— Иван Юрьевич, возможно, я не самая гениальная личность, но неужели вы настолько низкого мнения о моих умственных способностях? Или думаете я могу хоть на миг забыться и спутать Эрена с этим чудовищем?

Управленец только вздохнул. Попросил близко к боксу не подходить, не провоцировать Дейва на агрессию, в идеале — вообще не разговаривать с ним. После того как закончит, выйти в эту же дверь и её проводят в комнату. Оставив инструкции он развернулся спеша по своим делам. Милена глубоко вздохнула и вошла.

Слух у гибридов отменный, в этом Милена убедилась на примере Эрена. На звук открывающейся двери Дейв обернулся сразу. Вскинул брови и гибким движением поднялся на ноги, подходя к стеклу бокса. На нём были светло голубые штаны и футболка, напоминающие больничную робу. Влажные волосы растрёпаны.

Стало очень не по себе, неприятные мурашки выступили на коже. До чего же он был похож на Эрена! Пугающее сходство. Самым явным различием были глаза. У Эрена глубокие, насыщенного сине-зелёного цвета, глаза Дейва серые. Вроде ничего необычного, но от его взгляда пробирал озноб.

— Какая встреча, — протянул Дейв с ленцой в голосе. — Кто решил меня навестить — сам… любовница моего папаши. Мне стоило догадаться, что ты тоже здесь. Так чем обязан?

А действительно: дальше, что? Вот она пришла, посмотрела, а дальше чего? Дейв стоит издевательски ухмыляется, а она чувствует себя полной идиоткой. Неужели, она правда надеялась что-то понять? Или думала, станет легче? Какой-то глупый выверт сознания. Нужно уходить, но сделать это достойно, чтобы не выглядело бегством.

— Посмотреть хотела на чудовище убившее мою сестру, — ответила она честно к собственному удивлению, — и многих других.

— Чудовище говоришь? — губы Дейва скривились в ухмылке. — А чем вы, люди, лучше?

Вопрос поставил Милену в тупик. Чем? По её мнению — всем. А стоило задуматься о конкретных примерах, как в мыслях воцарилась пустота. Она привыкла относиться к гибридам, как к животным. Исключением был Эрен. Нельзя же сказать такое? Подобным она только покажет собственную глупость и ограниченность.

— Вы слабые, лживые и жестокие, — продолжал Дейв обличать весть род людской. — У вас есть всё, что только нужно для жизни, а вам всё мало. В погоне за властью и деньгами, вы развязываете войны. Ради побед изобретаете новое, всё более разрушительное оружие. По сути, даже мы: я, другие гибриды, папашка мой — оружие. В процессе создания и шлифовки гуманизмом ваш вид не отличается. Ты ведь не задумывалась, что творят с нами учёные, чтобы получить нужный результат? Верно, зачем размышлять обо всех убитых и замученных гибридах? Мы ведь не люди, мы — результат эксперимента. Только вот мы тоже живые. Более того — разумные. И мы тоже хотим жить. Не рабами, не расходным материалом в человеческих войнах, не вечными беглецами, скрывающимися в грязных дырах. Мы убили несколько человек, пытаясь выжить, вы убиваете тысячами, чтобы получить ещё больше денег и влияния. Вы лжёте о возвышенных целях и благах, а на самом деле всего лишь хотите получить ещё больше, чем уже есть. Но при этом вы хорошие, а мы чудовища.

Показалось, её окатили ведром жидких помоев. Дейв в нескольких предложения расписал пороки человеческого вида. Хотелось протестовать, как-то оправдать свою расу, а не получалось. Было особенно мерзко от понимания — он всё сказал правильно. Людям действительно свойственна жадность и жестокость, и почти каждую творимую гадость, они пытаются оправдать благородными устремлениями.

— Мы не идеальны, — наконец нашлась Милена. — У нас много недостатков и слабостей, но и достоинств не мало. Всё тобой сказанное имеет место быть, но не всё так однозначно. Люди способны искренне любить, сострадать, создавать прекрасные вещи просто так, по велению души. Большинство людей вообще очень далеки от того, чего ты вменяешь им в вину. Они всего лишь, как и вы, хотят спокойно жить. И уж точно не желают умирать, чтобы ваша раса могла встать на ноги. Убивали ведь вы обычных людей, а не тех, кто причинил вам зло. Гелю ты убил вовсе потому что хотел задеть Эрена через меня. Это мало похоже на убийство во имя возрождения расы. И если уж на то пошло, вы тоже творите страшные вещи, оправдывая их возвышенной целью. Так что не нужно мне говорить, каким люди плохие!

