— Счастье какое! Ведьму и то проще было выбрать, чем первый кусок! А пахнет!

— Пахнет, между прочим, капустой и бобами, а ещё травами. Мяса в твоей еде до крайности мало, — отозвался эльф.

— Врешь! От упаковки даже мышкой пахло. От сухариков тоже исходит этот нежнейший аромат.

— От упаковки пахло. Снаружи. От еды нет. В этом мире дивно готовят овощи. Мое блюдо — вершина кулинарного мастерства. Должно быть, вы усердствовали с колдовством? Простым способом такого нельзя приготовить.

— Можно.

— Я восхищён и ещё раз прошу извинить за оскорбления. Был глубоко не прав. Можно, я возьму молока?

— Все, что выставлено на стол, можешь брать смело. И из холодильника тоже. Плиту сам, пожалуйста, не включай, она газовая, работает только одна горелка, и ту надо прочистить. Ошибёшься — взорвем весь дом к черту вместе с собой.

— Неужели некому починить?

— Я живу одна, а мастера вызвать руки не доходят.

— Вы лукавите, ведьма. Я видел мужские штаны в вашей обители.

— Это мои, если ты заметил, в этом мире женщины носят все, что налезет.

— И вправду. Впрочем, я не особенно удивлен. Мир ведьм просто обязан быть вывернутым наизнанку.

Внезапно мне до дрожи захотелось выпить травяного чая. Так, будто от этого зависит вся моя жизнь. Встала из-за стола, так и не опустошив тарелку, судорожно принялась рыться по навесным шкафчикам. Страшно от одной мысли о том, что я могла выкинуть запас подаренных бывшим женихом травок. А ведь сердилась, когда он их мне притащил. Сухие цветы вместо букета. Теперь же руки трясутся от нетерпения. Вот они, на самом верху стоят, ждут своего часа в коробке. Ромашка, зверобой, крапива, ещё что-то неясное в полотняном мешочке. Смешиваю все в кружке в разных дозах, как кто ведёт мою руку, щедро заливаю все кипятком и пью невозможно горький обжигающий напиток, будто это нектар. Листики мешаются во рту, но перестать пить, процедить отвар, я просто не в состоянии. Уф. Что это было — не поняла. Как ни в чем не бывало, заняла свое место за столом и продолжила ужин, ошарашенная собственным предпочтением. Вот же сок и нормальный пакетированный чай. Да и сахара много в банке, зачем же я пила эту гадость? Брр.

Энтель доел все, что было у него на тарелке, закусил куском торта и начал сонно таращить глаза.

— Ааах! — выкрикнул фамильяр, — это блаженство! — громко жулькнув напоследок, в горло кота провалился ломоть докторской колбасы. А жевать он не пробовал? Следом засосалась вся мисочка корма.

— Потрясающе!

Один за другим он начал поднимать наколотые на зубец вилки куски и откусывать понемногу, хищно щуря глаза, обнажая клыки, издавая ахи и охи.

— Вы позволите мне устроиться на ночь под дверью? Мой сон чуток, я принесу пользу, охраняя ваше жилище в благодарность за ужин.

— Спи на кровати. Я сейчас постелю.

— А вы?

— Лягу в прихожей, там есть диван. Для тебя он узок, а мне в самый раз.

— Благодарю вас.

Удалился с гордо поднятой головой, я же осталась мыть посуду. Не так ее много, но почему-то обидно делать это одной. Хоть бы помощь свою предложил, что ли? Спесивый эльф.

— Пантелеймон? Ты где спишь?

— Я ем! Потом устроюсь в кресле. Уборную видел, разберусь. Идите и не мешайте.

Даже глаз на меня не поднял, нахал. Еда оказалась важнее того, кто ее принес. Ну и ладно!

Мне ещё постельное белье перестилать. Не переношу домашние хлопоты, наверное, поэтому и не тороплюсь выходить замуж.

Эльф упёрся кулаками в оконную раму, красивый, плечи такие широкие, да и волосы рассыпались медовой волной по плечам. Право, жаль, что такой высокомерный и гордый, весь потонувший в смоляном вареве обычаев и традиций.

— Энтель, достань пожалуйста комплект белья с верхней полки.

Развернулся на месте, так резко, что волосы разлетелись вокруг головы как в рекламе.

— Вы!

— Я.

— Нареченная! Как ты здесь появилась, откуда? Где та добрая ведьма, что меня сюда привела и почему на тебе ее платье?

