В южной части парка, которая считалась хозяйственной, находились каменная галерея, скульптурная мастерская, теплицы, пруд, где разводили карпов, здесь росли фруктовые деревья, были устроены грядки с «поваренными травами». Пётр называл эту часть сада «царским огородом».
Слева от аллей располагался огромный птичник, где жили орлы, черные аисты, попугаи, фазаны и другие редкие птицы. В зверинце содержались медведи, волки, шакал, олень, чернобурая лисица, еж и другие животные. Травоядные животные свободно гуляли по парку. По свидетельствам современников, одна серна (т. е. горная антилопа) ела из рук, прыгала в обруч и очень любила музыку.
Гулянья проходили в Летнем саду в теплое время года почти каждую неделю. На них обязаны были являться жители высшего и среднего сословий: «Позволено… всякому чину входить, кроме тех, кои в серых кафтанах, а паче с бородами, оных впущать запрещено». Для солдат, матросов и низших сословий угощение готовилось рядом с Летним садом, на Царицыном лугу.
В дни гуляний на одном из бастионов Петропавловской крепости выставлялся императорский штандарт. В пятом часу звучали пушечные выстрелы. Горожане спешили в сад. Пётр общался со всеми на равных. Гости играли в шашки, гуляли по аллеям, осматривали птичник и зверинец. В 6 часов всех угощали вином. Отказаться было нельзя – сад запирали, и из него никого не выпускали. Потом начинались танцы. Вечером в аллеях и на деревьях сада вспыхивали разноцветные огни. Гулянье заканчивалось «огненной потехою».
В Летнем саду находился и первый дворец русского царя. Сначала выстроили деревянный дом, а в 1712 году по проекту архитектора Доменико Трезини был возведен каменный дворец. Летний дворец Петра I выглядит очень просто и строго, его украшают лишь барельефы на фасадах, выполненные по мотивам античной мифологии и прославляющие победы России над Швецией в Северной войне. Залы дворца украсили живописью, лепкой, изразцами, декоративными росписями.
Внимание современников, осматривавших летнюю резиденцию Петра в столице, привлекал отнюдь не дворец, а примыкавший к нему парк. Он всегда пользовался особым попечением царя.
Так, царь однажды вызывал в Петербург из Москвы фонтанных мастеров, другой раз велел доставить «всяких цветов из Измайлова не по малу, а больше тех, кои пахнут», то требовал присылки книги с описанием планировки Версальского парка. Будучи в Киеве в 1706 году, он отправил в Петербург корни белых лилий и велел, чтобы их «огородник бережно укрывал». Послу в Голландии Куракину он поручил закупить две тысячи лип. Находясь в Польше, царь живо интересовался состоянием своего Летнего огорода – так тогда называли парки. «Росписи от вас никакой не бывало о садовых вещах; однакож мы здесь промышляем помалу».
Петр оставался верным своему обыкновению проникать в существо любого дела. Он изучил устройство лучшего в Европе Версальского парка и дал вполне профессиональные распоряжения, такие же подробные, как и при постройке кораблей или редутов. Денщику Кикину он писал из Франции: «Нынешнею осенью заранее присмотри несколько небольших дубовых, а лутче кленовых, дерев молодых, и, присмотря, окопать около оных землю кругом и не замать до заморозков, чтоб окопанную землю с корнем морозом укрепило, и тогда перевезти и посадить в проезжем месте, где еще роща не досажена».
В 1711 г. посетитель Летнего сада оставил такой отзыв о царском огороде: «Сад сам по себе довольно велик и хорошо разбит, но я не нашел в нем ничего особенно примечательного, за исключением нескольких мраморных статуй и бюстов, из которых в особенности хороши изображающие короля польского Иоанна Собесского и его супругу, также королеву Христину шведскую и других». Совсем другое впечатление сад производил 9 лет спустя: «Сады красивы. Я слыхал от самого царя, который сказал нам: „Если проживу три года, буду иметь сад лучше, чем в Версале у французского короля“. И в самом деле, сюда привезено морем из Венеции, Италии, Англии и Голландии множество статуй, колонн; даже целая беседка из алебастра и мрамора привезена из Венеции для сада, расположенного у самой реки, между каналами. Здесь множество замечательных вещей, беседок, галерей, насосов и удивительно красивых деревьев. Со стороны реки около сада подведена каменная стена; к реке ведут галереи, где можно сесть на ботик, галеру, яхту или буер, чтобы ехать на море или гулять по каналам и большой широкой реке».
