Пришлось отступить.

— И что делать будем? — Вериорен выглядела уставшей и испуганной, но говорить старалась спокойно, чтобы не нагнетать и без того напряженную атмосферу.

Багрд быстро пожал плечами и уставился на Свята, как на самого главного. Следом за ним на мужчину обратили взоры и остальные, пытая его горящей в самой глубине глаз надеждой.

— Скажи мне, Клюш, можно ведь из города другим путем выйти?

— Можно, — улыбнулся мальчик, дернув головой, — через горы. Неудобно и дольше, да и лошадь не пройдет. Так у нас ведь и нет лошадей.

— Цыц, — остановил его Свят. — Значит слушай сюда. Выведешь этих двоих и спрячешь, в горах там или в лесу. Что у вас там есть, но у тракта. Что бы можно было видеть кто едет.

— А ты?

— Ага.

На три голоса раздались возгласы заставляя Свята поморщиться.

— Тише вы, заговорщики, — устало пристыдил он взволнованных приятелей. — Лошади. Заберу и по утру выйду через ворота. Меня не тронут, светлый я, во всех отношениях.

Багрд согласно кивнул, лишь чуть поморщившись от осознания, что придется идти без этого мрачного, но гораздо более приспособленного к таким походам человека.

Зато Вериорен вскинулась, округлив глаза в испуге.

— С ума сошел. А вдруг им все равно, что ты светлый?! А если они никого из города не выпускают?! А что ты им ответишь, когда спросят почему три лошади! — шипела она, чуть не срываясь на крик.

— Цыц, я сказал, — и от его взгляда Вериоерн скуксилась, надула обиженно губы, словно маленькая девочка. — Почему три и так понятно, одна вьючная две перекладные. Ну а коль не выпустят, пойду за вами, по горам.

— А дорогу найдешь? — буркнула Вериорен, впрочем, уже успокоившись.

— Так Клюш же в город вернется. Если что его найду.

Багрд так и сидел молча, прикусив губу, а Вериорен промолчать не смогла. Слишком много для нее оказалось впечатлений за этот день. Едва сдерживая слезы, она как можно небрежнее спросила:

— А если ты не придешь? Что нам делать тогда?

Свят от такого вопроса, от той обиды и боли, что горели на лице маленькой нелюди дернулся, опустил взгляд.

— Я вернусь. Слово даю.

Прощаться не стали. Свят попросту повернул к восходу. Туда где остался покинутый дом, а остальные мрачно поплелись за мальчишкой на полночь, к известным только местным тропам.

— Господин, — пролетев весь зал быстрее мысли, эльф рухнул на колени перед троном и сидящим на нем Светом.

— Говори, — поморщился Первородный, и отвернулся, едва сдерживая отвращение в себе.

— Ребенка в Коорхане не оказалось и… нашим воинам не удалось покинуть город. Пираты защищают порт и не выпускают из него светлых воинов. Только торговцев.

— Почему их до сих пор не уничтожили? — самообладание покинуло Свет. Подавшись вперед, он ощерился зверем, сверкая глазами, словно его искра по весне.

— Повелитель, мы слабы на воде. У нас нет боевого флота и… — сжавшись, забормотал эльф.

— И меня не интересует чего у вас нет. Мне нужно знать, что у вас есть. Что вы способны сделать, кроме как проигрывать всяческому сброду? — взревел Свет.

Все собравшиеся в зале застонали, почувствовав гнев господина. Разошедшийся Первородный не считал необходимым сдерживать силу, и она волной горячего полуденного песка разошлась вокруг, обжигая светлых, стискивая их нутро когтями боли. Даже Несущий страх ощутил ее действие, легкой щекоткой острого ножа пробежавшее по коже.

— Нам удалось захватить невесту Несущего хаос, — торопливо прошептал эльф, бросая косые взгляды на остальных, ища поддержки. Но никто даже не смотрел на него, принесшего дурные вести… обреченного.

— И потерять ее, — зло хохотнул Свет.

— Что? — забывшись вскинул эльф взгляд на своего господина и осекся, заметив холодную, презрительную усмешку.

— Бесполезные твари, — тихо сам себе пробормотал Свет, словно теряя к подчиненному интерес. — Скажи мне, темный, — повернулся он к Тограсу, и блеск в безумных глазах тому совсем не понравился. — Эта мелкая шкурка действительно его невеста? На что готов будет ваш Несущий ради нее?