Пальцы мужчины опасно сжались на ломике. Вот и та самая картина, что я видела в ржавом тазу. Мужчина в моей квартире и я, дура, сама же сюда его притащила, а боевых заклинаний никаких и не помню, да и Пантелеймон увлечен колбасой, не подскажет и не поможет. Кажется, всё, добегалась ведьма.

Марьяна

Взять себя в руки. Не орать, не впадать в истерику, вспомнить, какая высота от окна до земли. Чертов бельэтаж с высокими потолками вряд ли оставит мне шансы удачно спикировать на газон. Если отступать, так уж спиной к двери, — мысли проскочили молнией в голове. Нахожу в себе силы мягко улыбнуться и отыскать интонации, выудить профессиональный медовый голос. Поздно, слишком уверенно он выставил перед собой лом. Того и гляди замахнется, а я дура, что не догадалась выкинуть эту штуковину сразу, хотя бы убрала с видного места.

— Не подходи ко мне!

— Даже не собираюсь. Положи лом туда, где взял, и поговорим.

— Нам не о чем разговаривать! Ты! Ты сплела свою судьбу с моей! Вытянула меня в этот мир обманом! Та кровь на столе… Я только сейчас понял! Мы что теперь, женаты?! А дальше что? Ты станешь меня терзать?! Скормишь навкам?

— Остынь и положи лом. Мне этот брак нужен не больше, чем тебе самому. Я рада буду его расторгнуть.

— Лжешь! Зачем тогда я здесь? Ведь ты могла его расторгнуть и раньше! Я теперь в этом абсолютно уверен!

— Одной, без ковена, мне с этим не справиться. Да положи ты уже лом, я сказала! Где твоя честь?! Угрожать женщине, хозяйке в ее собственном доме! И это после того, как я тебя накормила, несмотря на все оскорбления и попытку сжечь меня на костре! — с перепугу в голосе появились совсем другие, жёсткие ноты. Именно им, на удивление быстро подчинился мой муж. Не так я себе его представляла. Пальцы разжались, металл грохнул о старый паркет.

— Я готовился защищаться. А сжечь ведьму мне велит долг и честь воина родного мне леса. Я клялся охранять его от таких, как ты! Клялся, — прямой взгляд огромных, расширенных от ужаса глаз, лихо вздернутая голова, прямая спина. Пора действовать, хоть совесть отчего-то и мучит, нет бы, ей промолчать.

— Клялся?! Так, значит, ты готов отвечать за свои слова?

— За все до единого. Если же я нарушу слово, пусть все озера и реки в моем лесу навсегда скроются под землёй.

— Ты дал мне слово выполнить одно желание. Я хочу, чтоб вы, принц Энтель, нарисовали карту вашего леса и обозначили на ней как пройти во дворец.

Кажется, все краски разом схлынули с благородного лица. Никогда я ещё не видела, чтобы кто-нибудь так быстро бледнел, губы и те превратились в две серые нити.

— Мы отобьемся. Зря вы это затеяли.

— Будущее покажет. Черти, — кивнула на свой письменный стол и пачку бумаги.

— Лживая подлая гадина, как и все ведьмы! А мне уже начинало казаться, что ты другая, добрее, что ли. Зачем морочила? Кормила? Могла сразу заставить говорить на правах жены. Эльф после обряда не имеет права скрывать от супруги правды, обязан всегда честно и прямо ответить на совершенно любой вопрос. Такова суть обряда, суть брака, суть мира — доверять друг другу. Впрочем, зачем я тебе это говорю? — злая усмешка искривила его губы. Эльф, не садясь, склонился над столом, такой же чуждый этой комнате, как мое иномирное платье.

Строгие линии, вязь символов, штрихи и одному ему понятные обозначения. Радоваться должна, а я отчего-то стыжусь того, что сама же и сотворила.

— Прошу. Крестом отмечено портальное озеро.

— Благодарю, — я поспешила заснять карту на телефон.

— Что теперь? К чему мне готовиться?

— Достань белье из того шкафчика, мне неудобно тянуться.

— Как прикажешь, жена.

Достал и смотрит, а у самого руки побелели и даже немного дрожат. Что я наделала? Во что только влезла? Наспех, внимательно косясь на мужчину, застрелила постель дурацким комплектом в цветочек.

— Раздевайся и ложись.

Похоже, стыд эльф потерял ещё где-то там, по дороге от супермаркета к дому. Ну не считает же он всерьез, что сомнительный брачный обряд меня к чему-то способен принудить? Однако ремень брюк показательно расстегнул.