— К себе. Я новый жилец. Иван Иванычем меня кличут. Запомни, любезный, — хмуро выдал я, полоснув тяжёлым взглядом мужика. Тот дёрнул щекой и отошёл в сторону.

Поднявшись в свои новые съёмные апартаменты, я первым делом проверил сохранность денег. Они оказались на месте, как и прочие вещи, хотя, судя по довольной усатой роже Цербера, в покои заглядывала служанка, накормившая кота. Видать, тут не принято воровать у постояльцев. Ну, надеюсь, на это… А ещё здесь имелся телефонный аппарат. Он прикорнул на журнальном столике из ореха.

Я подошёл к нему, опустил свой зад на мягкое кресло, поднял трубку и вежливо сказал телефонистке:

— Добрый вечер, соедините меня с домом госпожи Орловой. Он находится по улице Адмиралтейской. Номер, к сожалению, не помню.

— Обождите минутку, сударь, — ввинтился в ухо бойкий девичий голосок. Кажись, девушка только-только заступила на смену.

— Благодарю, — проронил я, закинул ногу на ногу и принялся ждать.

— Особняк её благородия госпожи Орловой! — вскоре сообщил мне ещё один девичий голосок, но этот уже был слегка сонным.

— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, к аппарату сударыню Орлову. У меня есть к ней очень важный безотлагательный разговор. И представьте меня — человек Среды.

— Хорошо, сударь, — чуть удивлённо бросила служанка и удалилась.

Мне опять пришлось немного подождать, глядя за окно, где постепенно вымирала площадь, а затем из трубки вылетел хныкающий голос Орловой:

— Никита Алексеевич, всё пропало! Сударыня Романова дала мне от ворот поворот! Она не приняла меня. Велела дворецкому закрыть дверь перед моим носом! Романова опять оскорбила меня, но я готова проглотить и этот поступок, однако она совсем не имеет желания говорить со мной! В дом не пускает, к телефонному аппарату не подходит! Что мне делать? Я не желаю вашей смерти. Мы с графом Врангелем состоим в хороших приятельских отношениях.

— Дела-а-а, — протянул я, столкнув над переносицей брови. Вот ведь сука эта Романова! Так и хочет, чтобы я стрелялся с Пацци. Но на кой чёрт ей это надо? — Госпожа Орлова, не волнуйтесь. Выпейте на ночь ромашкового чая, а я попробую всё уладить.

— Сделайте это, милый юноша, я век вам буду благодарна! — жарко и не совсем логично выдохнула вдова, ведь в такой ситуации, наверное, больше в моих интересах расстроить дуэль. На кону же моя жизнь. К тому же Орлова, как и подавляющая часть Петрограда, уверена в том, что Пацци пристрелит меня.

— Сударыня, назовите адрес, по коему проживает госпожа Романова и поведайте, где находятся окна её покоев.

— Сейчас, сейчас, она нынче ночует у папеньки. Вот адрес его особняка… — женщина протараторила название улицы, номер дома и сообщила, куда выходят окна спальни Романовой.

— Благодарю. Я телефонирую вам, когда всё станет ясно.

— Телефонируйте мне хоть ночью. Сейчас не до правил приличия. Я отвечу вам, будьте покойны.

— Спасибо.

Мы распрощались, а затем я порывисто встал с кресла и покинул доходный дом. К несчастью, извозчиков поблизости не оказалось. Пришлось пешком пройти целый квартал, и только потом мне улыбнулась удача. На углу обнаружился дремлющий на козлах вислоусый мужик в тёплом плаще. Да, к ночи совсем похолодало. Сюртук уже не грел меня, потому я поспешно крикнул извозчику:

— Милейший, хватит дрыхнуть! Поехали!

— Агх-х, — всхрапнул мужик и вскинул голову, точно подавился слюнями. Его мутные глаза уставились на меня, а изо рта вылетела вполне осмысленная реплика: — Куда, ваше благородие?

Я назвал адрес и залез в карету, в которой хоть немного, но всё же было теплее. Надо будет завтра плащ себе купить. А пока же поскрипывающая колёсами карета понесла меня по узким улицам города, освещённым изогнутыми уличными фонарями, напоминающими невероятно худых, горбатых доходяг. И пока мы ехали, всё больше окон становились безжизненно чёрными, а над брусчаткой появился мистический туман. Последний успел подняться аж выше человеческого роста, когда карета остановилась ровно напротив соседнего от нужного мне особняка.

