— Давай не будем начинать, — вздохнул он, теряя остатки веселья. — Ты прекрасно знаешь, кто я. Это делает невозможным для меня любые личные отношения.

— Почему?! — воскликнула она. — Знаешь, наверное, я сразу, подсознательно почувствовала — ты мой. Тот, кого ждала всю жизнь. Иначе бы ни за что не сдала тебе жильё. И я никогда не поверю, что ты причинишь вред мне, да и кому-то другому тоже. Ты очень хороший, а твоей выдержкой я могу лишь восхититься. Я хочу быть с тобой и препятствием вижу только отсутствие подобных желаний у тебя.

Эрен видел, Милена тоже немного выпивши. Может, она выпила больше, чем ему кажется. Сейчас на собственные ощущения он не очень-то полагался. Знал, люди от них далеко, но при том упорно казалось, где-то рядом целая толпа. Алкоголь путает его и без того инвалидные способности.

— Милена, ты пьяна, — попытался он съехать с темы.

— Вот этого не надо, — фыркнула она. — Неужели так сложно прямо сказать, если не нужна?

Остатки здравого смысла требовали так и поступить — уничтожить её надежды, но душа этому отчаянно противилась, язык не поворачивался произнести роковые слова.

— Дело не в выдержке, — наконец выдавил Эрен. — Её можно натренировать, но ты явно не заглядывала далеко в будущее, во времена, когда захочешь семью и детей. Со мной это категорически невозможно. Да сама связь может оказаться смертельно опасной. Для тебя. Даже без потери контроля с моей стороны.

— О чём ты таком говоришь? — прошептала Милена.

Мгновенно вспомнились всё рассказы Светланы Петровны о том, чем грозит человеку близость с его соплеменниками первой и второй серии. Затем подкинула, чем закончились попытки заставить родить от него обычных женщин. Это Эрен и рассказал. Не забыв прибавить, что не готов проверять на практике, не закончится ли его попытка заняться сексом тем, что женщина, несмотря на все меры предосторожности, забеременеет. Не убьёт ли её данное явление? И даже если всё будет, как говорила его мама в голосовом послании, то постоянные выкидыши или рождение мёртвых детей сведут с ума кого угодно.

— Теперь понимаешь? — тоскливо спросил он. — Не могу я так рисковать чужими жизнями и судьбами. Тем более твоей.

— Моей? — повторила Милена, гипнотизируя глазами.

— Ты хотела знать, нравишься ли мне, — тихо-тихо отозвался Эрен. — Слишком нравишься. Больше, чем я могу себе позволить даже в мечтах. Но это ничего не меняет. Другим я не стану.

— Это меняет абсолютно всё. Из любой ситуации есть выход, и мы его обязательно найдём. Вместе. Я же не приглашаю тебя сразу в постель, лишь прошу перестать мучить себя и меня.

Оттолкнуть! Развернуться и уносить ноги, после чего собрать вещи и навсегда уйти из жизни Милены — вот что должен был сделать Эрен. И не мог. Сидел так близко, тонул в её глазах, ощущал тепло дыхания на своих губах, и всё доводы разума растворялись от пьянящего чувства близости столь желанной девушки. Он будет проклят, его покарает Бог или другая высшая сила, но сейчас твердить «нет» сил не было. Он капитулировал. Подался вперёд, целуя мягкие губы и растворяясь в таком запретном удовольствии. Он совсем чуть-чуть позволит себе насладиться, помечтать, что у него может быть другая судьба…

— Отойди от девушки, — раздался резкий грубый голос, разбивая вдребезги эйфорию момента.

Отпрянув от Милены, Эрен поднял взгляд и увидел дуло автомата, нацеленное ему в грудь. Следом он заметил, что вооруженных людей рядом стоит куда больше, и каждый целится в него.

— Только попробуй выкинуть что-то, и мы с радостью превратим тебя в решето, — нехорошо усмехнулся мужчина, обладатель знакомого голоса.

— Что вы себе позволяете?! — смело и глупо вышла вперёд Милена, загораживая его. — Мы разве что-то нарушили? Или тут какая-то запретная зона?

— Девушка, вам придётся пройти с нами, — уже мягче обратился всё тот же мужик. — Вам всё объяснят чуть позже.

— С какой стати? Мы задержаны? Если да, то скажите, в чём наше преступление? — продолжала она требовать ответов.

— Милена, не спорь, — произнёс Эрен онемевшими губами. — Это люди Управления.

