— А-а-а, ваше благородие, — улыбнулся он при виде меня. — А я, значится, щели в каретном сарае замазываю, а то, не поверите, в некоторые палец можно засунуть!

— Палец? Палец — это ладно, только кое-что другое не суй, — усмехнулся я и присел на скамеечку возле неработающего фонтана. — Ты мне вот что скажи, Григорий. Доколи мы ещё будем питаться стряпнёй из трактира?

— Не ведаю того, — пожал плечами парень, нахмурив брови.

— У нас вот и собаки появились, и пара охранников. Их же всех кормить надо. А в трактир ненабегаешься.

— Верно, — поддакнул крепыш и глянул в сторону каретного сарая, где порой раздавался злобный утробный лай. — А жрут эти создания дай боже.

— Вот-вот. А ведь ещё и собак надо кормить, — снова глуповато сострил я и вызвал сам у себя смешок.

Гришка тоже хохотнут, но натянуто и неискренне. Шутку он явно не понял.

— Дык что же нам делать, ваше благородие? — спросил парень.

— Кухарка. Нам нужна кухарка. И её поисками озаботишься ты. У тебя же явно среди знакомых есть дамы, которые могут организовать нам бесперебойное питание.

— Ну-у-у, — замычал парень и принялся чесать затылок. — А как она должна выглядеть? И скоко ей должно быть годков? А какие рекомендации она обязана иметь?

— Всё на твоё усмотрение, Григорий. Понимаю, что задача сложная, ответственная, но я верю в то, что ты с ней справишься.

— Постараюсь, ваше благородие, — протянул крепыш.

— Вот и отлично. А я пойду подремлю, а то умаялся сегодня. Такой нынче тяжелый был разговор с преподавателем… у-у-у, лучше и не вспоминать.

Я махнул рукой, встал со скамеечки и исчез в особняке, где поднялся на третий этаж и проник в спальню. Романова, конечно же, уже давно покинула этот дом, но, думается мне, что ненадолго. Сегодня или завтра она точно снова нагрянет. Пока же я разоблачился, повалился на кровать и сразу же захрапел.

Продрыхнуть мне удалось несколько часов, прежде чем мой тяжёлый сон прервал стук в дверь.

— Кто там? — сонно буркнул я, приподняв голову с подушки, на которой расплылось мокрое пятно от слюней.

— Это Гришка, ваше благородие, вам сударыня Романова телефонирует. Очень просит, дабы вы изволили подойти к аппарату.

— Сейчас! — бросил я и с большой неохотой покинул кровать.

Голова противно побаливала, заставляя хмуриться, а во рту не было ни капельки слюны. Одеваться по всей форме мне в таком состоянии совсем не хотелось, поэтому я накинул домашний халат Петрова. Он, как и другая одежда покойного, продолжал висеть в шкафу.

За дверью меня ждал улыбающийся Гришка, который проводил меня в гостиную с телефонным аппаратом. Я уселся в кресло и взял трубку:

— Слушаю.

— Прости, что потревожила, душа моя, — проворковала Романова, брызжа радостными нотками, будто выиграла в лотерею вечную молодость. — Но я не могла ждать. Нужные люди поставлены в известность, так что дом почти наверняка отойдёт тебе. Однако не это вызвало моё ликование, а то, что папенька согласился помочь моему близкому другу с его проблемой, связанной с потерей воспоминаний.

— О как, — выдохнул я, всё ещё не отойдя от сна. — И когда он примет меня? Я в ближайшие дни буду сильно занят: учёба, Сафронов…

— Сафронов? А что Сафронов? Это тот самый пьянчужка, который думает, что наш мир не единственный и существуют другие миры, населённые разумными существами?

— Ага. Именно он. Я имею честь быть с ним знакомым.

— И какие у него с тобой дела? — полюбопытствовала девушка и затаила дыхание в ожидании моего ответа.

А что ей ответить? Правду? Да, лучше всё честно рассказать ей, а не кривить душой. Вдруг моя ложь как-нибудь вскроется? Да и нет ничего страшного в том, что я поведаю ей о просьбе графа Чернова.

— Елизавета, обещай, что сохранишь всё втайне, — на всякий случай всё же попросил я девушку.