Тограс сглотнул, судорожно размышляя. Не хотелось соврать этому существу, а ведь, скорее всего, так и выйдет. Никто не мог знать точно, что в голове седого безумца.

— Я не могу сказать вам однозначно, — осторожно начал Несущий страх, решив говорить как можно ближе к правде. Даже если это будет признанием его никчемности. — Пока девка жила в замке, он носился с ней, словно харпакс с кладкой. Некоторые даже поплатились жизнью за излишний интерес к ней. Но признавать невестой, насколько мне известно, не спешил. По крайней мере, девок к себе продолжал таскать.

Свет кивнул задумчиво и прикусил губу, вперив невидящий взгляд в колышущиеся лианы украшений.

— Ладно, за девкой я прослежу, — наконец заговорил он. Достаточно громко, но Тограс был уверен, все так же сам с собой. — Ты, — указал Свет на все так же стоящего на коленях эльфа, — еще что-то?

— Да, господин, — было видно, остроухому очень не хочется продолжать этот разговор, но Свет выжидательно молчал, и пришлось говорить дальше: — оставшиеся в Коорхане воины жалуются. Они не могут выходить по ночам, кто-то истребляет стражу, патрулирующую улицы. Местные жители помогать не спешат, а к утру на стенах остаются многозначительные угрозы.

— Император, вы нашли его? — ровно поинтересовался Свет, не глядя на доносчика.

— Н-нет, господин.

Свет пожевал губами и неторопливо, словно огромный змей, поднял руку. Эльф захрипел, согнулся, сжался и наконец рухнул на пол, замерев сломанной игрушкой.

— Мать что-то упустила, создавая вас. Что-то очень важное. Вы вышли слишком тупыми, — неверяще мотая головой, проворчал Свет и резко вскинулся, зло обведя застывших у стен остроухих. — Найти императора. Раз ваше мясо застряло в Коорхане, пусть вырежут хоть весь город, но сломят его сопротивление. Как в остальных городах?

Свет выжидательно сверлил взглядом каждого по очереди.

— Тихо. Остальные города не смеют противиться вашей воле, — осмелился подать голос глава совета.

— Ну, хоть это хорошо. Значит пора двигаться дальше. Пусть войска заходят в Вангор. На могильник пока не выходить, но границу держать крепко и любую темную тварь… не только темную, любую тварь, подобравшуюся к лесу на выстрел, уничтожать. Понятно?

Эльфы разом, словно замороченные одним заклятьем, кивнули и зашелестели, спеша приступить к выполнению поручения.

Тограс рвано вздохнул. Началось.

***

Тьма покинул Этнаю. В последнее время нащупать его в мире было сложно — отец набирался сил. Но в момент, когда его тело соступило с земли, зависнув над морской водой, прикрывающей искры от своих владельцев, Свету удалось его рассмотреть. Отпускать Тьму так далеко он не планировал — Свет хотел уничтожить его, а не дать отсидеться. К счастью, действия отца сами натолкнули на идею.

Свет ощупал свои земли. Усмехнулся. Над Этнаей поползла тонкая сверкающая дымка, невидимая простым смертным. Его щит паразитом присосался к пространству. Растекся белесыми пятнами плесени. Распластался, все быстрее захватывая новые участки возмущенно загудевшей энергии. Накрыл Этнаю, повторяя каждый изгиб земли.

Темные искры, до того беспрепятственно вздымавшиеся над землями Империй, остановились, упершись в преграду. Затрепетали, перетекая с места на место, ощупывая неизвестную помеху. Поползли, выискивая брешь, стараясь пробиться к своему средоточию, покидающему земли.

Свет вернулся к себе. Прислушался к возмущенному миру, наполненному беснующимися потоками энергий. Полюбовался на свои сильные линии, на белесые потоки местных богов, бьющиеся в ловушке Пустоты, и на тонкие, резко искривившиеся, отрезанные от господина, линии темных потоков.

Теперь отец вынужден будет вернуться. Либо погибнуть, навеки растворившись в мальчишке. Без подпитки своими искрами он не сможет накапливать энергию, сможет только тратить.