Изумлённый и отчасти испуганный взгляд был ему ответом. Эрен постарался выдавить ободряющую улыбку, но попытка провалилась. Не хватало внутренних резервов, веры в хороший исход. Весь тщательно выстраиваемый мир взорвался, сгорел и осыпался пеплом, стоило ему на форме солдат углядеть маленькую и неприметную, но такую до боли знакомую эмблему — перечёркнутую спираль с крошечной многолучевой звездой в центре.

Всю дорогу её настойчиво пытались разлучить с Эреном, только Милена решила стоять на своём до конца: добровольно она и на шаг не отойдёт от него. Одно слово «Управление» говорило о многом, как и бледность Эрена в совокупности с подавленным молчанием. Эрен пытался протестовать, не хотел, боялся, что ей может перепасть проблем. Неужели правда думал, что она станет слушать и бросит его? Вот уж нет. И Эрену, и солдафонам пришлось смириться с заскоками «поехавшей девки», как назвал Милену один из этих мужланов.

Их привезли обратно в город, в неприметное здание на окраине, где в подвале нашлись настоящие тюремные камеры, в одной из них их и закрыли.

Так же молча Эрен прошел к узкой скамейке у стены и уселся на неё. Милена ещё в машине приметила, что с ним совсем всё не так, а сейчас, присмотревшись, увидела, что он отчаянно сжимает дрожащие руки. Если сама Милена была серьёзно обеспокоена, даже напугана, то Эрен явно был в ужасе. Надо было что-то сказать, поддержать, но, как назло, все слова разбежались.

— Скажи что-нибудь, — выдала она, так и не обнаружив подходящих слов. — Меня пугает твоё поведение.

Сначала Милене показалось, будто он её даже не услышал. Долго не отвечал, продолжая изучать носки своих летних кроссовок.

— Не понимаю, как они меня нашли, — тихо произнёс Эрен. — Думал, достаточно жить тихо, ничего не нарушать и не привлекать внимания, тогда Управление с его лабораториями останутся в прошлом и я смогу просто жить. Неужели это так много?

— Что ты, — ответила Милена, садясь рядом и касаясь его плеча в надежде, что он на неё посмотрит и она сможет заглянуть ему в глаза, — но ведь пока ничего катастрофического не произошло. Может, всё обойдётся. Поговорим с их главным и уйдём восвояси.

Вот теперь Эрен на неё посмотрел, только лучше бы не делал этого. В его взгляде явно читалось сомнение в её умственных способностях.

— Ты сама-то веришь в сказанное?

Нет. Не особо. Но если она тоже поддастся упадническим настроениям, станет совсем невыносимо. Кому-то нужно сохранять веру в лучшее. Сейчас этим «кем-то» придётся быть Милене.

— Управление — это не какая-то кучка фанатиков при богатом спонсоре, — снова заговорил Эрен, — это серьёзная организация, которой приказы отдают с самых верхов. Подозреваю, сам президент или кто-то из его ближайшего окружения. Это не те люди, от которых можно сбежать дважды. Значит, это всё. Конец. Для меня, так точно. Тебе вообще не стоило так настаивать на этом «мы едем вместе». Это не имеет никакого смысла. Мне остаётся лишь надеяться, что тебя отпустят после какого-нибудь внушения и подписи бумажки о секретности.

С каждым словом Милена всё больше проникалась скверностью ситуации. Ей так хотелось помочь Эрену, поддержать его, но что она может, если всё настолько серьёзно? А ведь иначе быть не может. Максимально серьёзно и сверхсекретно. Только она никто. Одна из миллионов. Ни денег, ни связей. Ничего. Если будет нужно, люди, стоящие у руля этого бардака, легко сотрут её в порошок, не трогая и пальцем. Вариантов столько, что страшно представить. От этого хочется бежать, но Милена никогда себе не простит, если так поступит. Значит, остаётся надеяться, что удача им подарит свою улыбку.

— Ты ведь ничего не сделал, — заговорила Милена, понимая, как глупо звучат её слова. — За что тебя задерживать? Надо всё им объяснить.

— Ты очаровательна в своей вере в людей, — хмыкнул Эрен невесело. — Им не нужны объяснения. Меня посадят обратно в клетку и будут продолжать ставить эксперименты, только потому что я тот, кто есть. Для людей Управления я и мне подобные — лабораторные животные, а то и меньше. Нас официально нет и не должно существовать в природе, а значит, прав у нас меньше, чем у редкого вида жуков.