Такую же речь, но в Московском университете произнес историк С. М. Соловьев. Для него нет сомнений в том, что преобразования Петра были подготовлены всем предшествующим ходом истории. Сергей Михайлович говорил, что поворот в сторону Запада обозначился в России еще при Иване Грозном, но «неблагоприятные условия» отодвинули это событие на 150 лет. Континентальная страна обороняется от врагов, промышленности нет, выхода к морю нет, на востоке и западе начинают дряхлеть Турция и Польша. Самыми предприимчивыми и развитыми стали маленькие страны с большой плотностью населения, где люди могли обмениваться и торговать. Россия характеризовалась обширностью пространства, редкими городами, преобладанием сельского хозяйства. «В такие времена великим народам, имеющим жить и делать в человечестве, – заявляет Соловьев, – посылаются на помощь великие люди, и России был послан Петр Великий». Петр призвал соотечественников трудиться, у страны появился государь «с мозольными руками». Нужно учиться у других стран, но не застревать в ученичестве, а идти дальше. За 25 лет трудно поставить на ноги финансы, резко увеличить население, но Петр, по мнению Соловьева, победил «вредную односторонность» российского государства, развивая промышленность и города. В юбилейный год читали лекции не только публичные лица и широко известные общественные деятели. Ревностные почитатели Петра находились и на местах. В Мозырской гимназии (Минская губерния) директор обратился с речью к безусым юнцам. Его выступление отличалось «приспособленностью языка к пониманию учащихся детей». Вспоминая реформатора XVIII века, директор перекинул мостик во времена Александра II и не мог не упомянуть царя-освободителя.

В работах Ключевского Петр представляется реальным человеком без попыток идеализации. В императоре сочетаются жестокость и «беспримерная любовь к отечеству», ошибки и грандиозные планы. Ученый считал, что петровские реформы являются революционными только по степени воздействия на современников и из-за резкости петровских методов. Это скорее временное потрясение, нежели революция.

О. Б. Леонтьева приходит к выводу, что образованному человеку второй половины XIX столетия было очень сложно дать взвешенную оценку фигуре Петра Великого. «Что важнее – прогресс или национально-культурная самобытность? Волевой реформаторский курс или уважение к человеческому достоинству и гражданскому выбору? Политическая целесообразность или родительская любовь, милосердие, верность слову? Просвещение или отсутствие угнетения? Развитие государства или благо народа?» Подобные вопросы российское общество задает своим правителям до сих пор.

Каким представлялся Петр в школьных учебниках? Классическую книгу Дмитрия Иловайского «Краткие очерки русской истории» в конце XIX века держали в руках практически все гимназисты Российской империи. Автор признает, что реформы шли трудно, некоторые из них «буксовали» и носили половинчатый характер, а сам царь часто применял крутые меры. Однако в конце раздела о Петре историк отметил: «Тем не менее беспримерная в истории деятельность Петра сообщила Русскому государству новую жизнь и новые силы, и едва ли какой-либо государь нового мира имеет большие права на наименование Великого». В 1934 году Сталин, находясь в Сочи, дал учебник Иловайского своему сыну Василию и его приемному брату, А. Сергееву. Генсек велел юношам внимательно проштудировать книжку и ответить на все вопросы. В СССР тем временем готовились к возвращению гражданской истории в школы. Учебник А. В. Шестакова, появившийся во второй половине 1930-х и одобренный Сталиным, трактовал последствия реформ XVIII века довольно жестко: «При Петре I Россия значительно продвинулась вперед, но оставалась страной, где всё держалось на крепостном угнетении и царском произволе. Усиление Российской империи при Петре I было достигнуто за счет гибели сотен тысяч трудящихся, за счет разорения народа. Пётр I сделал очень много для создания и укрепления государства помещиков и купцов».

Свой образ Петра появляется и у литераторов – император мелькает на страницах произведений Пушкина («Полтава», «Медный всадник»), Мережковского («Петр и Алексей»), Алексей Толстой посвящает важной фигуре роман в трех частях и пьесу. На основе толстовских произведений в 1937–1938 гг. режиссер Владимир Петров снимет двухсерийный фильм. «И драться научимся, и работать научимся. Наймем голландцев, англичан заводить у нас искусство и науки. Своих чертей заставлю ерша хвостом вперед глотать. Русский человек – ему ведь только изловчиться!» Сталинские времена уходят, и репрезентация Петра в кинематографе 1980-х годов («В начале славных дел», «Юность Петра», «Россия молодая») предстает совершенно другой.

В 1976 году за актерское воплощение образа Петра брался даже Сергей Довлатов. По просьбе режиссера Н. Шлиппенбаха он сыграл главную роль в полулюбительском фильме. Довлатов, пусть и не дотягивал до петровских 204 сантиметров, все же считался богатырем – рост 196 см! Сценарий был достаточно прост: оживают скульптуры Летнего сада, и в Ленинград, потерявший свое первоначальное имя, возвращается его основатель. Одна из мраморных статуй даже возмущается, что бывший мост Петра Великого теперь называется Охтинским. Довлатов в костюме XVIII века вызывал оторопь у прохожих. Если сейчас в петербургских пригородах можно сфотографироваться и с «Петром», и с «Елизаветой», и с «Екатериной», то тогда подобный наряд был в диковинку. Один из участников съемочной группы перефразировал крыловскую басню:

Представление о Петре со временем трансформировалось. Между восторженным взглядом XVIII века и взвешенной оценкой начала XXI столетия – целая пропасть исторических трудов, легенд, фальшивых документов, мемуаров, картин, скульптур. О первом императоре ходили анекдоты, он закрепился в крестьянском фольклоре, появлялся в довольно сумбурных и поверхностных сериалах. Петр – великая фигура, поэтому и шлейф получился впечатляющим.