Виктор вспомнил, как вот так же слушал он разговоры в толпе в День Победы, вспомнил первые слова, услышанные им на улице от незнакомого ему тогда Михалыча:

— Погоди-ка, пройдёт год-другой…

Михалыч оказался пророком. Впрочем, нет, он только вслух выразил то, что — понимал теперь Виктор — было на уме у каждого в первый мирный день, может быть, даже бессознательно. Все радовались тогда концу войны, но все знали и о том, как много разрушила она. И, однако, были уверены — скоро, очень скоро будут залечены раны…

Что же придавало эту уверенность? Кто влил её людям?

В ушах Виктора, заставив на минуту стихнуть всё окружающее, прозвучал другой голос — спокойный, неторопливый:

— …восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень…

Так говорил Сталин!

…Просторный цех, ребята и девушки, столпившиеся вокруг бригадира, сверкающий деталями красавец-станок на автомашине… Промышленность…

…Ночное поле, длинные тени в луче прожектора, запах пшеницы на току, усталый дед, рано поутру раскуривающий после трудной ночи цыгарку… Сельское хозяйство…

Могучая воля слила воедино усилия миллионов людей.

Имя той воле — партия.

…Город шумел. Город торжествовал. Люди отмечали ещё одну победу, достигнутую общими силами. Плечом к плечу с ними шёл вперёд Виктор — возмужавший, окрепший, вместе со многими выросший за эти три года, каждый из которых стоил десятков лет.