Особой достопримечательностью Летнего сада были фонтаны. Некоторые из них находились в «зеленых лабиринтах», в боковых аллеях, а в центре сада устроили самый большой пятиструйный фонтан. Фонтанные водоемы отделывали мрамором, пудожским камнем, раковинами, их украшали мраморные или даже позолоченные статуи, бюсты, вазы. Воду для фонтанов с помощью специального устройства подавали из Безымянного Ерика, поэтому за этой рекой быстро закрепилось название «Фонтанная река», а потом и просто «Фонтанка».
На берегу Лебяжьей канавки Пётр повелел построить первую картинную галерею в России. По проекту Ф. Вааля она была построена в 1721–1723 гг. Здесь же, в Летнем саду, с 1714 года располагался первый в России музей, который назвали на немецкий манер «Кунсткамерой», то есть «кабинетом редкостей». Первыми экспонатами музея стали предметы личной коллекции самого Петра, их перевезли в новую столицу из Москвы. Основу этого собрания редкостей составили предметы, которые Пётр привез из Европы во время поездки с Великим Посольством: здесь встречались минералы, изделия из камня, слоновой кости, сандалового дерева из Индии, других азиатских стран, в коллекцию входило также собрание анатомических препаратов голландского анатома Рюйша. Дополнял уникальное собрание огромный Готторпский глобус – своеобразный маленький планетарий, внутри которого можно было наблюдать движение звездного неба.
Небольшой Летний дворец не мог стать настоящим хранилищем для уникальной коллекции: очень скоро отведенное для нее помещение стало тесным. «Кабинет редкостей» решили перевести в отдельное здание. Новым музейным помещением в 1718 году стали так называемые Кикины палаты – дом, конфискованный у опального вельможи Александра Васильевича Кикина. Теперь появилась возможность свободно расставить все ценные предметы коллекции, так, что их можно было рассматривать. Первый российский музей стал публичным, сам царь хорошо знал все предметы коллекции и любил их показывать.
В Кикиных палатах разместился не только музей: сюда же привезли царскую библиотеку редких книг, как русских, так и на иностранных языках. Здесь же появилась первая химическая лаборатория. Стремясь к тому, чтобы редкостей в музее становилось все больше, Пётр издал специальный указ, в котором говорилось: «Если кто найдет в земле или на воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, как у нас ныне есть… да зело велики или малы перед обыкновенными, также старые надписи на каменьях, железе или меди…» Со всей России в музей стали поступать новые экспонаты, а те, кто бывал за границей, должны были привозить диковинные предметы оттуда.
Когда Павел Иванович Ягужинский предложил Петру установить плату за посещение Кунсткамеры и пользование библиотекой, как это делалось в странах Западной Европы, тот отклонил это предложение, заявив: «Я еще приказываю не только всякого пускать сюда даром, но если кто приедет с компаниею смотреть редкости, то и угощать их на мой счет чашкою кофе, рюмкою водки, либо чем-нибудь иным в самых этих комнатах». На угощение была отпущена значительная по тем временам сумма – 400 рублей в год.
Пётр хотел, чтобы первый российский музей находился в центре столицы, рядом с правительственными зданиями. Поскольку при жизни городским центром планировали сделать Васильевский остров, именно здесь в 1718 году началось строительство нового здания Кунсткамеры. Существует легенда, будто бы Пётр, гуляя по берегу острова, заметил необыкновенную сосну: ее ствол был причудливо изогнут. Пётр назвал дерево монстром, приказал спилить сосну и сохранить ее необычную часть, а на том месте, где она росла, построить новое здание музея.