Прищуренные глаза, плотно сжатые губы. Её слова Дейву определённо не понравились. Милене было плевать. Следом она едва сдержала нервный смех. Они тут рассуждают на тему достоинств и недостатков их видов? Серьёзно? Похоже, она повредилась рассудком, раз надеется что-то донести до этого монстра. Возможно, в нём есть что-то человеческое, пожертвовал же Дейв свободой и планами, ради дочери. Только его способность поступать благородно, не распространяется ни на кого, кроме Файны. Люди для него враги, пища и среда для размножения.

— Милена-а-а, — протянул он, — к чему ты меня пытаешься убедить в том, какие люди хорошие?

— Ничего я не пытаюсь, — ответила Милена и ощутила, как в душе всколыхнулась злость. — Нравится тебе или нет, но ты отчасти человек и законы кармы тебя стороной не обошли. За короткий срок ты причинил столько зла, и оно начало возвращаться к тебе. Ты сам это видишь. И знаешь, что самое для тебя неприятное?

— Что?

— За грехи отцов, платят дети. Твоя дочь уже расплачивается за всё, что ты сделал и будет платить до конца жизни.

Дейв ощутимо побледнел. Видимо, ему самому приходили подобные мысли.

— Ты бредишь, — рыкнул он, закипая.

— Думай, как хочешь.

Больше она ничего не сказала. Не стала слушать отборных проклятий вслед, перемежаемых с заявлениями, что она спятила. Дейв злился, а за злостью прятал самый обычный примитивный страх. Она смогла задеть его. Немного отомстила, вопреки уверениям, что ничего подобного не хочет. Милена смогла напугать своего врага, сделать ему больно. Так почему легче-то не стало?

Замерев напротив стеклянного бокса, Иван внимательно рассматривал заключённого там Дейва. Схожесть этого субъекта с Эреном сбивала с толку. Даже жутковато становилось. Два таких похожих внешне гибрида, кровные родственники, а насколько разные!

— Ты чего-то хотел, человек?

Ни во взгляде, ни в голосе Дейва не проскакивало толики уважения. Он не пытался скрывать, что в гробу видал Управление и всех местных обитателей, и ноги бы его тут не было, не случись с дочерью беда. Вот ведь странность, Дейв успел показать себя, как умный, жестокий и безжалостный индивид, а тут такой нонсенс — любовь к дочери! Иван был уверен, это не первый его потомок и сомневался, что к предыдущим детям Дейв питал столь сильную привязанность.

— Для начала меня зовут Иван Юрьевич Добростроев. Прошу впредь соблюдать субординацию и обращаться ко мне по имени-отчеству, Дейв, — в последний момент он удержался от мелкой мести и не назвал своего собеседника безликим «гибрид». — Пришёл я затем, чтобы сообщить, нашим специалистам удалось стабилизировать состояние Файны и она уже пришла в себя.

— Когда я смогу её увидеть?

— Как только она будет достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы тебя навестить. А сейчас предлагаю поговорить об обещанной тобой помощи в поимке особи проекта «Начало».

— Нет.

— Прости?

— Я уже позволил поиздеваться над собой этим слизням в белых халатах, но больше не скажу и не сделаю ничего, пока не увижу Файну.

— Ей нужно время на восстановление, а времени у нас, как раз нет!

— Раз она не может прийти сюда, значит отведите меня к ней.

— Ты предлагаешь выпустить тебя из бокса и провести по всему комплексу?

— На опыты свои водили же.

Иван открыл было рот, но не нашёл, чего возразить. Водили. И будут водить. Получается, и к дочери отвести можно. А не хочется лишний раз рисковать. Он ничуть не обманывался смазливой физиономией Дейва. Понимал, как тот опасен. Только выбора нет. Время и правда не терпит. Тварь нужно изловить или уничтожить, как можно быстрее. Несмотря на трупы, что та оставляет после себя, нейтрализовать её никак не удавалось, а люди продолжали гибнуть. Неизвестно, ещё оставил ли пришелец в живых кого-то из потомства.