- Не волнуйся, не буду. Хочу маленькую лекцию прочесть.
- Это о чем же, если не секрет? - поинтересовался Яковлев.
- О снежной слепоте.
- Это с чего же ты надумал такую лекцию нам прочесть? - спросил Курко.
- Солнце появилось, вот и хочу предостеречь всех от неприятных последствий. Так вот, эта самая снежная слепота, или, как она зовется по-научному, "снежная офталмия", не что иное, как ожог слизистой оболочки глаза и его роговицы ультрафиолетовыми лучами солнца, отраженными от кристаллов снега и льда. Поэтому не очень-то любуйтесь сверкающими алмазами, сапфирами и рубинами. Многие жители Арктики давно наслышаны об этой хвори, особенно поражающей глаза в марте-мае месяцах, то есть в период так называемого "сияния снегов". Между прочим это заболевание не раз становилось бичом для путешественников. Помните Дмитрия Стерлигова? Так вот, его отряд вынужден был остановиться, потому что все члены экспедиции заболели снежной слепотой. Каковы же признаки этой болезни? Сначала вы замечаете, что стали плохо различать уровни снежной поверхности. Потом чувствуете "песок" под веками, затем появляется резь в глазах. Начинается слезотечение по поводу и без повода. И наконец, вы слепнете, - я выдержал паузу, - правда, временно, так как попытка раскрыть глаза причиняет сильную боль.
- И долго продолжается такое состояние? - поинтересовался Никитин.
- Дня два-три, если правильно лечить. Но лучше все-таки не болеть. Тем более снежной слепоты легко избежать. Надо только носить очки-светофильтры. Как из палатки вышел - так и надевай очки. Однако должен предупредить, что очки надо носить не только в солнечную, но и в облачную погоду.
- Ну это ты, доктор, загибаешь, - усмехнулся Комаров, - какая же может быть снежная слепота без солнца?
- Очень даже может, и даже скорей в облачный день, чем в солнечный. А секрет очень прост. В облачный день из-за рассеянного света ропаки и заструги перестают отбрасывать тень и вся снежная поверхность становится однообразно серой. Ничего не различишь. Чтобы не зацепиться за притаившуюся торосину, не угодить в яму, приходится непрерывно напрягать зрение. Глазная щель, естественно, расширяется до предела, и глаз теряет свою естественную защиту от отраженных ультрафиолетовых лучей. А в солнечную погоду вы невольно щуритесь от яркого света и тем непроизвольно защищаете глаза от ультрафиолета.
- Это все понятно, - сказал Курко, - ты вот лучше расскажи - какие стекла больше годятся для защитных очков?
- Я, например, разделяю точку зрения своего знаменитого коллеги доктора Старокадомского и предпочитаю всем другим очкам дымчатые. Кстати, адмирал Бэрд заставил всех участников антарктической экспедиции носить очки со стеклами дымчатого цвета. А вот такой полярный корифей, как Стефанссон, считал дымчатые стекла наихудшими для работы в Арктике, предпочитая им янтарные. По его мнению, в таких очках хорошо различимы многочисленные неровности снежного покрова, не заметные невооруженному глазу. Однако в яркие солнечные дни он рекомендовал носить очки со стеклами зеленого цвета.
- Но ведь очки - это изобретение относительно недавнего времени, - сказал Никитин, - а снежная слепота известна с незапамятных времен. Как же тогда защищались от снежной слепоты?
- Кто как мог. Например, Ф. П. Врангель и участники его экспедиции завешивали глаза черным крепом; экипаж Джорджа Де Лонга защищался сетками из конского волоса; Фритьоф Нансен перед знаменитым переходом через Гренландию предусмотрительно запасся красными и синими шелковыми вуалями; Роберт Пири во время санных путешествий к Северному полюсу пользовался для этой цели кусочками меха, а Руал Амундсен снабдил всех участников штурма Южного полюса кожаными повязками с узкими прорезями. Северные народы, которым издавна была известна эта болезнь глаз, защищали их с помощью пластинок из дерева или моржовой кости, с дырочками или узкими щелками.