— Конечно, mignon ami, — заверила меня красотка, после чего я рассказал ей о погибшем ученике графа и таинственных символах. И практически сразу же понял, что зря это сделал. Девушка загорелась невероятным любопытством и отчеканила: — Душа моя, я редко о чём-то прошу тебя, но сейчас особый случай. Ты должен уговорить Сафронова и меня взять в этот лес. Ежели я не попаду туда, то сгорю от любопытства быстрее, чем промасленная бумага от жаркого пламени костра. Можешь посулить ему любую сумму и… и даже мою благодарность. Я не могу упустить такую возможность. Это же два в одном: и интересное дело и встреча с самим графом Черновым, который не больно-то жалует других магов.

— Я постараюсь уговорить Сафронова.

— Буду ждать только хороших новостей, душа моя. А раз ты будешь занят в ближайшие дни, то мы с папенькой навести тебя нынче же вечером.

— Хорошо. До встречи.

А что мне ещё было делать? Придётся потерпеть «лечение» отца Елизаветы, дабы не расстраивать её. Надеюсь, после очередного неудачного восстановления моей «демонской» памяти она успокоится. А пока я положил трубку, встал с кресла и встретился взглядом с мнущимся Гришкой.

— Ты чего? Сказать чего-то хочешь?

— Ага, ваше благородие, — кивнул он и отчего-то глупо улыбнулся. — Я это… исполнил ваш приказ. Отыскал кухарку.

— Быстро ты, — удивлённо дёрнул я головой. — И где она?

— Тут, в коридоре.

— Так зови, — бросил я и снова уселся на кресло.

— Алевтина, подь сюды! — крикнул в коридор крепыш, выглянувший из гостиной. — Да не робей ты! Его благородие дворянин с понятием. Я же говорил.

Гришка посторонился, пропустив мимо себя отчаянно краснеющую молодую девушку в платке, который практически полностью скрывал белокурые волосы. Её простенькое платье достигало пола и скрывало ножки, а вот грудь… грудь едва не рвала завязки в районе солнечного сплетения. А яркий поясок подчёркивал осиную талию. Я аж сглотнул слюну и посмотрел на мордашку этой девицы. Ну красота! Губки алые, глазки синие, а бровки густые, светлые.

— Дык… как тебя зовут? Алевтина? — просипел я вмиг охрипшим голосом.

— Да, ваше благородие, — пролепетала она, глядя себе под ноги.

— Ты это не бойся меня… Лишнего я с тебя не попрошу. Твоё дело — готовить. А жить можешь, как в этом доме, так и у себя, ну, если у тебя, есть где жить, — путанно выразился я, но девушка поняла.

Она лучисто взглянула на меня и с благодарной улыбкой сказала:

— Благодарю, ваше благородие. У меня имеется свой уголок. Выходит, что вы меня берёте в услужение?

— Угу. Тридцать пять рублей в месяц достаточно будет? — особо не думая, предложил я и судя по вспыхнувшим глазам девушки назвал хорошую зарплату.

— Согласная я. Когда приступать?

— А вот завтра и приступай. Сегодня же можешь осмотреть рабочее место и составить список продуктов, которые следует купить. Гришка завтра поутру на базар и сходит. Кстати, Григорий кое-что хочу у тебя спросить. Подойди поближе, а то голосовые связки лишний раз напрягать не хочется.

Тот послушно подошёл ко мне, с восторгом косясь на пышногрудую блондинку.

— Григорий, — шёпотом начал я, дабы девушка не услышала, — а эта Алевтина… она точно готовить умеет? Или ты позвал её, польстившись на какие-то другие её достоинства?

— Умеет. Какая баба не умеет готовить? — удивился крепыш, так и выворачивая голову, чтобы продолжить наблюдать за блондинкой. Кажется, его вечная любовь к Глашке оказалась совсем не вечной. Стоило появиться на горизонте светловолосой красотке, как крепыш мигом позабыл о разбитом сердце.

— Ладно. Я тебе верю, — кивнул я, ещё раз посмотрел на блондинку и добавил: — Однако слушай и запоминай, сударыня Романова не должна увидеть Алевтину. Тебе понятно?

— Ага, ваше благородие.

Перед прибытием Романовой с отцом, мы с Гришкой и парой охранников совершили весьма важное дело. Отдали-таки вещи тем людям, кои служили в этом доме. Мы запускали бывших слуг в особняк по одному и следили за каждым их шагом, дабы они не прихватили ничего лишнего и не сотворили какую-нибудь херню. Возможно, благодаря этим предосторожностям всё и прошло без сучка и задоринки. Хмурые слуги забрали свои монатки и растворились в тумане. Напоследок только бунтарь со сломанной рукой долгим, нехорошим взглядом посмотрел на меня.