Расплатившись с извозчиком, я ступил на булыжники брусчатки и хмуро глянул на дом господина Романова. Он имел три этажа и небольшой садик, расположенный между украшенным барельефами фасадом и улицей, отгороженный от территории Романова кованым забором с острыми пиками. Окна спальни Лизаветы оказались плотно зашторены, но в комнате явно горел свет. И ещё несколько окон этого дома пока не погрузились во мрак.

Ну, надеюсь, Романов не приказывает отпускать на ночь собак, дабы они побегали по саду. И ещё было бы просто замечательно, ежели бы охрана выполняла свои обязанности спустя рукава.

Я осторожно подошёл к забору и принялся осматривать сад. Фонтан был выключен, а свет испускали лишь фонари, кои стояли по бокам от главной дорожки, ведущей через сад к главному крыльцу с мраморными ступенями. Второстепенные дорожки освещены не были, а среди шелестящих листьями деревьев вроде бы блуждала только туманная дымка. Видать, охранники не стоят в саду, а время от времени выходят из флигеля и устраивают обход. Ну, погнали.

Мои ладони схватились за холодные прутья забора, а затем я довольно ловко перемахнул его и очутился за раскидистыми кустами. Присел и прислушался. Где-то стрекотала страдающая бессонницей птица да приглушённо рычала мотором машина и никто не кричал «хватайте грабителя». Посему я на полусогнутых двинулся к дому, держась самых густых теней и проклиная раскисшую от влаги почву, которая жадно чавкала под ногами, будто хотела сожрать мои штиблеты. Твою мать, я так без обуви останусь. На кой шут садовник так сильно поливает местные растения? Наверное, лучше пойти по брусчатой дорожке. На ней и следов не останется.

Дальше я двинулся по дорожке, внимательно глядя по сторонам.

Внезапно из сгустившейся туманной дымки проступил чей-то силуэт. И я уже рефлекторно хотел ударить неизвестного в челюсть, но вовремя сообразил, что это всего лишь бронзовая статуя, имеющая вполне человеческие пропорции. Вот ведь… Аж сердце забарабанило в груди.

Уняв сердцебиение, принялся красться к дому и через пару минут достиг водопроводной трубы. Спальня Лизаветы находились на втором этаже, а в нескольких метрах от меня красовался флигель, где на первом этаже пара окон оказалась ярко освещена и не закрыта шторами. Более того, створка одного окна была приоткрыта и через щель вылетали азартные мужские голоса:

—… Давай, давай, не грей кости! Швыряй! Сейчас ты проиграешь всё своё жалование за седмицу!

— Да вот шиш тебе! Ты ещё за меня будешь цельный месяц обход совершать!

Ага, вот и охранники обнаружились. Ребята заняты делом, однако мне шуметь строго воспрещается. Ежели они услышат, как я тут пыхчу, то мигом поднимут на ноги весь особняк. А мне обязательно надо поговорить с Романовой. И желательно сразу выбить её из колеи, потому-то я и изображаю из себя ниндзю. Телефонный звонок или официальный визит — это не то. Да и Романова могла тупо не ответить на звонок или не пустить меня в дом. А вот так — когда я вломлюсь в её спальню да сразу начну припечатывать доводами к стене… вот тогда она и может поплыть.

В теории мой план звучал неплохо. Но как будет на практике? Скоро узнаем.

Я принялся осторожно взбираться по водосточной трубе. Благо, хилое тело Никитоса не подвело, и мне удалось покорить трубу, а затем я ухватился за карниз и подтянулся. Перед глазами появилось голубиное дерьмо, а в нос ударил характерный запах. Но я наплевал на неудобства. Подтянулся ещё больше и забрался на довольно широкий карниз, обосранный голубями.

Окна не были забраны решётками, так что я сумел проклясть ту часть оконной рамы, где изнутри красовался шпингалет. Потом слегка нажал на створку, и увидел, как шурупы, коими был прикручен шпингалет, не выдерживают и вместе с древесной трухой выходят из рамы, что позволило мне в итоге немного приоткрыть створку. Тихонько звякнул упавший на подоконник шпингалет, но этот звук практически потерялся на фоне мелодичного женского мурчания, раздающегося в комнате.