное на боях – это удары и кровь. И что женщинам так вообще не место. Ну, мне так точно. В жизни не стремилась никогда к подобным зверским развлечениям. Разве зрелище стоит поломанных костей?

*   *   *

– Град! Град! Град!

Волк усадил меня на место в первом ряду. А мне бы хотелось уйти отсюда.

Крики оглушают, когда на ринге появляется Роман.

Толпа неиствует.

А у меня поджимается все внутри, когда смотрю на вот такого вот Романа.

Как завороженная, смотрю, как играют мускулы на всем теле. Даже распахиваю рот, впервые, наверное, по-настоящему рассматривая его.

Напряженные вены оплетают руки, вздуваясь.

Он сконцентрирован и сосредоточен, но от него так и веет угрозой.

Сжимает кулаки, всматриваясь в толпу. Дергает головой, отыскивая меня глазами. И взгляд в миг чернеет. Становится тем самым омутом, в который или провалишься, или сгоришь.

Вся холодею внутри.

От него будто ураган исходит, хоть и молчит. Не двигается.

Облизываюсь.

Роман снова показал мне новую сторону себя. От которой, по-хорошему, раньше я бы просто сбежала без оглядки.

Но теперь в сердце что-то полыхает.

Бедра сами по себе сжимаются, а внизу живота расплывается горячая лава.

Черт.

Что хочется прикоснуться губами. Ко всему этому огромному, налитому мощью, телу. Скользить языком по бугрящимся мышцам на груди. По бьющейся жилке. Спускаясь ниже… До кубиков пресса… По черной дорожке волос… До…

До самого его естества. Будто снова ощущаю, какой он на вкус. Рот сам по себе заполняется слюной, а между ног становится так мокро, что впору выкручивать трусики!

Боже! О чем я только думаю? Градов погрузил меня в какой-то ненормальный дурман!

Но, черт!

Мои руки почему-то сами сжимаются в кулаки.

Потому что надо сдерживаться… А я… Я, кажется, стала нимфоманкой и готова наброситься на этого мужчину прямо здесь! Отдаться. Позволить ему делать со мной все, что угодно. Терзать. Рвать мое тело. Вбиваться в него снова и снова.