- Ты лучше скажи, если я заболею, чем ты меня вылечишь? - спросил Яковлев, давно уверовавший в мои врачебные способности после исцеления от пневмонии.
- Раньше слепоту лечили довольно зверскими методами: нюхательным табаком, спиртовой настойкой опия. Если кто у нас заболеет, то ему придется полежать два-три дня в палатке с холодными примочками и темной повязкой на глазах. Закапаю я ему альбуцид. В общем, вылечу. Но очки, Михал Михалыч, надо всем носить в обязательном порядке.
Не знаю, насколько убедительной была моя лекция, однако на следующий день все нацепили темные очки и при встрече со мной разводили руками: видишь, мол, как добросовестно выполняем твои рекомендации.
Глава XXIII ДНЕВНИК (продолжение)
2 марта.
Подул сильный юго-восточный ветер, и лед немедленно отреагировал: трещина на дороге в старый лагерь разошлась на восемь метров, хоть переплывай ее на клиперботе. За одни сутки мы уплыли на север аж на 18 километров. Правда, до Северного полюса нам даже с такой скоростью не доплыть. Сегодня все порадовались за гидрологов. Впервые после длительного перерыва они опустили трал на 3300 метров и были приятно поражены обилием выловленной живности. Вот вам и утверждение, что фауна Центральной Арктики крайне бедна. Возможно, что их ждет еще много неожиданностей, поскольку началась очередная 15-суточная станция.
Когда палатка пустеет, я приступаю к своим осточертевшим обязанностям кока. Оленье мясо на исходе, да и запас других продуктов основательно поредел. О вкусностях пришлось позабыть, и я каждый раз лихорадочно листаю поваренную книгу, ища блюда попроще. Благо разных круп пока предостаточно. Я поставил вариться на плитку суп из мясных консервов, принес оттаивать несколько банок рыбных консервов неизвестного содержания из-за отсутствия этикеток и, усевшись на койку, предался размышлениям. Вроде бы прошло всего полгода, а сколько событий, сколько впечатлений! Я чувствовал, как внутренне изменился за эти месяцы. Стал по-иному оценивать людей и их поступки, как-то по-иному понимать и ценить жизнь, воспринимая ее в каком-то новом, непривычном измерении. Научился, говоря словами поэта У. Блейка:
В одном мгновеньи видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо в чашечке цветка.
Мои философские рассуждения прервал приход Дмитриева.
- Доктор, нальешь стопарик женьшеня, тогда первым узнаешь потрясающую новость.
- Давай не томи, рассказывай, а за стопкой не постою.
- Так вот, слушай. Операция по снятию станции начнется в апреле. Руководить ею будет Илья Мазурук.
Вот это новость!
3 марта.
Мазурук кружит где-то в районе мыса Челюскин и сообщил радиограммой, что при первой возможности прилетит к нам на станцию. Просит хорошенько подготовить полосу для приема самолета на колесах.
Отложив все несрочные работы, мы скопом двинулись на аэродром. Неподалеку от лагеря Яковлев с Петровым обнаружили обширное разводье, покрытое ровным молодым льдом толщиной почти 50 сантиметров. По их утверждению, с которым согласился Комаров, этого вполне достаточно, чтобы принять тяжелый Ил-14.
Уже поздно вечером пришла наконец долгожданная радиограмма: "Завтра в 3 часа 50 минут по МСК буду у вас. Мазурук".
4 марта.
Полночи мы трудились на аэродроме, наводя марафет, то и дело поглядывая на небо: не портится ли погода? Но она не подвела. Небо было чистым, безоблачным, и лишь легкий ветерок весело носился по полосе, подметая снежную пыль.
Спозаранку мы с Костей Курко отправились на аэродром. Но оказалось, что мы не первые. Там уже развил бурную деятельность Комаров, вновь ощутив себя начальником аэродрома. Снова и снова заставлял он своих помощников то засыпать снегом обнаруженные ямки, то сковыривать небольшие, ставшие торчком льдинки. Наконец кто-то заорал во весь голос:
