[Бернадет: Макс, как всегда, в своём репертуаре.]

Девушка печально накренила голову на свою аккуратную ладошку.

[Сергей: …]

[Бернадет: А зачем вам нужна была вторая лопата?]

Бернадет, казалось, говорила менее официально, чем прежде, да, и в принципе, было странно, что она продолжала вести с ним диалог.

[Сергей: Ах, об этом… Я устроился могильщиком в монастырь. Меня принял старик Ияков, может слышали о таком?]

[Бернадет: Хммм… Не припоминаю такого монаха.]

«Ну, оно и понятно, не представляю себе человека, знающего каждого священнослужителя в столице».

[Сергей: В любом случае, недавно у меня появился ещё один работник, а ему, соответственно, нужна новая лопата.]

[Бернадет: Ну… По крайней мере, я рада, что вы смогли найти себе место в такие-то времена.]

[Сергей: Война и кризис, да?]

[Бернадет: Если бы только это… Принцесса в последнее время тише обычного, да и в посольстве сейчас происходит что-то странное.]

Несмотря на свой возраст, девушка звучала, скорее, как какая-та зрелая женщина, жалующаяся на свои непосильные обязанности.

[Бернадет: Говоря о принцессе, вы же вроде хотели что-то ей передать?]

[Сергей: Ах, да, точно…]

Юноша, в последнее время заинтересованный только в своём выживании, уже совсем позабыл об этом обещании. Мысли мухами зажужжали в его голове, пытаясь придумать, что он, вообще, хотел бы сказать Сьюзи, но…

[???: И что же это хотело мне передать?]

Позади юноши раздался чей-то суровый, леденящий душу женский голос. Глаза Бернадет в ужасе расширились, а Сергей, понимая, кто был хозяином этих слов, замер на месте, боясь повернуться в сторону говорящего.

[Сьюзи: Бернадет… Что это здесь делает?]

[Бернадет: Я… Я всё сейчас объясню… Видите ли, Макс пригласил его помыться, из-за того, что…]

[Сьюзи: Это помылось?]

Жёсткие и холодные слова эхом раздавались в сжавшемся сознании юноши, больно стуча по стенкам его черепа сухим словом «Это».

[Бернадет: Да… Он был на рынке в поисках лопаты…]

[Сьюзи: Выдайте этому лопату, и пусть оно идёт вон отсюда.]

[Бернадет: При… Принцесса…]

[Сьюзи: Это не обсуждается. Поручи этому дураку Максимилиану, чтобы он всё сделал, а мы с тобой пойдём мыться.]

[Сергей: …]

[Бернадет: Хорошо, принцесса.]

Слегка покрасневшая Бернадет смиренно опустила свою голову, видимо подавленная ужасающим болотным взором Сьюзи. Она встала из-за стола и, тактично указав рукой, повела Сергея на выход.

В самый последний миг, когда его нога уже ступила в коридор, он оглянулся назад.

Сьюзи была уже в другом белом воздушном платье, её чёрные волосы были всё также не уложены ни в какую замудрённую причёску, а на лице уже не было тех слёз, с какими он встретил её несколько дней назад. В принципе, ничего особенно в ней изменилось… Кроме её взгляда. Он был одновременно пустым и живым, в нём играла смесь гнева, отчуждения и… Сожаления. Её глаза уставились на одну точку — лицо юноши. Пусть он и сидел всё время к ней затылком, она будто бы видела и его жалко опущенные глаза, и его слегка побледневшее лицо, и пытающиеся что-то сказать губы.

Сергей не мог смотреть на них долго, они замораживали его сердце, разнося трескучую боль по всему телу. Наконец, он просто развернулся и ушёл.

***

[Макс: Ты не злись на принцессу. Она, на самом деле, добрая.]

[Сергей: Верю.]

Юноша прикрепил вторую лопату к своей спине и поплёлся к железным воротам.

[Макс: Серёжа, я как-нибудь обязательно проведаю тебя в монастыре. Может ты так и не думаешь, но для меня нет ничего важнее жизни принцессы. Именно поэтому, я, считай, обязан тебе жизнью.]

[Сергей: Да ладно…]

[Макс: Нет. Ты так и останешься нищим, если не будешь пользоваться доверием других людей.]

[Сергей: Забавно слышать это от человека, живущего во дворце.]

[Макс: …]

[Сергей: Пока, Макс… Заходи, покажу тебе классную корчму. Может, там уж и поговорим нормально.]

[Макс: Да, до свидания.]

Юноша лениво помахал своей ладонью и молча зашагал в сторону монастыря. Кровавые лужицы заката уже сменялись тёмно-лиловыми оттенками ночи, и сонливые люди неторопливо расползались по своим домам.

«Не день, а какой-то ужас».

Отмеривая свои медленные шаги, понурый юноша уже шагал по водянистым тропкам условного Четвёртого Кольца. В его голове не было никаких сформулированных обид или жалоб, но он чувствовал себя скверно, и его сердце болезненно сжималось от каждого вздоха.

«Мда… Можно, конечно, сейчас плакать, что я неудачник, но… Разве от этого что-то изменится? Я был нищим. Я нищий. Я умру нищим. И снова воскресну нищим. В этом нет ничего такого ужасного, всё-таки есть участи и пострашнее, чем банальная бедность».

Сергей вошёл в свою келью и развесил лопаты на настенных крючках, предназначенных для робы монахов. Не снимая своей одежды, он прилёг на кровать, лишённую одеял или простыней, и закрыл глаза.

Во сне он не видел гору денег. Не видел власть и богатства. Он не видел волшебных миров и ужасных монстров. Целую ночь в его дремлющем разуме витала всего одна вещь.

Чей-то взгляд.

[Сергей: Ну как там дела?]

[Филимон: Слушай, я, конечно, в этих делах не мастер, но, по-моему, его мы, наконец, уложили грамотно.]

[Сергей: Дай посмотреть……Слушай, а реально неплохо, так скоро и эту кучу разгребём.]

[Филимон: А тебе Ияков не говорил, там скоро новую партию завезут.]

[Сергей: Да как их так быстро, блять, казнить умудряются?!]

[Филимон: Кто его знает? Я слышал, казни где-то в Первом Кольце проводят… Правда я не был там никогда.]

[Сергей: Ты ж здесь с рождения живёшь, чего ты ни разу туда не сходил?]

[Филимон: А зачем? Там только банкиры, да чиновники пузатые, на кой чёрт я им-то нужен? Да и меня, наверно, казнили бы, как этих бедолаг.]

Долговязый чернявый паренёк сложил большой и указательный палец и вырисовывал какой-то символ на своей груди. Это было чем-то типо перекрестия, только на Авагарлийский лад.

[Сергей: Эээх… Давай следующего.]

[Филимон: Давай.]

Сергей с Филимоном удручённо взялись за свои лопаты и передвинулись в сторону, начиная размечать лотками новую могилу. Прошло где-то три дня с того момента, как попаданец привёл в монастырь своего нового безработного друга, и теперь скорость расширения кладбища увеличилась чуть ли не втрое.

Хоть в начале Филимон, или попросту Филька, и отпирался от этой работы, он быстро смирился со своей участью и вступил в ряды Могильного Ковенанта, существовавшего исключительно в голове Сергея.

[Сергей: Может снимем рубахи, жара ужасная.]

[Филька: Это можно.]

В трезвом состоянии Филька был на удивление спокойным, неспешным и немного набожным человеком. Каждую свою фразу он произносил на выдохе, будто рассказывая какую-ту тайну или неохотно с чем-то соглашаясь. Работал он усердно и любил поговорить, хотя от любых ругательств и пошлых шуток он воздерживался и даже иногда корил за них совершенно не сдерживающего себя Сергея.

[Сергей: …Слушай, а чё это за пятно у тебя на груди?]

[Филька: Это? Да это пятно родимое. И мне и сестре от мамы досталось.]

[Сергей: Она же в борделе работает, да?]

[Филька: Кто?]

[Сергей: Ну очевидно не… Ээээх! …Мама.]

Расскребающий сухую землю юноша кое-как вытащил из почвы довольно большой камень, мешавший лопатам рыть дальше.

[Филька: Сестра?… Ушла, да, ноги раздвигать.]

[Сергей: Так что ты её не остановил?]

[Филька: А куда ей идти? С нами могилы копать, что ли? У девушек же профессий меньше, чем у мужиков, куда им деваться?]

[Сергей: Так что она не женится? Муж её и обеспечит и накормит.]

[Филька: А чем это от борделя отличается? С мужем ещё и в четырёх стенах будет сидеть, да его халупу день ото дня драить… А так просто ноги раздвигает…]